Том 4 - Страница 17

Но все это — “мелочи”. Перейдем к главному.

Итак, каково происхождение мифических “правительств” юга России?

Почти то же самое говорит радиотелеграмма представителей северо-кавказского “правительства” Чермоева и Бамматова, доставленная нам 16 мая:

Итак, накануне победы Октябрьской революции, свергшей правительство Керенского, связанные с этим правительством кучки авантюристов собрались, оказывается, во Владикавказе, объявили себя “полномочными” правительствами, а юг России — отделенным от последней, причем они не потрудились даже спросить согласия на то населения. Конечно, в свободной стране, вроде России, никому не возбраняется предаваться сепаратистским мечтаниям, причем легко понять, что за авантюристскими заявлениями мечтателей, с которыми ни на йоту не связаны народы юга России, Советская власть не могла и не должна была гнаться. Мы не сомневаемся, что если бы Германия предоставила гражданам такую же свободу, какой пользуются ныне в России, то Познань, Эльзас-Лотарингия, Польша, Курляндия, Эстляндия и пр. покрылись бы сетью национальных правительств, имеющих гораздо больше оснований называться правительствами, чем изгнанные своими же народами и находящиеся теперь в эмиграции Богаевские и Красновы, Бамматовы и Чермоевы…

Такова картина возникновения мифических “правительств” юга России.

“Нота” донского “правительства” и радиотелеграмма Чермоева говорят о прошлом, о сентябре и октябре 1917 года и о Владикавказе, как убежище отставных генералов. Но с того времени прошло около года. За это время образовались Донской, Кубанско-Черноморский и Терский областные народные Советы, объединяющие вокруг себя миллионы населения, казаков и иногородних, абхазцев и русских, чеченцев и ингушей, осетин и кабардинцев, грузин и армян. Население этих областей давно уже признало Советскую власть, широко пользуясь предоставленным им правом самоопределения. А Владикавказ, бывшая резиденция Карауловых и Богаевских, Чермоевых и Бамматовых, уже давно объявил себя местом пребывания Терского народного Совета. Спрашивается, какое значение могут иметь ископаемые генералы и их авантюристские заявления летом 1917 года перед лицом этих всем известных фактов? В сентябре и октябре в России еще существовало правительство Керенского, метавшее тогда гром и молнии на загнанную в подполье большевистскую партию, ныне стоящую у власти. Если для украинской делегации и германского правительства сентябрь и октябрь месяцы 1917 года имеют такое сакраментальное значение, почему бы им не пригласить на мирную конференцию остатки правительства Керенского, тогда еще здравствовавшего, точно так же, как они делают это по отношению к остаткам “правительства” Чермоевых и Карауловых, также здравствовавших в сентябре и октябре 1917 года?

Или еще: чем, собственно, предпочтительнее сентябрь 1917 года перед апрелем 1918 года, когда Украинская рада, снарядившая было делегацию для переговоров с Советской властью, в один миг была сброшена в политическое небытие “на основании” немецкого “толкования” принципа самоопределения народов?..

Или, наконец: почему заявление изгнанного казаками казачьего генерала Краснова, попавшего в плен к советским войскам под Гатчиной в конце 1917 года и потом освобожденного Советской властью на честное слово, — почему его заявление считается “политическим актом большой важности”, а заявление, например, Крымского совнаркома, сплачивавшего вокруг себя сотни тысяч русского и татарского населения и трижды по радио объявившего о неразрывной связи Крыма с Российской Федерацией, — считается не имеющим политического значения?

Почему изгнанный казаками генерал Краснов пользуется особым покровительством украинско-германских правителей, а свободно избранный населением Крымский совнарком разбойнически расстрелян?..

Очевидно, дело тут не в подлинности “заявлений” и не в массах, поддерживающих эти “заявления”. Дело тем более не в понятии “самоопределение”, варварски истасканном и искаженном официальными грабителями. Дело просто в том, что “заявления” очень выгодны украинско-немецким любителям империалистических махинаций, ибо они удобно прикрывают их стремления к захвату и порабощению новых территорий.

Характерно, что из целого ряда делегаций так называемого донского правительства, столь же “законных”, как и делегация ген. Краснова, украино-немцы остановились на последней делегации, так как все остальные делегации придерживались не немецкой “ориентации”. Причем надуманность и искусственность “правительства” Краснова — Богаевского до того очевидны, что целый ряд назначенных Красновым министров (Парамонов, министр народного просвещения, и Семенов, министр земледелия) официально отказался от назначений, мотивировав свой отказ тем, что “назначение их в качестве министров сделано ген. Красновым в их отсутствии”. Но украинско-немецких самоопределителей это, очевидно, нимало не смущает, ибо Краснов им удобен, как ширма.

Не менее характерно, что так называемый юго-восточный союз, в бозе почивший еще в январе месяце, в мае вдруг воскрес где-то на Украине или даже в Константинополе, причем еще не все народы Северного Кавказа знают, что давно похороненные ими “правительства” продолжают нелегально “существовать” не то в Константинополе, не то в Киеве, откуда собираются они писать для них законы. Украинско-немецких самоопределителей не смущает, очевидно, и эта нехитрая махинация, ибо она дает возможность поживиться.

Таковы “дела” жаждущих власти авантюристов юга России, с одной стороны, и творцов политических махинаций — с другой.

Каково же отношение самих народов юга России к вопросу о независимости, именем которых (народов) прикрываются господа самоопределители?

Начнем с Дона. Уже с февраля месяца существует автономная Донская Советская Республика, объединяющая вокруг себя громадное большинство населения области. Ни для кого не тайна, что на областном съезде в апреле, собравшем более 700 делегатов, громогласно была подтверждена неразрывная связь с Россией, автономную часть которой составляет Донская Республика.

Вот что говорит Центральный исполнительный комитет Донской Республики по поводу претензий новоиспеченного “правительства” Краснова — Богаевского в своей резолюции от 28 мая: