Том 3. Корни японского солнца - Страница 122

Фарреру, Келлерману, Ибаньесу никаких встреч японцы не устраивали; Клоделя встречали как посла Франции, как сиятельного заморского вельможу, его встречали гвардейский караул и чиновники в цилиндрах, но русского писателя Пильняка встретили и окружали за все время пребывания в Японии его товарищи по работе — японские писатели. Лучше всего отношение японских литераторов к советскому гостю. приезд которого прибавил много седых волос на голове начальника оперативного отдела токийского деп-та полиции, выразилось в небольших «дзуйхицу», помещенных в журналах «Бунгэй Сюндзю» и «Бун-гэй Сэнсэи». В первом описывается писательская вечеринка, устроенная в честь прибывшей четы, при чем автор говорит, что хотя гости и хозяева не могли объясняться непосредственно, тем не менее весь вечер прошел под знаком крепкого братского языка душ, инициатором которого может быть, по мнению автора, только русский человек. Во втором журнале пролетарский писатель Сасаки Такамару пишет на тему о том, что у англичан и американцев, приезжающих в Японию, всегда с носа капает чувство национального превосходства, оскорбительная спесь европейцев — советские же гости, к большому изумлению автора, в этом отношении наглядно доказали, что они уже перестали быть европейцами.

♦ Беру несколько цифр из сентябрьской книжки «Кайхо», «La Emancipo» — органа японского левого фронта общественности.

♦ Япония пролетарская состоит из 9 880 000 человек.

Ядро японского пролетариата, великая триада фабрично-заводские рабочие, горняки и транспортники— насчитывает 4 348 000 человек.

Объединено в рабочие союзы — 241 000 человек. Эта лейб-гвардия японского пролетариата, отборная часть, состоит из 209 рабочих союзов, девяносто четыре процента которых родилось после 1918 года.

♦ Сельская беднота — косакуно, что значит «крестьяне, обрабатывающие мелкие наделы», «мелко-надельники» — состоит из 3 800 000 семей.

В союзах мелконадельников состоит 306 000 человек. Эти мелконадельники — члены союзов-ведут сейчас нескончаемую борьбу с помещиками. Они ведут борьбу напористо и спаянно, совсем не так, как их деды, которые только в припадке отчаяния бросались к набату, пронзительно дули в раковины, вооружались бамбуковыми копьями и, помавая соломенными хоругвями, оголтело шли к замку даймьо, подавали ему челобитную и, получив подачку-уступку, торопливо выдавали застрельщиков, а потом через несколько дней вытирали слезы перед их почерневшими головами.

Теперь завязка и развязка крестьянских выступлений делается совсем по-другому. Вожаки, вместо того, чтобы ставить свои отрубленные головы на бамбуковые треножники с дощечкой, ставят небрежные подписи на листах показаний в полицейских и жандармских участках

♦ В ногу с рабочими городов и рабочими деревень идут 50000 «эта», членов «Ассоциации уравнения по ватерпасу». Этот экзотически звучащий союз состоит из выходцев из касты отверженных, по-японски — «эта», что значит «поганые». Каста официально существовала в Японии до 1871 года, и по сьогунским декретам каждый «эта» считался 1/12 человека, т.-е. человек, зарезавший с умыслом дюжину «эта», судился за убийство одного человека, хотя по тем же сьогунским декретам — при сьогуне Цунайоси — за убийство ласточки человеку отрубали голову.

♦ В качестве попутчиков идут 10 000 членов Всеяпонской Лиги «салариманов», объединяющей союзы мелкой служилой интеллигенции городов Токио, Осака, Кобэ и Киото. Один из японских революционных стратегов, коммунист Тагути Ундзо, бывший секретарем у т. Иоффе, когда тот жил в Токио, безоговорочно помещает их в лагере пролетариев.

♦ Итак, в союзы объединены 250 000 рабочих 300000 крестьян, 50 000 «эта» и обоз — 10 000 очкастых воротничков.

♦ С точки зрения арифмометра, эти цифры не внушительны.

Пока объединено только 5% основного кадра пролетариата. Особенно, плохо организованы текстильщики, железнодорожники и горняки — от одного до трех процентов.

Мелконадельники объединены немного лучше почти девять процентов всей крестьянской бедноты члены союзов. Но 91 процент, увы, пребывает еще в первозданном состоянии.

♦ С точки зрения арифмометра, иногда бывающего глупым, эти цифры кажутся жалкими. Но не всегда надо верить арифметике. Цифры эти звучат совсем по-другому, если повернуть их со стороны качества.

Лучшее средство излечиться от пораженческого настроения тому, кто следит за кривой японского пролетарского движения, это — внимательно и медленно читать газетно-журнальные отчеты о забастовках, аграрных конфликтах и отдельных выступлениях японских революционеров. Каждый поймет, что в настоящий момент головная фаланга пролетарской Японии находится в фазе трудного, но медленно преодолеваемого искуса.

♦ Япония № 1, императорско-генеральско-вертикально-трестовская Япония, во второй половине XIX в, пролетела в течение сорока лет тот путь, по которому белые державы ковыляли в течение четырех столетий.

Япония № 2, Япония пролетарско-революционная, которая начала свою настоящую историю с 1918 года, побила рекорд Японии № 1, пройдя столетний путь европейских рабочих в восемь лет. Время сгустилось в двенадцать с половиной раз, и у японских пролетариев сейчас год имеет 29 дней.

♦ И отчеты, о которых говорилось выше, надо читать так, как Гершеизон рекомендовал читать Пушкина. Тогда каждый поймет сокровенный смысл таких фактов, как каракозовский выстрел Намба, выступления мелконадельщиков в префектуре Ниигата, Сибаурская стачка, победы левого фронта профсоюзов — Хьогикай и т. д., и поймет, что дело не в арифмометре, показывающем внушительные цифры а в качестве этих цифр и в беге сгустившегося времени.

♦ Неестественно быстрый рост не проходит безнаказанно. Он всегда сопряжен с патологическими казусами.

Япония № 1, имеющая супердредноуты, газеты с миллионным тиражом и вертикальные тресты, одной ногой еще стоит в средневековье. Возьмите непрекращающиеся распарывания животов, кровавые рецидивы походов Хидэйоси на Корею, бывших в конце XVI века, культ демонов и неистребимый институт наложниц.

Точно также и Япония № 2, упираясь в первую четверть XX столетия, не может наполовину выкарабкаться из конца XVIII века. Проф. Лондонского Экономического Института Повер, приезжавшая несколько лет тому назад в Японию вместе с Б. Рэсселем, попала в интернат для работниц при одной из токийских фабрик (в квартале Хондзьо). Изу оглянувшись и зажав нос, ученая миссис сказала, что она видит воочию английскую фабрику эпохи промышленного переворота… (Эта фраза цитируется в книге доцента коммуниста Сано «Введение в изучение социальной истории Японии»).

♦ Сейчас 60% всего фабрично-заводского пролетариата Японии — женщины.

Нужны гомерические усилия, чтобы этих брошенных в XVIII век безропотных невольниц превратить в пролетарских амазонок. Это будет сделано людьми и временем.

♦ Сейчас 10% всего фабрично-заводского пролетариата Японии — дети, подростки до 15 лет, которых нещадно эксплуатируют.

Возьмите какое-нибудь описание жизни детей на английских фабриках во второй половине XVIII века немножко смягчите углы эпитетов, сократите не сколько цифр, выбросьте несколько междометий вместо названий — Манчестер, Больтон, Стокпорт, поставьте названия японских городов, и у вас получится интересная, изобилующая свежими фактическими данными заметка «О положении детского труда в сегодняшней Японии».