Том 3. Дилетантизм в науке. Письма об изучении природы - Страница 66
Зимой 1844–1845 гг Герцен систематически посещал в Московском университете курс лекций сравнительной анатомии профессора И. Т. Глебова. Изучение анатомии, по словам Герцена, открывало ему «бездну новых фактов, а с ними мыслей, взглядов etc. на природу» (дневниковая запись 29 октября 1844 г.).
Посещение курса лекций сравнительной анатомии оказалось важным для Герцена и в другом отношении. «В аудитории и в анатомическом театре я познакомился с новым поколением юношей, – вспоминал впоследствии Герцен в «Былом и думах». – Направление занимавшихся было совершенно реалистическое, т. е. положительно научное». Герцен убедился, что «реалистически», т. е. материалистически настроенные студенты считают его и Белинского «представителями их философских мнений» («Былое и думы», ч. IV, гл. ХХХII).
Занятия естествознанием помогли Герцену укрепиться на позициях материалистического мировоззрения. В «Письмах об изучении природы» наиболее ярко выражены материализм и диалектика Герцена периода 40-х годов.
Большую заслугу Герцена в развитии философской мысли составляет разработка вопроса о союзе философии и естествознания, занимающая в «Письмах об изучении природы» значительное место. Герцен блестяще доказывает, что философия может быть наукой только при том условии, если она опирается па прочный фундамент данных естествознания. В противном случае она неизбежно теряет научный характер, «погрязает в абстракциях», тонет в идеалистическом тумане. «Философия, не опертая на частных науках, на эмпирии, – призрак, метафизика, идеализм», – пишет Герцен. В свою очередь, естествознание в своем развитии на каждом шагу встречается с необходимостью научных философских основ, научной методологии. Герцен убедительно показывает, что с той минуты, как естествоиспытатели от собирания и описания фактов переходят к их обобщению и объяснению, они неизбежно вступают в область философского мышления. Однако при этом они часто «запутываются и теряются в худо понятых категориях, идут зря, не дают отчета в своих действиях», и в результате приходят к ошибочным выводам, неверным объяснениям фактов.
Интересы развития науки, интересы прогресса общества требуют тесного, органического союза философии и естествознания, – таков вывод Герцена. Доказывая важность союза философии и естествознания, Герцен имеет в виду материалистическую философию, основанную на признании объективной реальности природы; он утверждает также необходимость диалектического метода в философии и естественных науках.
Для характеристики основных направлений в философии Герцен употребляет термины «реализм», «идеализм», «материализм». Термином «реализм» Герцен обозначает по существу материалистическое мировоззрение. «Реализм», по Герцену, основан на признании объективности реального мира, природы и вместе с тем на признании единства бытия и мышления. «Реализм» Герцен противопоставляет «идеализму» – воззрению, утверждающему приоритет мысли по отношению к природе. «Материализмом» Герцен называет одностороннее понимание, «крайность» реализма – сведéние духовного к материальному, вещественному, т. е. по существу вульгарный материализм. Герцен не всегда различает понятия «идеализм» и «рационализм», называет идеализм «метафизикой» и т. д. Как и в статьях цикла «Дилетантизм в науке», Герцен нередко выражает мысли о единстве законов мышления и законов бытия, о единстве общего и единичного в природе в идеалистических, гегелевских терминах. Однако по сравнению с «Дилетантизмом в науке» «Письма об изучении природы» явились большим шагом вперед в изложении и обосновании Герценом принципов материализма и диалектики, в критике идеализма.
В «Письмах об изучении природы» с наибольшей (для данного периода развития мысли Герцена) четкостью высказано материалистическое решение вопроса об отношении мышления к бытию.
Природа существует вне и независимо от сознания; попытки утвердить сознание, мысль над природой, как первичное по отношению к материальному бытию, совершенно несостоятельны – таково отправное положение Герцена в решении всех вопросов, поставленных в данной работе. Герцен прямо противопоставляет это положение идеалистическому взгляду на отношение сознания к природе; он резко критикует идеализм Гегеля, рассматривавшего природу как «инобытие идеи», как «прикладную логику».
Для того чтобы понять отношение сознания к природе, продолжает далее Герцен, необходимо рассматривать природу в ее развитии. При таком подходе станет ясным, что сознание не есть нечто чуждое, внешнее природе; оно – порождение самой природы, естественный и закономерный результат ее развития.
Сознание не существует вне телесного, материального субстрата, утверждает Герцен; орудие сознания – мозг человека. Порожденное процессом развития природы, сознание есть сознание природы о себе; законы мышления – осознанные законы бытия.
В этих материалистических положениях Герцена обращает на себя внимание попытка определить отношение сознания к материи, исходя из признания развития природы. Правда, Герцен, как и все материалисты до Маркса, не смог научно определить сущность сознания; тем не менее взгляд на сознание как на результат развития материи вплотную подводит Герцена в данном вопросе к диалектическому материализму.
«Письма об изучении природы» замечательны содержащейся в них острой и глубокой критикой идеализма. Герцен выступает здесь и против субъективного и против объективного идеализма; он подвергает резкой критике дуализм и агностицизм. Коренной порок идеализма Герцен видит в стремлении «подавить духом» природу; он прекрасно показывает враждебность идеализма научному знанию. Называя идеалистическую философию «схоластикой протестантского мира», Герцен ясно дает почувствовать, что идеализм, враждебный науке, близок и родственен религии.
В историко-философской части «Писем» сильно сказалось, конечно, отсутствие у Герцена материалистического взгляда на историю. Герцен не видит материальных основ развития общественного сознания и потому не в состоянии понять историю философской мысли в ее конкретно-исторической обусловленности общественным бытием. Даже в тех случаях, когда Герцен пытается связать возникновение тех или иных философских систем с условиями общественной жизни (например, при характеристике «последней эпохи древней науки» в четвертом «Письме»), он обращается лишь к событиям политической и культурной жизни.
Указывая, что в изложении греческой философии он следовал лекциям Гегеля по истории древней философии, Герцен специально отмечает, что в его изложении имеются «довольно важные отступления» от мнений Гегеля, «чисто абстрактных и пропитанных идеализмом». Герцен неправ, конечно, считая, что в ряде идеалистических положений Гегель «был неверен себе и платил дань своему веку». Однако наиболее важно в данном случае прямое указание Герцена на его расхождения с Гегелем.
Расхождения Герцена с Гегелем в освещении истории философии сказались не только в трактовке древнегреческой философии. Историко-философская концепция Герцена в целом принципиально отлична от гегелевской.
Гегель выступил против взгляда на историю философии как на простое перечисление философских мнений и попытался показать историческое развитие философской мысли как единый закономерный процесс. Этот процесс был представлен им как постепенное подготовление его собственной философии, являющейся якобы вершиной философской мысли, «абсолютной истиной».
Следуя Гегелю в решительном отрицании представлений об истории философии как о собрании случайных разноречивых мнений, Герцен, однако, далек от мысли о том, чтобы видеть в истории философии подготовление гегелевской философии и историческое подтверждение ее истинности; для Герцена философия Гегеля – один из моментов развития философской мысли, но отнюдь не ее завершение, не «абсолютная истина».
Принципиальное различие историко-философских концепций Герцена и Гегеля выступает также в различном понимании содержания истории философии и ее основных этапов. Для Гегеля история философии является обнаружением во времени логических категорий; последовательность философских систем соответствует, по его утверждению, ступеням определения идеи в гегелевской логике. Хотя в этих положениях Гегеля содержались в мистифицированном виде плодотворные диалектические догадки о связи исторического и логического в развитии познания, однако в конечном счете история у Гегеля оказывалась подчиненной логике. Все историческое развитие философской мысли Гегель насильственно подгонял под собственную логическую систему развития понятий. Самое деление истории философии на три основных этапа (античная философия, средневековая философия и философия нового времени), по мысли Гегеля, соответствует трем главным разделам его «Логики»: учению о бытии, учению о сущности и учению о понятии.