Том 3 - Страница 17

Бьющая в глаза особенность: ни один завод, ни одна фабрика, ни один полк не выставили лозунга “Доверие Временному правительству”. Даже меньшевики и эсеры забыли (скорее не решились!) выставить этот лозунг. Было у них все, что угодно: “Долой раскол”, “За единство”, “Поддержка Совету”, “За всеобщее обучение” (не любо, не слушай) — не было только главного — не было доверия Временному правительству, хотя бы с хитрой оговорочкой “постольку-поскольку”. Только три группы решились выставить лозунг доверия, но и те должны были раскаяться. Это группа казаков, группа Бунда и группа плехановского “Единства”. “Святая троица”,— острили рабочие на Марсовом попе. Двух из них рабочие и солдаты заставили свернуть знамя (Бунд и “Единство”) при криках “долой”. У казаков, не согласившихся свернуть знамя, изорвали последнее. А одно безымянное знамя с “доверием”, протянутое “на воздухе” поперек входа на Марсово поле, было уничтожено группой солдат и рабочих при одобрительных замечаниях публики: “Доверие Временному правительству повисло в воздухе”.

Короче. Недоверие правительству со стороны громадного большинства демонстрантов, при явной трусости меньшевиков и эсеров выступить “против течения” — таков общий тон демонстрации.

Из всех лозунгов наиболее популярными были: “Вся власть Совету”, “Долой десять министров-капиталистов”, “Ни сепаратного мира с Вильгельмом, ни тайных договоров с англо-французскими капиталистами”, “Да здравствует контроль и организация производства”, “Долой Думу и Государственный совет”, “Отменить приказы против солдат”, “Объявите справедливые условия мира” и проч. Громадное большинство демонстрантов оказалось солидарным с нашей партией. Даже такие полки, как Волынский, Кексгольмский, вышли под лозунгом: “Вся власть Совету рабочих и солдатских депутатов!”. Члены большинства Исполнительного комитета, имеющие дело не с массой солдат, а с полковыми комитетами, были искренно поражены этой “неожиданностью”.

Короче. Громадное большинство демонстрантов (всех участников 400–500 тысяч) выразило прямое недоверие политике соглашения с буржуазией — демонстрация прошла под революционными лозунгами нашей партии.

Сомнения невозможны: сказка о “заговоре” большевиков разоблачена вконец. Партия, пользующаяся доверием огромного большинства рабочих и солдат столицы, не нуждается в “заговорах”. Только нечистая совесть или политическая безграмотность могли продиктовать “творцам высшей политики” “идею” о большевистском “заговоре”.

“Правда” № 86, 20 июня 1917 г

Подпись К. Ст.

События 3–4 июля вызваны общим кризисом в стране. Затянувшаяся война и общее истощение, неслыханная дороговизна и недоедание, растущая контрреволюция и экономическая разруха, расформирование полков на фронте и оттяжка вопроса о земле, общая разруха в стране и неспособность Временного правительства вывести страну из кризиса, — вот что толкнуло массы на улицу 3–4 июля.

Объяснять это выступление злокозненной агитацией той или иной партии — значит стоять на точке зрения охранников, склонных объяснять всякое массовое движение внушением “зачинщиков” и “подстрекателей”.

Ни одна партия — в том числе и большевики — к выступлению 3 июля не призывала. Более того. Наиболее влиятельная в Петрограде партия большевиков еще 3 июля звала рабочих и солдат к воздержанию. А когда движение все же вспыхнуло, наша партия, не считая себя вправе умыть руки, сделала все возможное для того, чтобы придать движению мирный и организованный характер.

Но контрреволюция не дремала. Она организовала провокационные выстрелы, она омрачила дни демонстрации кровопролитием и, опираясь на некоторые части с фронта, перешла в наступление на революцию. Ядро контрреволюции, партия кадетов, как бы предвидя все это, заранее вышла из правительства, развязав себе руки. А меньшевики и эсеры из Исполнительного комитета, желая сохранить поколебленные позиции, вероломно объявили демонстрацию за полновластие Советов восстанием против Советов, натравив на революционный Петроград отсталые слои вызванных с фронта воинских частей. Ослепленные фракционным фанатизмом, они не заметили, что, нанося удары революционным рабочим и солдатам, они тем самым ослабляют весь фронт революции, окрыляют надежды контрреволюции.

В результате — разгул контрреволюции и военная диктатура.

Разгром “Правды” и “Солдатской Правды”,[36] разгром типографии “Труд”[37] и наших районных организаций, избиения и убийства, аресты без суда и целый ряд “самочинных” расправ, низкая клевета презренных сыщиков на вождей нашей партии и разгул разбойников пера из продажных газет, разоружение революционных рабочих и расформирование полков, восстановление смертной казни, — вот она “работа” военной диктатуры.

Все это — под флагом “спасения революции”, “по приказу” “министерства” Керенского — Церетели, поддерживаемого Всероссийским исполнительным комитетом. Причем, напуганные военной диктатурой правящие партии эсеров и меньшевиков с легким сердцем выдают врагам революции вождей пролетарской партии, прикрывают разгромы и бесчинства, не противодействуют “самочинным” расправам.

Молчаливое соглашение Временного правительства с штабом контрреволюции, с партией кадетов, при явном попустительстве Исполнительного комитета, против революционных рабочих и солдат Петрограда — вот какова теперь картина.

И чем уступчивее правящие партии, тем наглее становятся контрреволюционеры. От атаки большевиков они уже переходят к атаке всех советских партий и самих Советов. Громят меньшевистские районные организации на Петроградской стороне и на Охте. Громят отделение союза металлистов за Невской заставой. Врываются на заседание Петроградского Совета и арестуют его членов (депутат Сахаров). Организуют на Невском проспекте специальные группы для ловли членов Исполнительного комитета. Определенно поговаривают о разгоне Исполнительного комитета. Мы уже не говорим о “заговоре” против некоторых членов Временного правительства и лидеров Исполнительного комитета.

Наглость и вызывающий образ действий контрреволюционеров растут по часам. А Временное правительство продолжает разоружать революционных рабочих и солдат в интересах “спасения революции”…

Все это в связи с развивающимся кризисом в стране, в связи с голодом и разрухой, с войной и связанными с ней неожиданностями — еще больше обостряет положение, делая неизбежными новые политические кризисы.

Быть готовыми к грядущим битвам, встретить их достойно и организованно — такова теперь задача.

Отсюда:

Первая заповедь — не поддаваться провокации контрреволюционеров, вооружиться выдержкой и самообладанием, беречь силы для грядущей борьбы, не допускать никаких преждевременных выступлений.

Вторая заповедь — теснее сплотиться вокруг нашей партии, сомкнуть ряды против ополчившихся на нас бесчисленных врагов, высоко держать знамя, ободряя слабых, собирая отставших, просвещая несознательных.

Никаких соглашений с контрреволюцией!

Никакого единства с “социалистами” тюремщиками. За союз революционных элементов против контрреволюции и ее прикрывателей — таков наш пароль.

“Пролетарское Дело” (Кронштадт) № 2, 15 июля 1917 г.

Подпись: Член Центр. Комитета Росс. соц. — дем. Р.П.

К. Сталин