Том 23. Джентльмены предпочитают блондинок - Страница 82

— Значит, у меня в отеле в девять ноль-ноль.

— Договорились. — Он помолчал и добавил: — Только больше никаких двустволок, хорошо?

— Но ведь нужда в них теперь отпала. — Я повесил трубку.

Бошар нетерпеливо ерзал в своем кресле, порываясь встать.

— Не хочу вас задерживать, мистер Донован. Рад был увидеться с вами.

— А мне всегда приятно слышать, что серьезные, деловые люди продолжают интересоваться мной, — честно признался я.

Он допил свой бокал и поднялся. Я проводил его до двери. Но не успели мы дойти до нее, как она распахнулась и вошла Мэнди. На ней были меховая шапочка и меховое манто. Ее любимые «мехи-пехи», как говорила она, были из норки. Покупал их ей я.

— Пол, дорогой! — Не обращая внимания на Бошара, она прижалась ко мне. — На улице чертовски холодно, я бы с удовольствием выпила немножко глинтвейна, чтобы согреть себе внутренности. Как ты думаешь, Хикс сделает мне его, если я его очень вежливо попрошу?

— А почему нет? — Я пожал плечами. — Правда, меня ужасает мысль о его качестве, но ведь ты любишь опасную жизнь.

Она с улыбкой промелькнула мимо Бошара и исчезла в гостиной.

— Я вижу, что превосходный вкус ваш не изменился, мистер Донован. Я имею в виду женщин, — заметил Бошар. — Поздравляю.

— Превосходный, но зато чертовски дорогой, — подтвердил я.

— Вкус и у меня превосходный, вот только уже не получаю ничего превосходного, — тихо вздохнул Бошар. — Видимо, старею.

— Центр синдиката находится в Калифорнии. — Я решил действовать напрямую. — А человека, который руководит им, зовут Шелдон Фишер.

— Вы мне солгали, мистер Донован, когда сказали, что никогда ничего не слышали о человеке по имени Мак-Ларен.

— А вы практически тоже солгали мне, когда утаили, о какого рода синдикате идет речь. Мы оба осторожные люди, мистер Бошар.

— Вот теперь вы честны по отношению ко мне. И это, видимо, означает, что вы собираетесь вытянуть из меня еще кое-что.

— Скажите, это правда? То, что касается Калифорнии и Фишера?

— Фишер действительно руководит синдикатом, а о Калифорнии я ничего не слышал.

Он открыл дверь и вышел в коридор. Там он помедлил немного и погладил свою бородку — ласково, как гладят любимую кошечку.

— У нас у всех есть враги, — наконец сказал он. — Просто Фишер приобрел себе врагов намного больше, чем другие. Я не спрашиваю вас, мистер Донован, собираетесь ли вы что-либо предпринимать против него, вы понимаете? Но если собираетесь, учтите, что такие замыслы уже зрели кое у кого в голове, но все они закончились неудачей. Есть люди, которые и поныне вынашивают их, и вряд ли им понравится ваше вмешательство. Тем более что вы не профессионал, а любитель, если позволите мне сделать такое признание.

— Вы можете назвать какие-либо имена?

— Например, существует женщина по имени Коллет, фамилии ее я не знаю, которая поклялась, что собственноручно отомстит Фишеру, после того как во время одной из его операций погиб ее брат.

— А кто был ее брат?

— Насколько я знаю, просто обычный человек. — Бошар пожал плечами. — Несчастный, ни в чем не повинный прохожий, который погиб при взрыве бомбы. А женщина богатая, красивая и опасная. Лично ее я не имел чести знать, но я знаю человека, который наводил справки о Фишере.

— Вы ему что-нибудь рассказывали?

— Все, что знал. Правда, знал я не много. — Он слегка улыбнулся. — Разве вы не сделали бы то же самое, если бы почувствовали, как острый нож вот-вот перережет вам сонную артерию?

— У него наверняка тоже было имя?

— Имя было, но, уверен, ненастоящее. Высокий такой блондин. Похож на немца, только акцент у него не немецкий. К сожалению, я тут не могу вам ничем помочь.

— Вы уже мне достаточно помогли.

— А дни Мак-Ларена уже сочтены, — продолжал он. — В таких случаях Фишер не заставляет себя долго ждать.

— Мне такая мысль тоже приходила в голову, — признался я. — Очень мило, что вы меня посетили, мсье Бошар.

— Я должен был это сделать, — сказал он. — Возможно, что я удалюсь от дел, мистер Донован. Думаю, что становлюсь стар.

Я закрыл за ним дверь и вернулся в гостиную. Хикс мрачно уставился на меня из-за бара.

— Ей подать глинтвейна, видишь ли! — заявил он с презрительной гримасой. — У нее, наверное, не все дома, если она воображает, что я буду…

— Налей ей полбокала портвейна и добавь горячей воды из-под крана, — предложил я. — Она все равно не заметит разницы.

— И добавлю ей ложку кайенского перцу! — Мрачное выражение вмиг исчезло с его лица. — И это уж будет для нее настоящий глинтвейн.

— Мак-Ларен будет здесь в девять часов, — сказал я.

— У вас тоже не все дома, коллега.

— Бошар слышал от Фишера, что Мак-Ларен больше не его человек.

— В таком случае спи спокойно, Мак-Ларен! — Хикс взял бокал с портвейном и направился в сторону ванной. — Надо угостить Мэнди глинтвейном.

Вскоре он вернулся в каком-то странном смущении.

— Женщин всегда очень трудно понять, — тихо проговорил он. — Сочла, что это божественный напиток, и хочет иметь рецепт…

— Что она сейчас делает?

— Стоит в одном нижнем белье и вливает это пойло в свою глотку.

— Со стороны Бошара действительно было очень мило предостеречь меня в отношении Мак-Ларена. Хикс, я все время задаю себе вопрос, явился ли он к нам по собственному побуждению или был кем-то послан?

— Послан?..

Я рассказал Хиксу о женщине, которая якобы сидела на пятках у Фишера, а ее человек посетил Бошара в его бюро.

— И вы полагаете, что он отчитывается сейчас перед этой Колетт?

— Возможно, — ответил я. — Но даже если и так, мы все равно не сможем ничего предпринять.

Мэнди вышла из ванной в коротком черном халатике и кожаных мокасинах. Я подумал, что в таком наряде она сразит даже индейского вождя.

— Я могу получить еще порцию этого фантастического глинтвейна? — обратилась она к Хиксу.

— Разумеется, можете!

Он взял у нее пустой бокал и направился к бару.

— Кто был тот высокий и толстый, с кем ты говорил у двери, когда я вошла?

— Его зовут Бошар.

— И чем он занимается?

— Продажей оружия. Торгует гранатами, автоматами, бомбами и подержанными самолетами.

— А разве это разрешено?

— Разрешено или нет, но торговля оружием — доходная статья. Это очень богатый человек и очень нервный.

— Ты тоже очень богатый, но не нервный. И подвержен несчастным случаям.

— Не начинай снова! — буркнул я.

— Пол, дорогой, — сказала она заботливо. — Надеюсь, твой член не надолго выбыл из строя, после того как ты прищемил его «молнией»?

Хикс как-то странно хмыкнул и пролил портвейн на стойку.

— Сегодня в Девять ко мне придет Мак-Ларен, — предупредил я. — Что бы ты хотела на ужин?

— Я больше не буду одеваться, — решительно заявила она. — А на ужин я хочу слабо поджаренный бифштекс и зеленый салат. После этого я улягусь в постель и буду попивать глинтвейн, пока не напьюсь до чертиков.

Мэнди точно так и поступила. Около девяти вечера она исчезла в спальне, захватив с собой графин с глинтвейном Хикса, улеглась в постель и до пояса закрылась одеялом. Ее обнаженные груди гордо смотрели в потолок.

— Пол, дорогой, — сказала она, и голосок у нее был томно-нежный, — если ты проведешь слишком много времени с этим отвратительным коротышкой, я, возможно, уже засну. Надеюсь, ты не будешь возражать, если мы целомудренно проведем ночь? Тем более что можем наверстать завтра утром.

— Сердечный ты человек, Мэнди!

— Я знаю. — Она самодовольно улыбнулась и погладила свою правую грудь.

Я вернулся в гостиную, борясь с сильным искушением проверить, как работает мой член после той передряги, в которую он попал. Хикс сидел, небрежно развалившись в кресле, и потягивал пиво.

— У нее, наверное, луженый желудок, коллега. Пить такую ужасную смесь, как портвейн с горячей водой и кайенским перцем!

Зазвонил телефон. Так как у моего слуги, по всей видимости, был выходной, трубку снял я сам.