Том 22. Коварная красотка - Страница 104

— Ты думаешь, я шлюха, да? Или нимфоманка? — спросила она. — Я ведь даже не решила, выходить ли за него замуж… Однажды я предложила ему переспать со мной — просто чтобы узнать, подходим ли мы друг другу с сексуальной точки зрения, — так он три дня со мной не разговаривал. Поэтому, когда ты неожиданно появился у нас в бюро и набросился на него, я подумала, что небольшая интрижка на стороне пойдет мне только на пользу.

— Чтобы иметь возможность сравнить?

— В какой-то степени…

— Но если Джордж так и не вступит в игру, с чем тебе сравнивать? А это немаловажная сторона брака.

— У меня был некий план, — буркнула она. — Я хотела поставить его в такую ситуацию, когда нам ничего другого не оставалось бы, как лечь в постель. Я хотела разжечь его страсть. А теперь все это кажется мне чем-то незначительным и маловажным.

— Но он тем не менее будет с тобой откровенен.

— Да, наверное, — неохотно согласилась она. — Что ты хочешь узнать?

— Спросил его, не помнит ли он, разговаривал ли Чейз с Эндерсоном по телефону.

— Что еще?

— Не просил ли его Чейз взять напрокат костюм клоуна для вечеринки у Шепли и вообще не рассказывал ли он ему что-нибудь на эту тему.

— Еще?

— Спроси его, что он вообще знает о делах с Эндерсоном.

— Я сделаю это завтра утром, — пообещала она.

— А почему не сегодня вечером?

— Сегодня у меня нет настроения говорить с кем-либо. Это относится и к тебе.

— В таком случае позвони мне после разговора с Риверсом, — сказал я. — Или, может быть, пообедаем завтра вместе?

— Мне кажется, я больше никогда не смогу есть в твоем присутствии, — раздраженно ответила она. — Мне становится нехорошо от одного только твоего вида.

— Тогда позвони мне домой.

— Если не забуду, — буркнула она. — И если у меня будет время.

Я допил коктейль и поднялся. Когда я был уже у двери, Изабель окликнула меня.

— Я хотела бы тебе задать один вопрос, — проговорила она.

Я повернулся:

— Какой?

— Ты не почувствовал угрызений совести, когда услышал от Джорджа, что мы помолвлены?

— Нет. Просто мне стало немного жаль его…

— А если я завтра расторгну нашу помолвку, ты порадуешься?

— Даже не знаю… — честно признался я.

— Ты уже уходишь? — Она смотрела не на меня, а куда-то в сторону. — Не понимаю, почему бы тебе не остаться на ночь?

— Прошлой ночью барахлило оборудование? Замеры по «шкале Изабель Мерман» оказались неверными, и ты хочешь их повторить?

— Ты самый ужасный человек из всех, кого я когда-либо знала, Эл Уилер! — вскипела она. — Надеюсь, что рано или поздно ты свалишься с лестницы и сломаешь себе шею…

— Согласно данным, приведенным в таблице, прибор Уилера работал вчера предельно точно, — перебил я ее. — И стрелка «шкалы наслаждений» показывала сто процентов. Меня просто удивляет, что ты начинаешь стонать при одном лишь прикосновении к мужчине… Джордж счастливчик, Изабель. Правда, после медового месяца от него, возможно, ничего не останется, но, как говорится, за счастье надо платить.

— Убирайся вон!

Я успел пригнуть голову, и бокал, метивший в меня, разлетелся на тысячи осколков. Я поспешно ретировался. Оставалось только поехать домой. Там я включил приемник и попытался успокоиться с помощью прекрасного голоса Лайзы Минелли. Потом я выпил порцию виски и улегся спать…

Телефонный звонок разбудил меня чересчур рано — что-то около восьми. Звонил шериф Лейверс. Я сразу понял, что это он, поскольку у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Он кричал, рычал, грохотал и ревел так, что я подумал, что его сейчас хватит удар. Но я не стал ждать окончания концерта — я просто-напросто повесил трубку.

Дело в том, что при пробуждении память моя выплюнула из своих тайников имя, которое упоминала Нина Джанос, когда мертвый Чейз в наряде клоуна все еще сидел в кресле в библиотеке. Джил Холанд, адвокат.

Я подумал, что хорошо бы нанести ему визит. Терять мне, кроме своей должности, было нечего, а должность я и так мог потерять в течение десяти секунд — достаточно поехать в бюро и предстать перед шерифом.

Приехав в контору адвоката, я сразу отметил, что здесь делается все, чтобы создать для клиентов приятную атмосферу. Мебель добротная, но не настолько дорогая, чтобы вызывать мысли о том, откуда берутся эти деньги. Приемная светлая и уютная, но настраивающая на деловой лад. Темноволосая секретарша лет этак двадцати пяти встретила меня предупредительной улыбкой и внимательным взглядом, словно хотела запечатлеть мою особу на всю жизнь. Она назвала Хиланду мое имя и попросила подождать несколько минут, после чего проводила меня в кабинет.

Хиланду было лет сорок. Огромная лысина страшно контрастировала с густыми темными бакенбардами и следами черной бородки на хорошо выбритом лице. Светло-голубые глаза и длинные ресницы придавали ему обманчиво сонное выражение.

— Я уже слышал, что произошло вчера, — сказал он после обычного обмена любезностями. — Но до сих пор не могу поверить. Сперва Элтон Чейз, теперь это…

— Мне понятно ваше состояние, мистер Хиланд, — сказал я. — Завещание Джаноса находится у вас?

Он кивнул:

— Да, здесь, в этом столе. Я ждал, что ко мне придут из полиции. Вы хотите с ним ознакомиться?

— Может быть, вы сами скажете в общих чертах, что оно содержит?

— В сложившейся ситуации сделать это не так просто, — ответил Хиланд. — Чейз и Джанос владели фирмой на паях. Людвигу принадлежало шестьдесят процентов и, естественно, право решающего голоса. В документах было также оговорено, что, если один из пайщиков умрет, второй получит право выкупить оставшуюся часть на определенных условиях. Но теперь, когда они умерли оба, я не совсем представляю, что будет. Теоретически наследникам Чейза должна была выплачена соответствующая сумма, а дело перейдет к наследникам Джаноса… Вы следите за моими мыслями?

— Да, конечно, — ответил я. — Но давайте начнем с другого. Кто унаследует часть Чейза?

— Судя по всему, близких родственников у него нет, — ответил Хиланд. — И все деньги унаследует двоюродный брат, живущий в Нью-Йорке.

— А как обстоит дело с Джаносом?

— Тут наследницей является его жена.

— И к ней перейдет все состояние?

— Все до последнего цента… — Похоже, Хиланда такая перспектива совсем не радовала. — Весь капитал фирмы, и дом, и земельные участки, и ценные бумаги… Солидное состояние.

— А если уточнить?

— С точностью до цента я вам, конечно, сказать не могу, но думаю, сумма составит примерно полмиллиона.

— За исключением доли Чейза, которая составит около пятидесяти тысяч.

— Значит, Нина Джанос станет наследницей состояния приблизительно в четыреста пятьдесят тысяч долларов и владелицей фирмы?

— Да, — сухо подтвердил Хиланд.

— Вы не консультировали Джаноса по патентным вопросам?

— Он предпочитал иметь дело с другим юристом, который подходил ему больше.

— Чем же…

— Ну… — Хиланд замялся. — Она женщина молодая, красивая и специализируется по патентам. Подробнее я не в курсе.

— А как вы думаете, Людвиг Джанос относился к категории людей, которые способны на убийство? — спросил я, меняя тему.

Он задумался на какое-то время, потом медленно кивнул.

— Если его вывести из равновесия, он мог сделать все, что угодно. Но только в состоянии аффекта. На обдуманное хладнокровное убийство он не способен. Вас удовлетворяет мой ответ, лейтенант?

— Да… А вы знаете человека по имени Дэвид Шепли?

— Кажется, я встречался с ним один раз. Знаю, что раньше он и Людвиг работали вместе… Пока Людвиг не женился на женщине, на которой собирался жениться Шепли.

— Я до сих пор не могу понять, почему именно Джанос покончил жизнь самоубийством. Или он действительно был виновен, или понимал, что ему подстроили ловушку, и причем такую, из которой ему не выбраться.

— Жаль, что он не позвонил мне, — вздохнул Хиланд. — Я, правда, никогда не занимался уголовными делами, но, возможно, сумел бы отговорить его от этой глупости.