Том 13. Большая Душа - Страница 1

Для детей среднего и старшего возраста

С рисунками

Мачеха ушла, как всегда, в половине седьмого.

Веня проснулся как раз в ту минуту, когда входная дверь хлопнула за Дарьей Васильевной.

Открыл глаза и тотчас же закрыл их снова, сладко потягиваясь.

Весеннее солнце заливало комнату. В незавешенное окошко смотрело ясное синее небо с легкими облаками. Весело перекликались голуби на крыше, чирикали драчливые воробьи, радостно приветствуя возвращение весны.

Хорошо лежать так, подставляя лицо ласковому солнцу.

Вене кажется в такие минуты, что добрая фея солнца слетает в их маленькую квартирку и рассказывает ему чудесные весенние сказки — сказки про него, про Веню. Как будто сейчас, он и не Веня даже, убогий горбун, пасынок поденной швеи Дарьи Васильевны и сын рослого человека, с лицом, обветренным морскими ветрами, лицом кочегара, плававшего в море с тех пор как помнит себя маленький Веня, — а маленький принц, попавший в неволю к злому волшебнику. Злой волшебник разгневался на родителей Вени и превратил их сына в калеку-горбуна. Но чары злого волшебника должны рассеяться, как только разыщет Веню маленькая золотоволосая фея и поцелует его волшебным поцелуем. Однако феи не любят дождливой погоды и с наступлением холодов, вместе с перелетными птицами, улетают далеко в южные страны. А когда по-весеннему засмеется небо и солнечные лучи вырвутся из высокого голубого терема, прилетает на землю и лучезарная красавица-фея. Прилетит она как-нибудь и склонится к его изголовью, и поцелует его в закрытые глаза. И он проснется, и почувствует себя здоровым, сильным и красивым, как все остальные дети, у которых нет горба за спиной.

Ах, если бы могли сбыться когда-нибудь эти мечты, забравшиеся в голову мальчика после чтения книг, которые Дося приносила ему из дома каждый вечер. И нынче она обещала принести ему сказки Андерсена. Веня уже читал их дважды, но чуть ли не в сотый раз готов он прочесть их, особенно про маленькую трогательную русалочку, которая самоотверженно любила принца. И про гадкого утенка тоже. Иногда Вене кажется, что он сам гадкий утенок. Недаром же дети во дворе так долго не хотели играть с ним. Но придет время, и прекрасная волшебница-фея, с лицом Доси, прилетит, поцелует его и превратит в прекрасного лебедя. Тогда уж он, Веня, сумеет воспользоваться своей чудесной свободой! Он прежде всего полетит к морю, где плавает судно, на котором служит его отец, и уговорит его вернуться домой.

Возвращение отца — вторая заветная мечта ребенка.

Веня помнит отца прекрасно. Да и мудрено его забыть мальчику, когда кочегар судна добровольного флота «Трувор» приезжает обязательно раз в год навестить жену и сына, а иной раз провести с ними зимние месяцы.

Веня смутно помнит ранние годы детства. Помнит южный порт, лес корабельных мачт в гавани. Была еще жива его родная мама, болезненная женщина, с необычайной нежностью любившая своего калеку-ребенка.

Отец и тогда плавал в море и только наездами жил с ними.

Во время одного из плаваний Венина мать скончалась. Хорошо еще, что в эти дни у них гостила подруга матери, швея из далекой столицы, приехавшая отдохнуть к приятельнице. Благодаря ей Веня не остался один до возвращения отца.

Дарья Васильевна была еще не старая, энергичная девушка. Она пригрела и приласкала сироту. Она же дала слово вернувшемуся домой Ивану Федоровичу Дубякину заботиться и впредь об его сынишке, которому минуло тогда три года. Она увезла Веню в Петербург, так как сам Иван Федорович не решился бы взять с собою в море болезненного ребенка.

В один из своих приездов в Питер Дубякин, видя, как хорошо заботится о его мальчике добрая девушка, предложил Дарье Васильевне выйти за него замуж. Последняя была не прочь сочетаться браком с хорошим человеком, имевшим, несмотря на суровый вид, доброе сердце. Она сильно привязалась к маленькому Вене. А тут еще сыграло немалую роль письмо покойной жены Дубякина, матери Вени, написанное мужу незадолго до смерти. В этом письме больная женщина просила мужа жениться на Дашеньке, которая, по ее убеждению, должна была быть примерной матерью их маленькому сынишке.

И желание покойной было выполнено. Старый морской волк, Иван Дубякин, не мог оставить на произвол судьбы убогого сына после смерти жены.

Он справил скромно свадьбу и, сдав на попечение Веню второй матери, снова ушел в дальнее плавание.

"Пора вставать, довольно нежиться", — решил Веня и поднялся с постели. А мечтательная улыбка так и осталась на его лице, отражаясь в синих глазах, составлявших единственную прелесть неказистой внешности горбуна.

У людей составилось мнение о горбатых как о существах, озлобленных на весь мир. Но у Вени не было ни капли озлобления ни на судьбу, ни на людей. В его мечтательных глазах была только кротость и грусть.

— Ой, никак я проспал? Восемь уже пробило, — прислушиваясь к глухому бою часов за стеной, в квартире соседей, произнес мальчик и подбежал к окну.

Окно квартиры Дубякиных находилось на верхнем этаже огромного каменного дома, стоявшего в одной из дальних линий Васильевского острова. Внизу белел квадрат двора-колодца. Здесь же неожиданно радовали глаз три чахлые березки, Бог весть, каким чудом выросшие среди камней. Веня глянул вниз и увидел напротив, у крыльца, ведущего на черную лестницу, торговца-рыбника, окруженного женщинами.

Рыбак приходил ровно в семь часов утра и оставался у этого крыльца до половины восьмого, после чего направлялся дальше.

— Стало быть, не проспал, — решил Веня.

Потом, еще не вполне доверяя себе, Веня перевел глаза выше, на третий этаж.

Так и есть! Времени не может быть больше семи, ни в каком случае.

Девочка-прислуга, служившая у старухи-ростовщицы, жившей на третьем этаже, каждое утро протирала оконные стекла. Веня знал, что девочку зовут Лизой, и что ей житья нет от злой старухи, заваливавшей ее работой. Но никакая работа не смущала Лизу и менее всего отзывалась на ее веселом настроении. С наступлением весны каждое утро она с тазом мыльной воды и полотенцем появлялась в окне старухиной квартиры, которую Веня давно уже называл про себя "логовищем ведьмы". То напевая себе под нос, то заливаясь песней на весь двор, Лиза исполняла работу.

Веня каждый раз с затаенным страхом следил, как ее тоненькая фигурка повисала над провалом двора, держась за верхнюю часть рамы одной рукой, а другой протирала стекла с наружной стороны рамы. Было так жутко смотреть на это, что Веня невольно зажмуривался.

Веня подолгу следил за работой девочки и искренне жалел бедняжку. И нынче, проверяя время по ее работе, он не мог не задержаться на мысли о том, что рано или поздно восторжествует правда, и бедная Золушка будет спасена велением доброй волшебницы, а ее старая мучительница, злая колдунья, будет превращена в ворону, как злая мачеха принцессы Белоснежки.

Убедившись, что утро еще раннее, и что он не проспал нисколько, Веня отошел от окошка и поспешил в кухню.

На плите закипал заваренный кофе. Тут же стояла кастрюлька с молоком, а в глиняном горшке, стоявшем на кухонном столе, находились остатки вчерашнего супа, два сырых яйца, которые вместе с большим ломтем хлеба и долей масла на блюдечке мачеха оставила Вене к обеду.

Вечером же Дарья Васильевна приносила вместе с провизией к следующему дню немного готовой закуски к ужину, а иногда добавляла чего-нибудь сладенького для Вени.