Том 10. Транзитология, часть I. Теория. Транзиты Солнца и Луны - Страница 71
Вронский
Поля я не рассматриваю, так как считаю, что время рождения в своём гороскопе, который С. А. приводит в «Классической астрологии», не совсем соответствует действительности, особенно если учесть известные факты его жизни. В разное время Вронский приводил карты, в которых Асц находился в Овне, Тельце, Водолее. Именно последний вариант приведён в «Классической астрологии». Подробного разбора собственного гороскопа, подобно Морину, С. А. не оставил, по крайней мере, мне он его не передавал. Сам он неоднократно указывал на то, что при поступлении в Биорадиологический институт время его рождения было изменено, и вообще нередко давал понять, что своё истинное время рождения он скрывает (что, согласитесь, для человека, имеющего шесть планет в I доме, включая Солнце, странно). Да и связь с «органами», жизнь нелегала, лагеря, тайны, окутывающие его жизнь и его самого, – всё это указывает на сильно выраженный XII дом, но никак не на первый.
На мой взгляд, Солнце, судя по харизме Вронского, может быть в I поле, но планеты, находящиеся в Водолее и Рыбах, однозначно расположены в XII поле. Кстати, при таком раскладе его гороскоп становится ещё более согласованным с гороскопом Морина, у которого семь планет находятся в 12-м поле.
Теперь попробуем сравнить некоторые факты жизни Вронского и Морина.
Морен де Вильфранш (Jean-Baptiste Morin de Villefranche) родился 23 февраля 1583 года в 8:47 утра (по базе данных SADC с учётом разницы во времени с Гринвичем + 0:18) в местечке Вильфранш-сюр-Сон (Villefranche-sur-Saone), в Божоле, находящемся на юге Франции близ Лиона (Lat – 45N59, Long – 004Е43).
Солнце – 4°12 Рыб, Асц в 27°22 Овна, Луна 16°48 Рыб, МС в 13°08 Козерога.
Морин не был дворянином, частица «де» в его имени указывает лишь на место рождения. О его родителях мало что известно, кроме того, что сам Морин пишет о них. По его словам, родители не очень любили его, а мать по каким-то причинам даже лишила его наследства. Финансовое положение семьи доподлинно неизвестно, но, судя по тому, что Морин смог получить неплохое образование, оно было не самым плачевным. По словам самого Морина, он стал переносить несчастья и лишения уже с 12 лет, с момента, когда его отец серьёзно заболел.
О родителях Вронского также имеются весьма скудные сведения. Если Морин был чужим в родном доме, то Вронский рано лишился родителей, что не помешало обоим получить хорошее образование.
Закончив школу в Экс-ан-Провансе в 1609 году, Морин начал изучать философию, затем через два года – медицину в Авиньоне, где в 1613 году он получил звание доктора медицины. Но как он сам пишет, «…когда управитель десятого находится в двенадцатом, профессия уроженца будет причиной его неудачи, поэтому он или оставляет её, или теряет, как это и получилось с моей медицинской профессией. Сатурн был управителем десятого и находился в двенадцатом». Хотя Моринус и прослужил некоторое время в качестве врача, главной профессией, прославившей его, стала астрология.
Вронский, так же как и Морин, имел не одну профессию и не всегда мог работать по специальности. Кстати, оба были и философами, и врачами.
С 16 до 46 лет, по словам Морина, его жизнь была сплошным рабством. В течение этого периода он был «слугой 16 господ», которых часто менял не по своей воле, а «из-за непредвиденных обстоятельств». Он страдал от бедности, болезней, различных неудач, часто подвергался смертельной опасности: не раз дрался на шпагах, его ранили кинжалом под сердце из-за женщины, в него стреляли из катапульты, он падал с лошади в бурную реку и ещё раз с большой высоты, у него нашли опухоль в селезёнке, которая потом исчезла сама по себе, в 1612 году он был сражён тяжёлой болезнью и боролся с ней в течение 6 месяцев и т.д.
Жизнь Вронского также не была подчинена его воле, ко многому его вынуждали обстоятельства и чья-то воля, которой ему приходилось подчиняться. Он также страдал из-за бедности, несправедливости, болезней. Он долгое время был лишён собственного угла, лечился от туберкулёза, был ранен в голову, жил с одной почкой, его приговаривали к смертной казни.
С 1614 по 1621 год Морин работал у Клода Дорми, епископа Болоньи, в качестве врача, параллельно выполняя различные поручения епископа. По его поручению он предпринял поездку по Германии, Венгрии и Трансильвании, где посещал шахты и изучал местные методы горной промышленности. Именно Дорми посоветовал Морину заняться астрологией. Первым учителем Морина в этой области стал шотландец Уильям Дэвисон – врач, химик, алхимик, астролог, который после смерти епископа в 1636 году переехал в Париж, был там личным врачом Людовика XIII, а позднее, перехав в Польшу, врачом польской королевской семьи; самая известная его работа – «Philosophia Pyroteccnica» («Наука пиротехники»).
С 1621 по 1629 год Морин служил у герцога Люксембургского. В течение этого периода он занимался научной работой, в том числе астрономическими исследованиями (Морин был первым, кто с помощью телескопа при свете дня увидел звезду Арктур – первую звезду, которую сумели увидеть в дневное время). В 1625 году он входил в состав четырёхтысячного эскорта Генриетты-Марии де Бурбон, дочери Генриха IV, который сопровождал её в Англию как будущую жену английского короля Карла I. За невестой, кстати, из Англии прибыл небезызвестный герцог Бекингем (Джордж Вильерс), который представлял на территории Франции Карла I. Этот факт указывает на то, что обязанности Морина не ограничивались астрологической и научной работой. Морин также побывал в Риме, где получил аудиенцию у папы Урбана VIII, который был серьёзным астрологом.
Многие из этих фактов жизни Морина совпадают с фактами биографии Вронского, который также был связан со многими влиятельными людьми. Если отбросить немецкий период его жизни, вызывающий наибольшие сомнения, то знакомство с Андроповым (который вполне соотносится с кардиналами Ришелье и Мазарини) и его покровительство Вронскому отрицать нельзя. С большой долей вероятности можно предполагать, что их знакомство не ограничивалось астрологическими консультациями и экстрасенсорными сеансами.
С 1630 года и до самой смерти Морин преподавал в College Royal в Париже в качестве королевского профессора математики. На эту должность он был определён по протекции Марии Медичи. До самой смерти он оставался на содержании двора и первого министра, получая 2000 ливров в год, а с 1642 года – ещё 2000 ливров.
Вронский не преподавал в институтах, но одно время был директором школы в Юрмале и много лет преподавал астрологию в группах. В 1990-х годах в Риге читал лекции в Латвийском университете.
Морен де Вильфранш скончался 6 ноября 1656 года в Париже, в том же году, что и его «любимый» враг Гассенди. За пятнадцать дней до смерти один хиромант предупредил Морина о нависшей над ним смерти, на что Морин ответил, что ему известно, что следующий месяц будет для него фатальным. Девять дней спустя его настигла лихорадка. Докторам, пытавшимся его спасти, Морин говорил, чтобы они не утруждали себя, так как он уже видел свою смерть по звёздам.
Вронский также знал о времени своего ухода, это подтверждали его любимая ученица и близкий друг Августина Семенко и другие близкие люди Летом 1997 года, когда окончательно решился вопрос о редактировании «Классической астрологии», он сказал мне: «Теперь можно спокойно уходить». На мои возражения он ответил с улыбкой: «Нет, деточка, пора, пора!»
Как известно, в Европе до XVII века астрология официально считалась наукой, её изучали в университетах и специальных школах. Интересно, что в те времена астрологию и магию называли «математическими искусствами», а математику называли «геометрией» и считали халдейской наукой. В эпоху Просвещения астрологию вытеснили в разряд лженаук, и хотя ересью в те времена она ещё не считалась, но уже осуждалась в папских буллах. Но, несмотря на запреты и гонения, сами римские папы втайне содержали астрологов и пользовались их услугами. Так, папа Павел III наградил своего астролога епископством, а папа Сикст IV сам серьёзно занимался астрологией и даже руководствовался своими астрологическими расчётами в военных действиях против Флоренции. Кардинал и первый министр Франции Ришелье в своих трудах и проповедях осуждал еретиков и колдунов, но в то же время сам был глубоко суеверным человеком. Он верил в счастливые и несчастливые приметы, в предсказания астрологов, в силу амулетов. У Ришелье было слабое здоровье, и он старался поправить его не только лекарствами, но и магическими средствами: как утверждают его биографы, под рубашкой во время обострения болезней кардинал носил ладанку с порошком из толчёных человеческих костей.