Только одна ночь - Страница 3

– Туфли, – усмехается он, на губах играет дразнящая улыбка. – Сними туфли.

Я выдыхаю. Сама не заметила, как задержала дыхание. Но угроза по-прежнему существует. И с его стороны, и с моей. Не сводя с него глаз, я опускаюсь в кресло. Он встает передо мной на колени, его пальцы нежно касаются моей лодыжки, пока он расстегивает крохотные застежки на моих туфлях. Я крепко сжимаю ноги. Я не готова показать ему свой мир. Пока еще нет.

Но вот туфли отброшены в сторону, и его руки медленно продвигаются вверх, к моим икрам, к коленям, к внешней поверхности бедер. Воздух, который начал было поступать в легкие, вновь исчезает, я моментально забываю, как дышать. Это платье такое короткое, его руки все поднимаются и поднимаются, но никак не доберутся до подола… а когда добираются, он задирает его еще выше… и потом останавливается. Я жду продолжения, но он убирает руки.

– Я собираюсь налить тебе виски, – говорит он.

И вновь эта лукавая улыбка, балансирующая на грани настойчивости и терпения.

Он встает, а я закрываю глаза и пытаюсь обрести равновесие. Я слышу, как открывается и закрывается холодильник, как кубики льда сыплются в пустой стакан. Я не двигаюсь. Я не могу двинуться. Мгновение назад меня что-то тревожило; было что-то, о чем я должна была подумать… Что же это? Я не могу сконцентрироваться.

Когда я открываю глаза, он стоит передо мной, в руке один-единственный стакан, который он протягивает мне.

– Ты не составишь мне компанию? – спрашиваю я. Шепотом. Я боюсь спугнуть мгновение… боюсь вынырнуть из этой зыбкой реальности. В конце концов, это всего лишь сон, и, если никому о нем не рассказывать, с каждым прошедшим днем я буду все больше и больше верить в это сама. Но сейчас я не готова проснуться.

Мистер Дейд вкладывает стакан мне в руку, его улыбка становится шире.

– О, я непременно составлю тебе компанию.

Я делаю глоток, потом другой. Виски превосходен. Как эта комната в теплых золотистых тонах с явными признаками роскоши.

Он забирает у меня стакан.

– Теперь моя очередь.

Он вынимает из стакана кубик льда и проводит им линию вдоль выреза платья. Холодная и мокрая поверхность касается моих грудей, соски твердеют и тянутся к нему, умоляют о продолжении. Он отвечает, пробуя на вкус виски с моей кожи – невесомые, жаркие поцелуи. Его ладони ложатся на мои бедра. Я снова дышу, но неглубоко, стараясь сохранить спокойствие.

Он снова берет стакан, подносит его к моим губам и немного приподнимает так, чтобы терпкая жидкость лишь коснулась моего языка. А потом его пальцы вновь погружаются в виски, и на этот раз тающий кубик льда движется вверх по моему бедру. Тело теряет связь с мозгом. Я чувствую, как ноги раздвигаются, сначала немного, но по мере того, как он сдвигает платье все выше и выше, я открываю ему полный доступ.

Он снова проходит губами по оставленной льдом дорожке. На этот раз на моих ногах. Резким, решительным движением он задирает мне платье до талии, крепко обхватывает ее, а его губы поднимаются все выше и выше. У него на пути только крошечные танга. Он убирает одну руку с моей талии и гладит шелковистую ткань.

Сквозь полуприкрытые веки я вновь вижу его улыбку. Я знаю, о чем он думает. Ткань намокла. Это еще одно приглашение, над которым я бессильна.

Но ему этого мало.

– Попроси, – говорит он; его палец цепляется за пояс трусиков.

Мои щеки вспыхивают огнем. Озвученная просьба означает, что я не смогу притвориться, что меня просто взяли силой или что проделала это бездумно. Я готова открыть ему свое тело, но теперь он просит меня разделить с ним ответственность, и это пугает, ужасает меня.

– Попроси, – повторяет он.

– Прошу, – бормочу я.

– Так не годится. – Голос у него мягкий, но в нем легко угадываются авторитарные нотки. – Попроси.

– Сними их.

Он разгибается и нависает надо мной, палец все еще за поясом трусиков.

– Что именно ты просишь меня снять с тебя?

Улыбка ничуть не сбавляет звенящего в воздухе напряжения.

– Прошу тебя, – я говорю так тихо, что сама едва слышу себя. – Пожалуйста, сними с меня трусики.

– Громче, пожалуйста.

Я нерешительно поднимаю на него глаза. Вижу, как в его зрачках пляшут озорные бесенята, и это заставляет меня улыбнуться. На меня неожиданно накатывает приступ храбрости, я наклоняюсь вперед и хватаю его за футболку.

– Прошу тебя, – говорю я, притягивая его к себе, лишая равновесия. – Пожалуйста, снимите с меня трусики, мистер Дейд.

Теперь мы оба улыбаемся. Трусики летят прочь, и не успеваю я понять, что происходит, как чувствую на своем клиторе укус ледяного виски, тут же сменяющийся шокирующим теплом его поцелуя; поцелуя, который пробирает меня до самого нутра. Его язык играет и дразнит. Я испускаю стон и вцепляюсь руками в кресло. Чувствую, как его палец нежно касается меня, пока он продолжает лизать и пробовать меня на вкус, сначала осторожно, затем все увеличивая скорость и напор. Его язык танцует, играет на моих нервных окончаниях, его посягательства неумолимы. Я всхлипываю и запрокидываю голову, оргазм наступает резко и быстро.

Но у меня нет времени собраться с мыслями. Он рывком поднимает меня на ноги. Ему не надо искать потайную молнию на платье; он интуитивно знает, где она. И в мгновение ока я остаюсь без одежды.

О, взгляды тех мужчин в казино ничто по сравнению с взглядом, которым окидывает меня сейчас мистер Дейд! Он не просто рассматривает меня, он пожирает меня глазами. Я стою перед ним, дрожа, сгорая от нетерпения, а он медленно обходит меня по кругу, как волк перед атакой, как тигр, преследующий добычу…

Как любовник, готовый к преклонению.

Я не тянусь к нему; его глаза привязали меня не хуже стального каната. Когда круг замыкается, он снимает с себя футболку. Его торс вполне соответствует рукам, твердые мускулы под мягкой, ранимой кожей. Он притягивает меня к себе, и я понимаю, что я с ним сделала. Его восставшая плоть вжимается мне в живот.

Я задыхаюсь, когда его пальцы проникают внутрь меня. Сначала один. Потом два. Он играет со мной, гладит и изучает, а я вся дрожу.

Он прижимает меня к стене и продолжает поглаживать. Я обнимаю его за шею и вцепляюсь в него ногтями, из груди вырывается крик. Я взрываюсь под его пальцами. Я делаю вдох и понимаю, что моя кожа теперь тоже пахнет его одеколоном. Больше ничто не разделяет нас.

Я чувствую себя смелой и уязвимой – еще один контраст. В конце концов мне удается расстегнуть его джинсы. Я избавляю его от остатков одежды, и теперь наступает мой черед разглядывать.

Он красив, идеален и… впечатляет.

Мы вряд ли доберемся до спальни.

Пальцами я исследую его копье, пока не дохожу до самого кончика.

Копье. Я никогда не пользуюсь этим словом, но моя голова идет кругом, и эвфемизмы перестают меня интересовать. Я не хочу смотреть на то, что происходит, через розовые очки. Это не фантазии.

– Трахни меня, – выдыхаю я.

И вот я взлетаю вверх. Мои ноги обвивают его талию, спина прижимается к твердой стене, и я снова кричу, когда он входит в меня, снова и снова.

Я полностью открываюсь ему. Чувствую, как становлюсь все мокрее и мокрее – это первобытная реакция на его вторжение. Я чувствую все.

Он наполняет меня могучей, пульсирующей, жесткой энергией. Он выбивает дверь, за которой я спрятала все свои тайные желания, и эти желания вырываются наружу с неукротимой силой, будто прорвало плотину. Он продолжает держать меня на весу, а я склоняюсь и нежно кусаю его за плечо, присасываюсь к его шее. Я хочу насладиться его вкусом, даже когда он трахает меня.

Теперь мы на полу. Мои бедра не размыкаются с его талией. Я по-прежнему обнимаю его, притягиваю к себе. Каждый дюйм его плоти заполняет меня, когда он опускается сверху. Тонкий ковер добавляет мягкости, пока я царапаю его кожу. Его ладони накрывают мои груди, щиплют соски и соскальзывают к талии. Мы движемся в нашем собственном ритме, таком же окрыляющем и сияющем, как симфонии Бетховена. Каждый толчок поднимает меня на новый уровень экстаза.