Точку поставит пуля - Страница 3

— Пожалуйста, Борис Иванович! С травками!

— Отлично… Теперь набери-ка мне Московское транспортное…

— Есть!

На проводе уже был начальник московского управления генерал Скубилин:

— Слушаю вас, Борис Иванович…

«Этот поймет… — у Жернакова стало теплее на душе. — Если за мной дверь в министерстве закроется, этого тоже сразу съедят! Самое позднее — на другой день…»

— Как обстановка?

— Докладываю… — Скубилин вооружился цифрами. Словно и не знал о нынешнем подвешенном положении заместителя министра — куратора и своем собственном. — Сведения по первой позиции… Теперь вторая… Третья…

Жернаков слушал вполуха. Цифры пролетали, не задевая. Как вагоны длиннющего, шедшего с ходу состава.

— Как в дальнем следовании?

— Пассажиропоток возрос! И с ним преступность. Спекулянты и картежники — все в Москву!..

— Принимай меры, Василий! Систему фильтров…

— К каждому вагону милиционера не поставишь, Борис Иванович!

— Надо! Не тебе объяснять. И именно теперь! Нам никак сейчас с тобой нельзя опускать руки! Сожрут!

— Понял…

Жернаков положил трубку, снова подошел к окну. Верхние этажи зданий, голые крыши. Загадочный, вычлененный из городской жизни шипу, особый мир. Колесо жизни не стояло на месте. В преддверии очередного, Двадцать седьмого съезда КПСС в столицу подбиралась свежая команда. Сейчас ей освобождали места, резервировали жилую площадь, готовили должности. Самолетами, поездами правили в Москву новые Большие Боссы…

Жернаков не услышал звонка. Телефонный аппарат с тяжелым металлическим гербом посредине давно уже пребывал без надобности. Жернаков успел забыть, когда в последний раз им пользовался.

— Борис Иванович! Вас!..

На пороге появился помощник. Замминистра взглянул недоумевающе. В первую секунду до него даже не дошло, о чем тот говорит, показывая на «вертушку».

— Кремлевка, товарищ генерал! Большие люди… — Он чуть не сказал «Боссы».

Звонили из Отдела административных органов ЦК. С самого верха.

— Борис Иванович… К вам подъедут два наших товарища. У них проблема… — В голосе чувствовалась нотка одолжения. Речь шла, безусловно, о личном. — Надеюсь, поможете…

— Конечно… — Жернаков заторопился. — Все, что в моих силах…

Произошло чудо. Сам обратился не к министру — вчерашнему председателю Комитета государственной безопасности, а к его опальному заму — кандидату на «выкинштейн», единственному, однако, в руководстве министерства практику-разыскнику и нормальному юристу — не заочнику и не вечернику.

— Никуда не уезжаете, Борис Иванович?

— Нет-нет!

— Они сейчас будут…

Помощник уже бежал вниз, в вестибюль. Встречать. Жернаков не представлял, какого рода помощь требуется, на всякий случай связался с Московским транспортным управлением — со Скубилиным.

— Жди моего звонка, Василий! Никуда не уходи!

— Слушаюсь, Борис Иванович!

— Придержи своих разыскников… Чем черт не шутит! Могут понадобиться…

Долго пребывать в неведении ему не пришлось. Через несколько минут помощник уже вводил Высоких Гостей. Вновь назначенные завотделом ЦК и прокурор Генеральной прокуратуры. Оба — сибиряки. Бывший Первый областной и его шурин.

Разговаривали при закрытых дверях. Недолго. Быстро уехали. Не хотели, чтобы их здесь видели. После их отъезда Жернаков сразу же самолично позвонил генералу Скубилину.

— Через пятнадцать минут будь в метро на «Октябрьской». Внизу, на платформе.

Он ничего не объяснил.

— Борис Иванович! — взмолился Скубилин. — Скажите только: что это? Во зло нам? Или…

— Новость-то?

— Да. Или во благо?

— Как обернется… Не знаю. Не телефонный это разговор…

Замминистра оставил машину у тротуара, почти бегом пробежал в метро. Уже в вестибюле обернулся, провел глазами по эскалатору:

«Не хватало еще, чтобы навязали „хвоста“ из министерства!..»

Ничего подозрительного позади он не обнаружил.

В центре зала бродило несколько пар. Пассажиров на станции было немного. В туннеле, в направлении «Третьяковской», грохотал только что отошедший состав. Генерал Скубилин, начальник Московской транспортной, гренадерского вида, корпусной, в штатском, уже ждал внизу. Он еще издали увидел замминистра, оглядел оценивающе: «Сдает старик… Типичный пенсионер из бывших…»

Замминистра с ходу направился к нему.

— Есть дело, Василий! — Он потянул Скубилина к ближайшей колонне, словно бы тот, как раньше, много лет назад, все еще ходил у него в помощниках. — Нам предоставили шанс…

Он вдруг замолчал: похожие на девиц два паренька — у каждого по серьге в ухе, длинноволосые, пластичные — облюбовали место по соседству.

— Давай вон туда…

Он перетащил Скубилина на противоположную сторону.

— Ну и время! Кругом педики.

— Что-нибудь случилось?

— Случилось, Вася. Звонил этот! Сам!

— Узкий?

Речь шла о самой верхотуре Отдела административных органов. Узкий был вершиной. Чем-то вроде Анапурны в системе Гималаев.

— Есть Бог на свете! — Жернаков как-то сразу преобразился, его было трудно узнать. — У них большое ЧП!

Он огляделся: никого рядом не было. Длинноволосые находились вне зоны слышимости, разговаривали между собой.

— Дай ухо! Осторожность никому не навредила…

Скубилин пригнул тяжелую — вдвое против стандарта, с крупным лбом голову.

— Партийные билеты увели!

— У самого?!

— У вновь назначенной номенклатуры. Сегодня ночью!

— А мы-то тут с какого бока? — Скубилин не понял.

— В поезде! В вагоне «СВ». По ярославскому ходу…

— Там только к с и в ы?

— Остальное — мелочь. Бумажники, авторучки. Денег немного.

Замминистра бросил взгляд вдоль платформы. Волосатая компания у колонны распрощалась, парни слиняли. Сверху спускалась группа африканцев — черные девушки с грядками в прическах, в пестрых кофточках.

— Если вернем документы, можно тем решением коллегии подтереть себе задницу! Чувствуешь?

Скубилин понял это получасом раньше, как только Жернаков позвонил. Теперь его интересовала практическая сторона.

— Подозреваемый задержан?

— Нет. Сразу после кражи он выскочил из поезда… Там, на путях, стоял скорый. Ему дали отправление раньше.

— Понял.

— Преступник мог этим воспользоваться. Тогда он прибыл в Москву сегодня рано утром. Раньше, чем потерпевшие…

— Билет с ним?

— У проводницы. Он едет в Бухару. Через Москву. Но главное, приметы. Я думаю, он должен всплыть. Молодой, высокий. В костюме-тройке, в белой сорочке с галстуком…

Скубилин слушал скептически. Главное Жернаков отнес на конец:

— Азиат, а глаза — голубые!

Вокзал встречал ранних пассажиров первой суетой столичных платформ, непрекращающимися объявлениями по радио, пустыми бегущими по фасаду строчками. Вроде этой: «…СССР — самая транспортная в мире держава…»

Фарук быстро прошел длинный, почти полуторакилометровый перрон. Ближайшие телефонные аппараты висели вдоль наземного вестибюля метро, на площади.

«Срочно вызвать Уби и Андижанца!..»

Он не чувствовал себя в безопасности.

Внешность была слишком приметна: высокий, мускулистый азиат в классической тройке с галстуком. «Главное — глаза…» Неожиданные на скуластом лице голубые глаза — живое свидетельство смешения рас.

Фарук набрал номер, привычно наблюдая за окружающим. Прозрачный — из стекла и стали, со множеством касс, залов для транзитных и пригородных пассажиров, грохотом тележек носильщиков, шумом и сутолокой, — выдвинутый вперед, к путям, Ярославский вокзал, как мол, разбивал людскую волну, катившую от платформ к площади.

— Алло! — Андижанец не ждал звонка. — Я думал, ты будешь чуть позже.

— Пришлось поменять лошадей…

— У нас неудача… — Андижанец объяснил в двух словах. — Ни платков, ни денег!

— Обо всем поговорим… — Фарук объяснил, куда он должен подъехать. — Ты мне тут срочно нужен!

— Будить Уби?

— Теперь уже некогда. Давай сам…