Тьма над Диамондианой - Страница 29

Шагая по улице, Брэй обратил внимание, что на западе у подножия гор лежали длинные тени. С этого самого места, подумал он, ирски-повстанцы спустились, чтобы подойти к Лозитину на этой самой улице, а Мортон в это время был в уме Лозитина, все видел и все слышал. Фантастика!

Размышления Брэя оборвались, потому что его спутник приглушенно вскрикнул. Брэй быстро обернулся — и замер как вкопанный: Герхардт стоял неподвижно на метр или два сзади в позе, выражавшей упрямство.

— Больше я не сделаю ни шага, пока не буду знать, о чем идет речь! — заявил врач.

— Ах, вот оно что… — произнес Брэй. — Ну конечно…

Лейтенант сказал себе, что до сих пор он вел себя недостаточно осмотрительно. Он подал врачу сумку с гипнопистолетом и, стараясь, чтобы голос звучал ободряюще, объяснил, чего хочет. Выражение лица Герхардта оставалось озабоченным. Тогда Брэй торопливо закончил:

— Это совершенно безопасно. Я отвлеку его, а вы выстрелите в спину.

Слова, которые лейтенант выбрал, потрясли его самого. В таком виде его поступок выглядел действительно ужасно. Но один взгляд на психиатра успокоил Брэя: Герхардт, похоже, почувствовал огромное облегчение. Врач выпрямился и ответил слегка дрожащим голосом:

— Можете рассчитывать на меня, полковник.

Это был как раз любимый образ действий молодого врача. Брэй оставил его перед витриной магазинчика. Входя туда, лейтенант нисколько не боялся предательства: Зооланит отвечает за вертолет, Герхардт в ближайшее время не в состоянии бежать и, несомненно, не знает, что ирск наблюдает за ним. Прекрасно…

В магазине Брэй быстро осмотрел мелкие инструменты, выставленные на продажу, выбрал один и подошел к находившейся в глубине кассе. В помещении не было ни одного человека и лишь один продавец-ирск, который принял у Брэя деньги и завернул покупку. Когда продавец подал Брэю пакет, лейтенант вежливо спросил у него:

— Как вас зовут?

Это был Лозитин.

В шесть часов Лозитин вышел из магазина и направился к своему дому. Он не сделал десяти шагов, как появились Брэй и Герхардт. Брэй загородил ирску дорогу и очень вежливо сказал ему.

— Мы хотели бы поговорить с вами, господин Лозитин.

Лозитин остановился и стал вежливо ждать, что последует дальше. Брэй представился Мортоном и заявил:

— Без вашего ведома Тьма поместила «я» другого лица — не могу подобрать более подходящих слов — в ваше сознание. Это произошло несколько дней назад. Мы хотели бы побеседовать с вами об этом случае.

Поведение Лозитина изменилось.

— Я только что попытался связаться с беспощадными убийцами, но они отказываются от всякого контакта со мной, — медленно проговорил он. — Из этого я заключаю, что они не хотят мешать выполнению вашего плана. Поэтому я советую вам не действовать слишком поспешно.

Было уже поздно пока Брэй говорил, Герхардт оказался сзади Лозитина Врач не стал ждать, он даже не слушал их разговор или слишком волновался, чтобы слышать его, — и пустил в ход гипнопистолет. Сначала он выстрелил в Лозитина, а потом, не останавливаясь, слегка повернулся и выпустил такую же дозу гипнотизирующего вещества в Брэя.

Притворный страх… Герхардт гордо улыбнулся, наслаждаясь представившимся случаем — тем мгновением, которого часто хватает, чтобы человек потерял бдительность.

Вдруг улыбка исчезла с его лица. Герхардт ощутил ужасную слабость, ноги перестали его держать. Он почувствовал, что падает на тротуар, и одновременно смутно разглядел тонкую блестящую струйку жидкости или газа, которая ударила в него из мундира Мортона.

Головокружение грубо оборвало машинальную попытку Герхардта определить, что это за газ.

Керк внезапно обнаружил, что находится в каком-то преддверии потустороннего мира. Он ничего не видел, но чувствовал свое тело, по крайней мере ему казалось, что чувствует.

Керк очень хорошо помнил, что произошло. Он был в своем любимом положении — лежал на красивой девушке, какой — ему было безразлично: Мария стоила Марианны. Вдруг волна темноты стала сильнее и мощнее, Мария исчезла, и он повис в пустоте.

— Я болен?

Керк задал себе вопрос вслух, по крайней мере попытался — и не услышал ни звука. Вокруг него была полнейшая тишина Сколько он ни повторял потом эти и другие слова, ничего не изменилось. Тогда Керк пожал плечами и стал покорно ждать, что будет.

Он никогда не узнал, сколько времени прошло. Часы? Дни? Догадаться было невозможно. А вот вопрос, как долго это будет продолжаться, вдруг решился — какой-то голос, баритон, спросил у Керка:

— Вы приняли решение?

Голос звучал близко от Керка, значит, обращался к нему. «Решение? — подумал Керк. — По поводу чего?» Недолгое замешательство, слабое желание разыграть простачка и спросить, что это значит.

Но так как он был Дэвидом Керном, то, разумеется, не мог совершить такой промах. Едва Керк успел сказать себе, что, возможно, кто-то услышал его голос и, значит, он может говорить с этим кем-то — а на это понадобилось всего несколько секунд, — он спросил:

— Не могли бы вы повторить мне, какое именно решение я должен принять и по поводу чего?

Баритон объяснил:

— Вы должны пообещать мне, что поможете истребить диамондианцев.

— Ну конечно, обещаю. А что еще? — ответил Керк.

В то самое мгновение, когда эти роковые слова были произнесены, Мортон внезапно проснулся в незнакомой комнате. Он лежал в чужой постели и глядел на потолок, которого он до сих пор ни разу не видел. Полковника охватил ужас: он был свободен, но… но помнил, что обещал Тьме помочь ей уничтожить всех диамондианцев.

«Это смешно, — сказал себе Мортон, — я ни за что не сделал бы такое». Тем не менее, вставая с кровати, Мортон почувствовал дрожь во всем теле — давно знакомый внутренний сигнал, который он ощущал, когда совершал что-то, чего не должен был делать. Неужели это правда, неужели он действительно согласился, потому что это был единственный способ вырваться из-под власти чудовища, которое держало его в плену? Мысль полковника запуталась: он вспомнил, что думал то же самое, когда соглашался.

Но ведь неизбежно настанет момент, когда Тьма поймет, что он собирается взять назад свое обещание. И что будет тогда?

Думая об этом, Мортон уже стоял перед маленьким письменным столом и рассматривал лежавшие на нем письма. Он понял, что находится в комнате Брэя, и почувствовал облегчение: значит, его привезли сюда с того тротуара и прятали. Значит, никто ничего не знает. «Милый старина Брэй!» — с нежностью подумал полковник.

Мортон нашел свою форму и заметил, что нашивки с нее спороты. Одевшись, он поднялся в свою комнату, смутно удивляясь тому, что думает о Дэвиде Керке. Для него этот молодой человек был только именем; Мортон лишь помнил, что у Поля Лорана среди секретарей был один, которого звали Дэвид Керк.

Странно, что он вспомнил о нем сейчас. Может быть, это одна из частей головоломки? В этом случае он скоро найдет объяснение всему.

В ванной, рассматривая в зеркале свое бледное и осунувшееся лицо, Мортон несколько раз подумал о Поле Лоране. В этом не было бы ничего необычного, если бы не навязчивость этой мысли.

Полковник позвонил в кабинет посла, договорился о встрече с ним в одиннадцать часов, а потом, умирая от голода, спустился в столовую. Было начало девятого.

Благодаря своему высокому званию Мортон имел доступ в отдельный малый зал столовой, откуда открывался вид на море. Он сел возле широкого окна и, ожидая, пока его обслужат, стал смотреть на покрытую туманом водную гладь, за которой в ясную погоду был виден Сорренто.

Диамондианское море изо всех сил подражало земному в приливах и отливах. Поскольку местная луна была гораздо больше земной, волны, разбивавшиеся о берег, были огромными и их удары были похожи на грохот гигантских пушек, расчеты которых получили команду стрелять, когда хотят. Результат потрясал и оглушал человеческий ум.