Титан империи 5 (СИ) - Страница 3

— Возможно…

— Значит, на его руках кровь инквизиции. И этого человека вы собрались награждать как героя?

Герда не нашлась, что ответить. Право, лучше просто кивать и не болтать лишнего. А то это ей обернется боком.

Она молчала на секунду дольше, чем следовало, и ее собеседник на том конце провода вздохнул:

— Уже слышали новость про Горна?

— Да… Очень большая утрата. Он мне был как отец, а умер как герой.

Если ей и пришлось приврать, то совсем чуть-чуть. Горна она действительно знала немало лет, и уже успела наплакаться на заднем сидении машины, когда утром ей сообщили о смерти инквизитора.

Нет, она не считала его отцом, и всегда тайно ненавидела, но при этом и не желала его смерти. Пусть Борис Сергеевич и был жесток с ней, но он вытащил Герду в люди. Без него кем бы она была? Мелкой сошкой, канцелярской вошью на задворках Империи, а то и еще хуже…

Бабой, которая живет только для того, чтобы оставить потомство, а затем тихо состариться и умереть.

— Никогда не сомневался в нашем Борисе Сергеевиче, — продолжал собеседник. — Думаю, он пытался реабилитироваться за свой провал, а тут… несчастный случай.

— В смысле? — снова не смогла сдержаться Герда. — Мне сообщили, что он погиб, пытаясь спасти, заложников.

— Чушь. Горн умер от сердечного приступа.

— Но…

— Вы меня поняли? Сердечный приступ и тихая, спокойная смерть в каюте. Все что вы слышали о якобы произошедшем захвате заложников со стороны диверсантов Рейха — газетная утка, не более. Всех глупцов, которые пытались раздуть из этого скандал, ждет «беседа» с нашими агентами. Наши отношения с Рейхом всегда были крайне взрывоопасными, и очередной конфликт не нужен ни нам, ни тем более Императору. Более того, Океания тоже без дела не сидит — Токио, как сообщают наши разведчики, начинает склоняться в сторону «более решительных действий» касательно Владивостока. Вдобавок ко всему количество Прорывов за последние месяцы выросло в четыре раза, а вчерашний Прорыв из Москвы вообще был одним из сильнейших за последние годы. Очень печально будет, если мы, вместо того, чтобы озаботиться проблемами вторжения, будем бодаться с фюрером, а он возьмет и объединит силы с Токио. У наших немецких друзей, кстати, тоже все пошло наперекосяк. Вчера Берлинский Осколок просто взбесился.

— А что Император?

— Его Величество вчера связывался с фюрером, и тот клятвенно заверил его, что диверсанты действовали по своей инициативе.

— Ага, а войска на границе стояли просто так? — прыснула Герда и хлопнула себя по лбу.

Заткнись, дура! Это не твоего ума дела! Твоя задача делать свою работу и делать хорошо, а не лезть туда, где тебе отрежет голову!

— Учения, Гертруда Михайловна, учения… — терпеливо проговорил собеседник. — У нас с Рейхом договор о дружбе, как никак.

И он рассмеялся, а затем сказал:

— А Горна похоронят со всеми почестями, можете не сомневаться. Он это заслужил.

— Ясно.

— А насчет Герасимова… Сами же понимаете, что живой нексопоклонник куда лучше, чем мертвый? Мертвецы, как правило, молчаливы.

Понятно… И Герда тихонько вздохнула, чтобы собеседник ее не услышал. Хотели устроить показательный процесс, а им спутали все карты.

— А учитывая то, что его убил Евгений Скалозубов, отца которого долгие годы подозревали в сношениях с Нексусом, это выглядит просто попыткой выслужиться и отвлечь следствие от его реальных мотивов. Один нексопоклонник убивает другого за кусок пирога.

— Никаких доказательств того, что Скалозубов — нексопоклонник, не существует, — проговорила Герда. — Борис Сергеевич…

— Мертв. А вы нашли вместо Герасимова только пятно на полу, меня правильно информировали?

— Как?.. — выпалила Герда, но тут же прикусила язык.

Дура! Теперь выглядит так, что она пытается его выгораживать!

— Да, — сказала она. — От него осталось только мокрое место.

— Прискорбно. Оставляйте пятно поломойкам и возвращайтесь во Владимир. Немедленно.

И не успела ошарашенная девушка пикнуть, как трубка затихла.

Герда еще минуту просидела, пялясь в одну точку, а затем подскочила и разбила телефон о стенку.

От авторов: Не забывайте добавлять книгу в библиотеку, чтобы не пропускать обновления. И ставить лайки, так вы показываете авторам, что они трудятся не зря)

Нас «выбило» из воспоминания, и мы с ректором откинулись на спинки.

Павел Петрович выглядел несколько ошарашенным, и несколько долгих секунд просто удивленно пялил на меня глаза.

Я же пригубил чай. Остыло, блин.

— Признаюсь, — проговорил он, наконец, — за мою тридцатилетнюю практику такой инцидент мне в новинку…

— Какой инцидент? — с невинным видом спросил я. — Сдача экзамена на «отлично»?

Павел Петрович несколько изменился в лице, но потом прыснул.

Тот «лещь», естественно, не был совсем обычным. С помощью Искры пришлось немного всколыхнуть внутренний мир Павла Петровича, чтобы мы как можно быстрее закончили наши танцы под луной. И я и вправду справился на «отлично». Он просто не ожидал такого наскока от кандидата в курсанты.

— Ваш отец учил вас сопротивляться псионическим практикам?

— И этому тоже, — кивнул и залпом выпил чашку. — Мой отец тщательно готовил меня к поступлению в ГАРМ. Знал, похоже, с чем мне придется столкнуться…

И я сделал как можно более кислую мину. Пусть думает, что задел мою родовую честь своими «псионическими прогулками».

Но Павел Петрович остался невозмутим.

— Прошу прощения, Евгений, а какой у вас ранг? С этими прогулками я даже не подумал прощупать вас.

— Адепт-Профессионал.

— Даже так? — присвистнул ректор. — А Михаил хорошо подготовил вас. Адепт-Профессионал на первом курсе не новость, но, признаюсь, явление довольно редкое…

— Скажите честно, Павел Петрович, вы не хотели, чтобы я прошел, да?

— Не понимаю, о чем вы.

— Понимаете, — твердо проговорил я. — Дотронуться до хозяина реконструкции воспоминаний, где он сам царь и бог, и сам решает какие физические законы соблюдать, а какие, как вы выразились, можно обойти и поломать, просто невозможно. К тому же для Новичка или Адепта, за которого вы меня наверняка приняли. Я же недалек от истины?

— Бросьте, Евгений. Вы же дотронулись! — Павел Петрович махнул рукой. — Я мог сделать так, чтобы те фигуры были раз в двести сильнее, и порвали бы вас как тряпку. Все было честно — ваш клинок против моего, а фигуры… Всего лишь элемент неожиданности. Ведь на Нексусе вы не будете жаловаться, что с вами дерутся нечестно?

— Да, но хотя бы прежде чем зайти в Монолит я надену броню и возьму с собой верных товарищей. И уж точно один из них не выхватит из воздуха меч, чтобы напасть на меня в компании нексов.

— А вот тут вы ошибаетесь, молодой человек! — ректор фыркнул и скривился: — Все, что я говорил вам про нексопоклонников, видимо, пролетело мимо ваших ушей. Опасность на Нексусе исходит не только от когтей и зубов нексов, но также и от тех, кто стоит позади вас, от тех, с кем вы час назад пили в столовке чай и смеялись над глупыми шутками. Вы видите меня таким, — и он развел руками, демонстрируя свои увечья, — не только потому что меня изуродовали нексы. Они всего лишь безмозглые инструменты в руках невидимого кукловода. О, нет, сначала меня ударили в спину, а потом уже мной занялись твари.

— Ясно… Тогда прошу прощения.

— Извинения приняты! — довольно кивнул Павел Петрович. — Что ж, думаю, вы можете идти… Хотя погодите!

Он, поставив чашку на столик, подъехал к своему рабочему столу и начал рыться в ящиках. Через минуту ректор передал мне кольцо с гербом ГАРМа.

— Вот. Наденьте и не вздумайте снимать, пока вы находитесь в стенах заведения. Вы меня поняли?

— Ага. Ясно и четко. Мы с вами обручены до конца моих учебных дней.

И ректор после моих слов от души расхохотался. Хорошо, что мне удалось немного разрядить нервную обстановку.