Тиски доктринерства - Страница 4

Хихиканье сидевшего рядом Масгроува подливало масла в огонь его дурных предчувствий.

— Куда мы едем? — внезапно спросил Уэнтик Масгроува, когда они устроились в пятне света от развешенных на ветках деревьев масляных фонарей. Остальные люди отправились на грузовике в ближайшую деревушку Сан-Себастьяно, предварительно поставив палатки и еще раз перекусив. Масгроув сидел, прислонившись к стволу дерева, и слушал музыку, которая доносилась из стоявшего возле него транзисторного приемника.

— В Планальто, — ответил он.

— Эстаурд там?

— Уже должен быть. Он отправился на вертолете.

Уэнтик вытащил из кармана письмо и снова взглянул на него, возможно, десятый раз за день.

— Что такое район Планальто? — спросил он, — Какая-нибудь правительственная база?

Масгроув загадочно улыбнулся.

— Можно сказать и так, — ответил он. — Каждый, кого вы там встретите, работает на правительство.

— А самолет?

— Эстаурд сфотографировал его, когда впервые увидел этот район. Позднее вы узнаете больше.

На какое-то мгновение Уэнтик задумался. Его окружали погрузившиеся во тьму бразильские джунгли, демонстрируя весь ужасный диапазон своих звуков. Высоко в листве деревьев, то приближаясь, то удаляясь, вопили чуть ли не человеческими голосами какие-то животные. Ничего подобного Уэнтику прежде видеть не приходилось: это было непрекращающееся завывание голосов предвестников смерти. Масгроув сказал, что эти твари безобидны. В джунглях множество древесных животных, например паукообразные обезьяны и ленивцы. В этой части мира животных никогда не увидишь, их можно только услышать.

Уэнтик посмотрел на своего компаньона, его лицо наполовину было в тени. На нем не было никакого выражения, как у человека, который не намерен говорить больше, чем уже сказал.

— Что такое район Планальто? — снова спросил Уэнтик.

— Это часть Мато-Гроссо. В переводе Планальто означает «Высокое плоскогорье».

— И чем же он такой особенный?

— Увидите, — сказал Масгроув. — Это такой уголок мира, который виден только снаружи. Изнутри ничего не видно. Место, куда можно войти, но нельзя выйти.

— Не понимаю.

Масгроув одарил его сочувствующим взглядом и стал сворачивать самокрутку из черной бумаги.

— Поймете, — повторил он, — когда мы туда доберемся.

Внезапно рассердившись, Уэнтик ушел в свою палатку. Масгроув не стремился к доброжелательным отношениям и оставался некоммуникабельным с их первой встречи; а теперь стал вести себя даже загадочно.

Они ехали еще три дня, поднимаясь все выше и выше, преодолевая все больше препятствий.

В первую же ночь под брезентом, Уэнтик понял, что такое ночной кошмар. Джунгли полны насекомых и животных; крики не умолкают от заката до восхода. Его лицо было искусано и опухло. Штанины брюк изодрались об острую молодую поросль, которая была повсюду.

Масгроув получал удовольствие, обращая его внимание на наиболее жутких представителей местной фауны. В одном месте они проезжали большую лужу, в которой плавали лягушки чуть ли не в четверть метра длиной. Потревоженные пресмыкающиеся заквакали так внезапно и громко, что Уэнтика затрясло. Другой раз их путь пересекала колонна здоровенных муравьев и Масгроув приказал водителю остановиться. Он понаблюдал за насекомыми и когда ширина выбравшейся на дорогу колонны стала наибольшей, кивнул и грузовик стал давить их с громким хрустом. Машина проехала, но муравьи продолжали маршировать, словно их и не трогали.

На второй день дорога пошла параллельно смутно различимому берегу широкой желтой реки. Влажный тропический лес, в который они въехали у подножия плато, уступил теперь место густым джунглям. Даже небо над головой проглядывало редко. Дождь лил по несколько часов ежедневно; теплый мутный дождь, который лишь увеличивал влажность, не давая прохлады. Всюду, куда ни глянь, была сырая, источавшая зной зелень. Казалось, что даже деревья состоят из одной плесени, что в их стволах совсем нет древесины. Всюду торчали лианы-паразиты, они оплетали ветви и стволы, словно норовя утащить джунгли в гумусовую подстилку леса, из которой росли сами. В некоторых местах ползучие растения проросли прямо на дороге или упали на нее и людям приходилось прорубать путь острыми как бритва мачете. Ярко окрашенные длиннохвостые попугаи перелетали с дерева на дерево, словно многоцветные взрывы, совершенно чуждые однотонному окружению.

Люди, ехавшие в кузове, сменяли друг друга за рулем грузовика, но Масгроув и Уэнтик не покидали кабину. Жара была нестерпимой. Уэнтик не взял с собой сменную одежду; та, что была на нем, пропиталась потом.

Дорога походила теперь не более, чем на укатанную тропу, петлявшую между деревьями. Грузовик беспрестанно кренился на илистых рытвинах то в одну, то в другую сторону и это раскачивание очень досаждало Уэнтику, неловко примостившемуся на раскаленном кожухе двигателя.

До вечера второго дня Масгроув снова погрузился в молчание, будто почувствовав неловкость за то, что вывел накануне Уэнтика из равновесия. Время от времени он чертыхался из-за крена грузовика, но говорил очень мало.

После той первой ночи речь лишь раз снова зашла о районе Планальто.

Уэнтик спросил:

— Когда мы туда доберемся?

Загадочным образом Масгроув почему-то медлил с ответом, а потом с сардонической таинственностью изрек:

— Своевременно.

Не в силах продолжать, Уэнтик решил оставить все как есть и не стал ничего говорить.

На третий день они проехали мимо потерпевшего аварию американского военного грузовика, который увяз всеми колесами в топкой луже неподалеку от дороги.

Водитель объехал его на безопасном расстоянии, затем трое людей Масгроува забрались в кабину брошенной машины. Не было никаких признаков человеческого присутствия.

Они обследовали крытый кузов, где обнаружили дизельный компрессор и несколько разнообразных инструментов дорожно-строительного назначения, от гидравлических механизмов до лопат и кирок. Масгроув без особого интереса бросил последний взгляд на грузовик и записал в блокнот его номер, намалеванный белой краской на борту. Затем он вернулся к своей машине.

Перед тем, как забраться в кабину, Масгроув залез в кузов и Уэнтик услыхал рычание ручного генератора, какие обычно используются для передатчиков небольшого радиуса действия.

Пятью минутами позже Масгроув был в кабине и подпрыгивание на рытвинах дороги возобновилось.

После полудня, проехав несколько особенно трудных километров с воющим на первой передаче двигателем, коробка передач которого непрерывно работала на обе пары колес, Масгроув внезапно выбросил руку через всю кабину в сторону окна водителя и закричал.

— Здесь! Паркуйся здесь!

Водитель немедленно нажал на тормоза и грузовик резко остановился. Люди выбрались из кузова. Они выглядели грязными и усталыми от пытки, которая выпала на их долю в замкнутой коробке крытого кузова. Выгрузив несколько небольших ящиков, они распределили их между собой. Уэнтику досталось нести два карабина и флягу с тепловатой водой. Масгроув водрузил на себя громадный вещевой мешок с одеялами.

Тяжело нагруженные, обильно потея, они отправились пешком через джунгли.

— Стоп!

Голос Масгроува заставил всех вздрогнуть и замереть. Вероятно не очень отягощенный громоздким грузом, он шагал на несколько метров впереди остальных. Теперь он стоял, широко раскинув руки. Его силуэт был виден более отчетливо, чем можно было ожидать при обычном освещении сквозь крону леса над головой.

Он обернулся и обратился к Уэнтику:

— Подойдите сюда.

Уэнтик отдал оба карабина ближайшему к себе человеку и пошел вперед.

Когда он поравнялся с Масгроувом, тот повернулся и поглядел на остальных людей. Казалось, ему было трудно на что-то решиться.

Наконец он сказал:

— Думаю, вам лучше вернуться к грузовику. До темноты займитесь сооружением дороги по периметру, а утром догоняйте нас. Карта в планшетке.