TiHKAL - Страница 105

А если читать между строк, то становится ясно, что нет не просто никакой войны против препаратов, но даже и против их потребителей. Никаких сверкающих золотом когорт, никаких ударов возмездия и лозунгов "Господь на нашей стороне", вместо этого — мелкие стычки, столкновения властей с маленькими людьми, между местной или федеральной полицией и беззащитными меньшинствами, типа продавцов марихуаны или маргиналов.

Борьбой с наркотиками часто оправдывают серьезные изменения, происходящие в нашем обществе, но все эти столкновения только маленькая часть полной картины происходящих процессов, гораздо более серьезных, чем можно представить из газетных сводок и телевизионных репортажей. Аресты, обыски — просто напоминают общественности, что угроза наркомании все еще рядом с нами, и требуются еще более жесткие меры, для продолжения войны.

Вот эти самые "жесткие меры" и представляют самую большую угрозу нашему обществу, и как следует изучив их, поняв реальные причины их принятия, мы сможем реально представить себе масштаб этой угрозы. Какие изменения происходят в нашем обществе под видом борьбы с наркотиками, как власти оправдывают эти изменения? И главное, кто аккумулирует власть в результате этих изменений? Qui bono?

Я твердо уверен, что война с наркотиками имеет мало отношения к препаратам или их потребителям, война — средство сосредоточение власти в одних руках в виде денег и контроля над обществом. Эта централизация власти осуществляется за счет наших прав и свобод и является угрозой основам нашей республики. Данный процесс зашел уже очень далеко, и остановить его сейчас было бы очень сложным делом. В результате мы можем прийти к послушному и самодовольному обществу (термины "полицейское государство" и «тоталитаризм» в последнее время слишком часто употребляются, чтобы использовать их в данном контексте, но они бы подошли), где не уважаются закрепленные в конституции права граждан и где Конгресс не имеет реальной власти. И все эти изменения прикрывают необходимостью бороться с наркотиками. Я хотел бы подробнее разобраться в природе этих явлений.

Проще всего представить себе войну с наркотиками как огромную индустрию, посмотреть, каков оборот этой индустрии и как осуществляется в ней разделение труда. Какой процент населения поддерживает действия этой индустрии и как власти пытаются поднять этот процент. Какие состояния сколотили некоторые частные лица и корпорации за счет политики, которую ведет данная индустрия, и как они деньгами лоббируют дальнейшие изменения. Попробуем описать этого монстра по частям, чтобы оценить реальное влияние этой индустрии на страну. Сначала я пытался оценить денежный эквивалент компонентов индустрии, но поймал себя на том, что все это лишь мертвые цифры. Правильнее изучить, кто в ходе этих операций обогащается или получает контроль над населением. Остановимся на отдельных аспектах, которые только частично могут быть выражены в долларах, вернемся к аргументам, приведенным выше и дополним их более подробной информацией:

Тюремный аспект:

Когда-то президент Эйзенхауэр определил экономическую структуру нашей страны, как "военно-промышленный комплекс". Этот замечательный термин отлично подходит в данном случае, поскольку, правда, комплекс состоит не из двух различных составляющих, и даже не из двух связанных составляющих, это именно — единый комплекс, управляющий всей экономикой и определяющий имидж США во всем мире. А недавно один мой друг дал еще более точное определение: "военно-тюремно-промышленный комплекс", что сразу же заставило меня спросить, а не напоминает ли современное американское общество советское общество недавних лет. Система сталинских трудовых лагерей — империя Гулага — детально описана и изучена. Туда свозили людей ненужных советскому обществу, причем некоторые из них были настоящие преступники, опасные для окружающих, но большинство были просто жертвами изощренной политики, по которой многие аспекты поведения стали преступными. В число этих людей входили те, кто плохо отзывался о правящем режиме, те, кто не хотел участвовать в строительстве коммунизма, гомосексуалисты, или просто люди, которым строй не нравился. Большинство заключенных за преступления перед государством нарушили законы, специально придуманные, чтобы освободить общество от нежелательных меньшинств и таким образом сконцентрировать всю власть в одних руках. До недавнего времени СССР имел самое большое количество заключенных по отношению ко всему населению среди всех развитых стран.

Но посмотрим на ситуацию в нашей стране — напрашиваются удивительные параллели между тогдашней Россией и нынешней Америкой. Мы тоже изолируем от общества преступные элементы: убийц, воров, насильников и мошенников. Но как в нашем случае можно убрать из общества тех, кто не участвует в общественной жизни, тех, кто мешает сконцентрировать всю власть в одних руках? В нашем случае это не троцкисты и не радикальные революционеры, а национальные меньшинства, городские шайки и тех, кто паразитирует на общем благосостоянии. Мы же не можем посадить их за решетку только за то, что они не находятся под жестким контролем или проповедуют анархию. Зато мы можем воспользоваться тем, что в обществе был и всегда будет небольшой, но существенный процент людей, употребляющих наркотики. Если постоянно заострять внимание общественности на этой проблеме через ужесточение законов и пропаганду среди населения, то можно увеличить общественный нажим на наркоманов, все это, конечно, ради искоренения опасного зла. Успехи такой политики выражаются в том, что в наших тюрьмах более половины — БОЛЕЕ ПОЛОВИНЫ — заключенных сидят за преступления, связанные с наркотиками. У нас сейчас самый большой процент заключенных к населению, и мы давно уже обогнали Россию по этому показателю.

Денежное выражение системы тюрем может быть оценено через стоимость контрактов на их строительство и содержание: один заключенный (питание, медицинское обслуживание и охрана) обходится казне в 30000 долларов в год. Учитывая, что у нас более миллиона заключенных и больше половины из них за наркотики, получаем примерную цифру в 20 миллиардов — но это будет только стоимость чипсов и бумаги.

Тюрьмы переполнены, и постоянно слышатся призывы стоить еще и еще больше тюрем. Сейчас ведется строительство примерно десятка, и гораздо больше — в стадии проекта. Что ж, еще несколько миллиардов? А сколько денег было потрачено в этом году в Калифорнии на лоббирование строительства новых тюрем, так что впервые бюджет на тюрьмы превысил бюджет на образование?

Но повторяю, что любые расчеты здесь будут неточными, потому что мы не учитываем то, что попадая в тюрьму, человек часто оставляет без обеспечения свою семью. Как можно посчитать убытки государства из-за того, что семьи теряют кормильцев?

Нужно также учитывать стоимость содержания целой армии адвокатов и судий — тех, кто призван решать вопрос о виновности подозреваемого в местных судах, судах штатов или федеральных судах. Большой процент общей суммы идет на обслуживание войны с наркотиками. У нас в стране невероятное количество юристов — больше миллиона, и многие из них занимаются исключительно делами, связанными с наркотиками, получая за свои услуги до 200 долларов в час. Вот и еще один многомиллионный компонент индустрии.

Нельзя забывать об органах правопорядка: бюджет организаций по борьбе с наркотиками постоянно растет, кроме этого существуют тысячи местных комитетов, не считая поисковых отрядов по выявлению незаконных плантаций, в основном, марихуаны. Так что добавляем к нашим расчетам еще миллиарды долларов.

Конфискация имущества:

Вспомним также о постоянно растущем числе случаев конфискации или лишении прав имущества. Поначалу количество таких дел было небольшим, но последнее время оно удваивается каждый год. В этом году было конфисковано имущества на сумму два миллиарда долларов, и это только по приговору суда, не учитывая тех случаи, когда конфискация проходила в ходе расследования, и только на федеральном уровне — большинство штатов сами занимаются конфискацией, но эта информация не публикуется, так что можно лишь гадать о точной цифре. Предположим — еще десять миллиардов к общей цифре в несколько десятков миллиардов. Я хотел бы привести, с любезного разрешения Джойса Розенвальда, текст его статьи для журнала "Media Bypass", где он подробнее освещает данную проблему: