Тихий Коррибан (СИ) - Страница 3

Когда я подхожу ближе и рассматриваю труп, меня охватывает оторопь. Несмотря на то, что знаю, как свои пять пальцев, все формы жизни в Галактике и все ее технологии, я должен признать, что не видел ничего подобного прежде! По факту, это не форма жизни и не технология. Это какой-то чудовищный сплав из гнилой плоти, кое-где сбитой в нужную форму ржавым металлом. Его ноги будто сколочены из чьих-то отрубленных конечностей, но вся эта масса – отвратительно блестящая, вздувшаяся, расплывшаяся, серо-коричневого трупного цвета – не походит на останки ни одной известной расы.

Единственная ассоциация, которая всплыла в моем сознании, когда я увидел тень в тумане – TD-D9. Палач из моих детских лет, дроид, ломавший мои ребра… Сильный не ведает боли, но я вынужден признаться, что по какой-то причине моя голова просто раскалывается, когда я вспоминаю об этом.

Я пытаюсь разрезать труп, чтобы определить, что и как могло заставить двигаться эту кучу прогнившего мяса.

- Такого я еще не видел, - произносит Дуку, стоящий позади меня. – Хотя я встречал других, похожих… Не знаю, что сказать. Наверное, самое подходящее здесь слово – «монстр».

Мне не послышалось?! Он хочет сказать, что на этой планете не раз видел что-то подобное?!

Я тут же приставляю меч к его горлу:

- Что ты знаешь?!

Но Дуку непоколебимо, с определенным сарказмом смеется мне в лицо:

- Я знаю, что ты идиот. И что ты успеешь сотню раз пожалеть, что достал меч! Их привлекает свет. Особенно красный. И сейчас здесь все будет кишеть ими! Тьма наступает!

Последние слова он произносит без смеха, а с подлинной тревогой в голосе и взгляде. И мысль о его безумии, родившись в моей голове, умирает в ту же секунду. Небо планеты темнеет. Темнеет с невообразимой скоростью. На нас действительно идет полоса тьмы, и она изменяет все на своем пути. Покрытие ссыпается с и без того одряхлевших стен зданий, обнажая ржавые каркасы.

- Уходи. В зданиях безопаснее, - быстро советует граф и бросается бежать. В еще не поднявшемся тумане я тут же теряю его из виду.

Я один в темноте.

И где-то здесь этот мальчик с Татуина. Его имя… Энакин? Кажется, так. Обычно имена для меня ничего не значат, но если я хочу его найти, лучше вспомнить. Я чувствую, что должен его найти.

Темнота не может испугать воина Темной Стороны. Пусть даже я не нахожу никакого рационально объяснения этому явлению – внезапному изменению облика заброшенного города. От части зданий остались одни ржавые остовы, за решетками некоторых окон бушует пламя. Временами кажется, что кто-то корчится в этом пламени, но я склонен считать, что это иллюзия, искажение формы из-за раскаленного воздуха. Я бесшумно ступаю между обшарпанными, черными, словно после стихийных пожаров, стенами и вслушиваюсь в тишину, вглядываюсь в темноту. И замечаю какое-то движение в подворотне. Кто-то шмыгнул за угол, туда бегу и я. Но оказываюсь в кромешной темноте, и снова ничего не слышу. Ни один из органов чувств не дает сигнала о том, что здесь может находиться нечто живое. Так, может, мне просто показалось? Решая осмотреть место, но, не имея иного источника света, я активирую меч. В красном свете видны решетки, несколько слоев ржавых решеток с трех сторон, с четвертой, по правую руку от меня высится черная стена, на которой старательно и четко вырезана надпись:

«Слушайте! Истина в молчании. Вы все знаете, что Я есть Тот. И предначертано, что Тот будет Я. Таково есть ваше проклятие! Я принесу горькое возмездие вам, и вы будете испытывать мой гнев вечно. Красота губительного цветка и последние судороги умирающего – вот мои благословения. К чему бы вы ни взывали, все есть Я, в месте, где царит тишина».

Я не в том расположении духа и не в той ситуации, чтобы задумываться над этими странными словами. Ничто не должно отвлекать мое внимание, когда я силюсь разглядеть или услышать малейшее движение. Но я не долго остаюсь в тишине – комлинк снова начинает фонить. Может, мне пытается ответить учитель? Черт, мне нужна связь! Но ни разобрать слов, ни выключить этот визгливый треск не выходит. И, кажется, что-то прошмыгнуло впереди за решеткой. Это место, куда я зашел, оказывается просто проклятым лабиринтом старых железных заборов, из которого во мраке сложно обнаружить выход. Световой меч почему-то не режет их металл! Когда я захожу так далеко, что рискую не вспомнить дорогу назад, путь вперед оказывается перекрытым. Между двух проржавевших заслонов растянута колючая проволока, множество раз перекрещенная и спутанная, на остриях которой висят кровавые куски рваной плоти. Я медленно оборачиваюсь, идя вдоль решеток в поисках иного выхода, и неожиданно почти вплотную сталкиваюсь с тем, что сидит на заграждении. Это не очень крупное существо, очертанием похожее на ящерицу, но того же мерзкого трупного цвета, что и убитый мною здесь монстр, с прогнившей чернеющей пастью и слепыми глазами, сочащимися гноем. Оно издает высокий резкий крик, похожий на визг ребенка, которому причиняют боль. А затем плюет. Рефлекторно я тут же отсекаю монструозной ящерице голову, после чего смотрю на свой рукав. Эта тварь выплюнула едкое вещество, которое быстро разъедает мою одежду. Если бы оно попало на кожу…

Я убираю световой клинок и сбрасываю накидку. И тут же чувствую, что в темноте на меня прыгает множество таких же тварей. Из-за шума, издаваемого комлинком, я не слышу их движений. Мой личный, особенный световой меч теперь – просто стальная палка, которой мне удается прибить часть этих «ящериц», остальных я ловлю на себе и давлю руками, а покончив с ними, поспешно стягиваю перчатки, которые тут же начинает разъедать их слюна. Мне повезло. На кожу не попало ничего. Но все это рождает воспоминание…

Динко. Я не смог бы никогда забыть, как мой учитель запер меня в комнате, где этих плюющихся ядом зубастых рептилий была тьма. Мне кажется, от одного лишь воспоминания об этом мои глаза снова слезятся от нестерпимого жжения, и у меня снова болит голова. Хорошо, что хотя бы комлинк отключился и перестал издавать свои высокочастотные хрипы.

Я беру себя в руки. Насчет света этот граф Дуку был прав. Мне нужно иное оружие. Осторожно, короткими перебежками я бегу назад, к своему звездолету, но внезапно останавливаюсь у посадочной площадки, словно мои ноги приросли к земле. Я не могу пошевелиться, и еще ни одно зрелище в жизни не шокировало меня так! Вместо великолепного «Ситхского Лазутчика» я нахожу лишь его ржавый остов, словно он приземлился здесь тысячи лет назад, и коррозия почти полностью сожрала его! Что, будь оно все проклято, здесь происходит?!

К счастью, в руинах корабля мне удается найти в сохранности свой вибронож и тускенскую винтовку, которую я прихватил как трофей с Татуина, а также ампулу био-бакты. Неисправный комлинк решаю выкинуть, если уж от него не будет толку – не хотелось бы, чтобы его шум привлек ко мне ненужное внимание.

Я возвращаюсь на улицы города, стараясь избегать открытых пространств и двигаясь как можно тише. Ржавые решетки и окровавленная колючая проволока с клочьями чьей-то кожи повсюду – в окнах, вокруг зданий, в узких проулках. А что за решетками? Кожа и плоть, растянутая на стальных каркасах? У меня нет времени рассматривать это. Важно лишь то, что они сужают круг мест, где можно было бы спрятаться. Только успев подумать об этом, я замечаю Энакина. Он тоже видит меня и бросается бежать. Я удерживаюсь от выкрика с требованием остановиться и молча преследую его. За поворотом очередного закопченного здания, увидев тупик, мальчишка сворачивает в сторону и по ступенькам вниз бежит в подвал. Мне ничего не остается, кроме как следовать за ним в эту неизвестность, хотя меня это не пугает. Я останавливаюсь перед дверью, которая захлопнулась за Энакином, пинком открываю ее – и не вижу мальчика. Зато моему взору предстает нечто другое, что вновь способно удивить меня. В подвале на крюках висят свежеразделанные туши. Вероятнее всего, райкриты, но вопрос в том, кто мог в этом покинутом, опустошенном мире освежевать это мясо, еще и в таком количестве? Я иду между двумя рядами туш на крюках, вглядываюсь в темноту, но не вижу мальчика.