Тихая Война - Страница 10
— Как вы всегда говорите, проще сразу сделать все правильно, чем по сто раз переделывать.
— Что правда, то правда, но для этого требуется мастерство, и немалое.
— Если уж меня отберут, то надеюсь, за мои навыки, — продолжила Мэси.
— Не думаю, что Эммануэля Варго интересует что–либо другое.
— Ну тогда можете сказать им, что я вызвалась участвовать.
Рокси глотнула пива.
— Сегодня утром кое–кто из моих ребят наткнулся на остатки храма борцов за свободу в подвале разрушенного здания: детали автомобилей, кости, пирамида из сотни человеческих черепов. Некоторые небольшого размера, детские… В этом мире творится черт знает что. Потребуется много времени и сил, чтобы все исправить. Поверь мне, если ты отправишься во Внешнюю систему, то по возвращении тебя здесь ждет куча работы.
Мэси старалась больше об этом не думать. Она сказала себе, что шансов попасть в команду у нее практически нет. Да и вообще проблемы надо решать по мере поступления. Пока же у нее была масса других дел. К своему удивлению, когда неделю спустя выяснилось, что Мэси не прошла первый отбор, она испытала разочарование. Девушка с головой ушла в работу. Рекультивация озера Шамплейн подходила к концу, когда Рокси вызвала Мэси к себе и сообщила, что Эммануэль Варго хочет с ней поговорить.
Конвертоплан инженера пролетел низко над деревьями и аккуратно приземлился на лугу неподалеку от озера. Эммануэль Варго оказался высоким широкоплечим темнокожим мужчиной, абсолютно лысым, в синих джинсах и дорогом, но мятом желтом шелковом пиджаке с кофейным пятном на лацкане. Он пожал Мэси руку — ладонь его оказалась шершавой — и принялся с интересом изучать девушку.
— Прогуляемся по лесу? — предложил он.
Стоял чудесный ясный октябрьский день. Они брели под роскошными багряными и золотистыми шапками деревьев. Впереди и позади них двигались вооруженные импульсными винтовками солдаты. Эммануэль Варго расспрашивал Мэси о работе, проявляя завидную проницательность,
а после заявил, что человек, который изначально должен был работать над созданием микробиологической системы биома в Радужном Мосту, покинул проект.
— Он принадлежал к клану Куперин из Европейского союза. Десять дней назад глава семейства умер. Его преемник взял жесткий курс на разрыв связей с дальними и первым делом вывел троих своих людей из проекта. Плохо для них, зато хорошо для нас — теперь мы можем назначить бразильцев на замену европейцам. Вот зачем я здесь, мисс Миннот. Предложить вам место в команде.
Они остановились на небольшой полянке. Листочки молодых кленов блестели, подобно каплям свежей крови, в лучах полуденного солнца. Воздух был чистый и прохладный.
— Могу я спросить, мистер Варго… — начала Мэси.
Улыбка на лице мужчины обнажила кривые коричневые зубы. В глазах мелькнул задорный огонек.
— О чем угодно.
— Вы здесь потому, что кто–то на самом верху клана Фонтейн порекомендовал меня?
— Я здесь потому, что вы — лучший эколог–микробиолог из всех выдвинутых кандидатур. Увы, из–за всей этой политической чепухи я был вынужден сперва выбрать другого человека. К счастью, те же политические глупости дали мне шанс исправить положение дел. У вас маловато опыта, но не меньше, чем у всех остальных претендентов: другие кланы не захотели отправлять людей из руководящего состава. Однако все это не важно. Мы работаем в новой, неведомой нам области — здесь умение куда важнее опыта. И я считаю, вы больше других подходите для этого проекта. Поэтому я лично прибыл, чтобы попросить вас оказать нам честь и присоединиться к команде.
Мэси была из тех женщин, на кого большинство мужчин не взглянут второй раз. Однако стоило ей улыбнуться, лицо ее теряло привычное настороженное выражение и полностью преображалось — так меняется наглухо закрытая комната, если в нее впустить солнечный свет. Вот и теперь губы девушки расплылись в улыбке.
— Разве я уже не вызвалась добровольцем? Когда я вам понадоблюсь? — спросила она.
— Сколько вам нужно времени на сборы?
Через час Мэси вылетела с Манни Варго, а на следующий день приступила к тренировкам с остальными членами команды. Сейчас она находилась на Каллисто. В очередной раз Мэси доказала, на что способна.
Впереди ждали трудные времена. Не только потому, что погиб Эммануэль Варго, хотя и этого было достаточно. Отныне строительным отрядом руководил Эуклидес Пейшоту. Может, он хорошо толкал речи и льстил дипломатам и представителям правительства Каллисто, но Эуклидес Пейшоту не знал ровным счетом ничего о разработке экосистем, ни разу не проявил интереса к созданию биома или подготовке команды. Это вовсе не мешало ему давать указания Эммануэлю Варго, как правильно выполнять работу. Сравниться с его невежеством в сфере экосистем могли лишь его методы управления людьми. Как и всем тем, кто по праву рождения находился в привилегированном положении и кому не страшны были последствия собственных ошибок, Эуклидесу Пейшоту некогда было прислушиваться к советам людей, которых он считал ниже себя.
Профессор–доктор Шри Хон–Оуэн, помогавшая Манни Варго проектировать экосистему биома, должна была прибыть в Радужный Мост через четыре недели на грузовом корабле, оборудованном новым термоядерным двигателем. Пока же проект имел бы больше шансов на успех, согласись семья Пейшоту передать бразды правления кому–нибудь из местных инженеров. Кому–то, кто разбирается в том, чем они занимаются. Кому–то, кто мог бы работать наравне с командой и прислушиваться к мнению людей. Однако политически это оказалось неприемлемым. Более того, в игру вступило бы уязвленное достоинство Пейшоту. Поэтому команде ничего не оставалось, как мириться с Эуклидесом и его деспотичными прихотями. Хотя он мог обратиться за советом к Шри Хон–Оуэн или к другим экспертам, была велика вероятность, что Эуклидес вобьет себе в голову, будто ему лучше знать, как действовать, поскольку он находится на месте, а профессор и прочие специалисты — в миллиардах километров от Радужного Моста. Возникни проблема, требующая незамедлительного решения, Пейшоту мог и вовсе заморозить проект, объяснив это тем, что на связь и консультацию с Землей нет времени. Или же он мог сделать неверный ход, от которого из гордости не стал бы отступать. Естественно, команда слова не могла сказать против. Клан Пейшоту был куда консервативнее клана Фонтейнов, а ведь даже у Фонтейнов считалось неблагоразумным, если член семьи вдруг изменял курс. Все же Фонтейнов можно было хотя бы хаять за глаза. С Пейшоту такое поведение считалось рискованным. Стоило попасться на критике кого–то из господ, вас обвиняли в измене. Шпионы и доносчики были повсюду. Наказание за предательство полагалось суровое. Поэтому все те, кем владели Пейшоту держали язык за зубами. Мэси практически не сомневалась, что даже Эрнест Галпа — хороший малый, двадцать лет проработавший с Эммануэлем Варго, а теперь оказавшийся старшим членом команды, человек, который заплакал, узнав о смерти Мании, — не рискнул бы перечить Эуклидесу Пейшоту, прими тот курс, угрожающий успеху проекта.
Теоретически члены команды из других семей могли выступить против Эуклидеса Пейшоту, не страшась наказания. Но Кристин Куоррик и Патрик Алан Аллард принадлежали к клану Набуко, а те считались еще консервативнее Пейшоту. Все знали, что Цезарь Пунтаренас — шпион, отчитывающийся напрямую семейному совету Фонсека. Что до Урсулы Фрей, обладавшей тридцать второй степенью родства с кланом Фонтейн и являвшейся дочерью второго кузена их единственного экопроповедника, то ее полностью поглотили параноидные фантазии о заговоре, сгубившем ее возлюбленного. Мэси оставалось только надеяться, что когда Эуклидес Пейшоту облажается (она полагала, что «когда» здесь куда уместнее, чем «если»), то это случится не в ее сфере. Поскольку, если бы Пейшоту отдал ей дурацкое распоряжение, она наверняка оказалась бы достаточно глупа, чтобы отказаться его выполнять. Тогда он унизил бы ее, очернил ее имя и отправил бы обратно на Землю, протрубив на весь мир, что она все испортила. После такого ей повезет, если она сумеет получить работу в каменоломне.