The Beginning of the End (СИ) - Страница 128
Синухет гневался, горячился, потрясая кулаками.
- Я бы не послушал никого! Я мог бы всех в этом доме согнуть в покорности и заставить повиноваться тебе, потому что я в моем доме - Маат! - в запальчивости восклицал он, расхаживая по комнате перед Беллой. - Но я не хочу, чтобы повторилось то, что уже было…
- Так, как есть, - лучше всего, - заверяла его взволнованная Белла. - Пусть у меня и наших сыновей будет два дома! Не нужно нам ссориться и отравлять воздух друг для друга!
У Синухета дрогнули плечи; Белла вдруг поняла, что он смеется.
- Представляю себе, как живет царский гарем… Несчастный фараон! Сети может быть счастлив в своем дворце, только если он незрячий!
Белла задумчиво ответила:
- Думаю, чтобы стать фараоном, и нужно сделаться незрячим.
Когда Белла вернулась в Уасет, город праздновал объявление наследника соправителем. Старый фараон открыто показал народу, что отныне опирается на молодого.
Белла увидела в торжественной процессии позолоченных, украшенных пестрыми лентами колесниц и взрослого царевича Рамсеса, и его сестру Нефертири - еще девятилетнюю девочку, но уже красотку. Имхотеп тоже сопровождал правителей: он был так близок к ним.
Белла впервые за долгое время увидела этого статного, необыкновенно красивого жреца в черном струящемся одеянии: он сам правил колесницей, запряженной парой гнедых коней с алыми плюмажами. Имхотеп скользил взглядом поверх голов многочисленных зрителей… и на секунду Белле показалось, что он посмотрел прямо на нее.
Сердце Беллы стеснилось страхом, и она чуть не отпрянула. Толпа не пустила ее назад, и вокруг раздались негодующие восклицания. Белла принуждена была остаться на месте, рядом с Тамин.
Кто мог знать, что видел Имхотеп, о чем он думал?..
Белла посмотрела на Тамин, и жрица улыбнулась ей. Белла не знала, о чем думает Тамин, но эта улыбка ее ободрила.
========== Глава 77 ==========
Когда Белла с детьми вновь приехала домой к мужу, Синухет заговорил с нею о том, чего она исподволь боялась после своего ошеломляющего признания.
- Имхотеп, - произнес египтянин, когда они поднялись на крышу, чтобы побыть наедине. - Ты видела его в будущем?
Белла отвернулась и посмотрела на прекрасный огнистый закат. Подняв руки, она увидела, что пальцы словно охвачены пламенем.
- Да, - дрогнувшим голосом сказала англичанка, не поворачиваясь к Синухету. - Я видела Имхотепа в моем будущем, но я не знаю, как он попал туда… Твой брат стал таким же, как мы, и вся Та-Кемет в мои дни - другая!
Белла повернулась к Синухету, желая и не желая, чтобы он понял. Если Имхотеп полностью переучился, попав в ее мир, будет ли его брат теперь столь же сообразителен?..
Синухет долго смотрел на нее. Он склонил голову, проведя пальцами по подбородку.
- И наши боги в твоем мире забыты?
- Да, - сказала Белла. Она едва верила своим ушам - для язычника такие слова казались верхом дерзновения. - А почему ты подумал, что…
Синухет улыбнулся.
- На земле не может быть вечности, ни для людей, ни для богов, - ответил египтянин. - Я вижу, что иноземцы уже теперь привозят с собой в Та-Кемет и ставят своих богов там, где пожелают, и Маат не может противиться им.
- В моей стране поклоняются единому Богу, - отважилась признаться Белла. Эти слова тоже не стали неожиданностью для ее мужа.
- Как шасу? - спросил Синухет, подразумевая евреев. Белла подумала, что как раз в это время должен был состояться библейский Исход Моисея, и кивнула.
- Мой брат знаком с этим учением, - произнес Синухет, в какой-то тревожной задумчивости. - Имхотеп говорил, что никакому богу кочевников, сколь бы могучим они ни мнили его, не под силу сделать то, что могут слуги Осириса. Имхотеп говорил - дело в том, сколько ты смеешь сам, - египтянин усмехнулся.
Белла закусила губу и подумала о “Книге мертвых”. Господи, только бы Имхотеп не…
- В моем будущем у твоего брата есть жена. Это другая женщина, не Тамин… но мне кажется, что она тоже родилась сейчас, - сказала она.
- Вот как?
Это было первое сообщение, которое изумило Синухета до крайности.
- Эта женщина уже живет? - спросил египтянин, вглядываясь в Беллу с такой жадностью, точно надеялся прочесть недосказанное на ее лице.
- Она моложе Имхотепа. Гораздо моложе, хотя он в мое время почти таких же лет, - ответила Белла. Ей самой очень хотелось доискаться, кто такая Меила Наис на самом деле. - Но думаю, что эти двое могут встретиться здесь… и скоро…
Синухет подошел к жене и обнял ее за плечи, утешая и одновременно прося утешения.
- У Неферу будет ребенок, сын недавно сказал мне. Амон-Аха был счастлив! Он и его жена оба счастливы, потому что пребывают в неведении!
Синухет прижался губами к виску Беллы.
- А я с тобой, сестра моя, сейчас стою над ними всеми и над всею Черной Землей. Я сейчас стою как незрячий фараон…
Белла порывисто повернулась к мужу и обняла его за шею. Провела рукой по волосам, с болью вглядываясь в его глаза.
- Это страшное чувство, оно мне так знакомо! Но нам нельзя сделать ничего, чтобы увести Имхотепа с его пути! Это благодаря ему и его новой жене я попала к тебе, сюда!
Синухет нахмурился, обняв жену за талию и привлекая ее ближе.
- Как?
- Имхотеп привез меня в вашу страну, и я посетила Ипет-Исут, этот храм был давно разрушен, - объяснила англичанка. - И меня перенесло в ваше время.
Синухет закрыл глаза и прижал ее к себе.
- Мне понятно больше, чем ты думаешь.
- А ты хотел бы попасть в мое время? - шепотом спросила Белла, сладко замирая от ощущения большой ладони мужа, гладившей ее по спине.
Рука египтянина замерла на ее пояснице.
- Хотел бы? - повторила Белла, уже испугавшись своего вопроса.
- Я прилепился к тебе с того дня, как встретил тебя, и оторвался от всех людей моей страны, - откликнулся Синухет. Его голос прозвучал глухо и печально. - Но едва ли мне будет позволено уйти с тобой. Это переменит слишком многое.
Белла вцепилась в его запястья, широко раскрыв глаза, как драматическая актриса.
- И ты не хотел бы?..
Услышать ответ на этот вопрос вдруг показалось ей чрезвычайно важным.
Но Синухет опять уклонился от ответа.
- Мне уже поздно, моя молодость ушла. И я не могу оставить детей, - сказал египтянин.
Несколько мгновений ей казалось, что муж сожалеет о несбыточном; но потом его лицо стало непроницаемым. Как у Имхотепа.
Белла тяжело вздохнула, возвращаясь в свою теперешнюю жизнь. Замечтаться было так легко!
Она прошлась по крыше, потом остановилась у парапета, глядя на реку, которая высверкивала золотом в темных зарослях камыша. Неожиданно к Белле вернулось воспоминание о том, как ее пытались убить; англичанку зазнобило.
- А сыну мы можем сказать? - спросила она.
Сетеп-эн-Сетху было уже девять с лишком, и умом он пошел в обоих родителей. К тому же, гибкий детский ум был намного больше готов воспринять новое, чем неподатливый разум большинства взрослых египтян, воспитанных этой статичной культурой.
- Скажи ему, - наконец разрешил Синухет. - Наш сын должен это знать, и пусть услышит от тебя!
Белла не стала откладывать столь важный разговор. Сетеп-эн-Сетх в одиночестве гонял битой мяч во дворе; но услышав, что его зовет мать, тотчас же бросил игру и явился.
Мальчик сел в кресло, на которое Белла показывала ему, и выпрямился, глядя серьезно и почтительно. Белла улыбнулась, вспоминая, как этого шалопая приучали к дисциплине. Но тотчас же перестала улыбаться и сказала сыну, что должна сообщить ему очень важную вещь.
Сетеп-эн-Сетх кивнул, приготовившись слушать.
И когда Белла призналась мальчику, что явилась из далекого будущего, его голубые глаза расширились в изумлении - а потом он поверил! Поверил сразу и безоговорочно!