The Beginning of the End (СИ) - Страница 123

- А почему ты переехала? Ты больше не хочешь жить с отцом?

Белла глубоко вздохнула, чувствуя, что краснеет. Она бросила взгляд на Тамин, которая тактично отошла в сторону.

- Ты же знаешь, милый, что я не жена твоего отца. Мы с ним решили, что лучше будет, если у меня теперь появится свой дом в городе, рядом с тобой. В нашем доме стало тесно, - Белла под конец отвела глаза, хотя пыталась смотреть сыну в лицо.

Она потрепала его по волосам.

- Но мы с тобой будем приезжать к Синухету.

- А-а, - Сетеп-эн-Сетх кивнул; но, похоже, понял, что от него что-то скрывают. Как же быстро он растет!

Белла окинула мальчика цепким материнским взглядом. Его тело пятнали старые и новые синяки, при виде которых ее сердце заныло; но она впервые заметила, какая крепость появилась в этом тонком мальчишеском теле.

- Какой ты стал сильный!

Сетеп-эн-Сетх просиял.

- Нас теперь учат стрелять из лука! Жалко, что у нас вечером отбирают оружие, а то я бы тебе показал!

Он продемонстрировал мозоли от тетивы между пальцами.

Белла со слезами поцеловала его.

- Я тобой горжусь. А я привезла твоего брата, - прибавила она. - Ему уже четыре месяца.

- Это хорошо, - сказал Сетеп-эн-Сетх, но без особого интереса. - А подарок мне ты не привезла?

Белла с горечью покачала головой.

- Нет.

- Ну ладно, - сын вздохнул. - Отец мне привез фиников в меду. Но вообще нам тут все дают, - в голосе Сетеп-эн-Сетха впервые послышалась снисходительность столичного баловня.

Белла печально улыбнулась.

- Значит, домой в деревню ты не хочешь?

- Хочу, - сказал мальчик. - Там тоже хорошо. И отдохнуть хочу.

Они обнялись с искренним чувством.

- Ты помнишь язык экуеша, которому я тебя учила? - шепотом спросила Белла.

“Экуеша” означало “народ моря”, общее название древних египтян для всех северных заморских народов.

- Язык экуеша? Нет, я его забыл, - с детской бессердечностью отозвался Сетеп-эн-Сетх. - А зачем он мне?

Белла взглянула на Тамин и увидела ее усмешку.

- А к нам в школу в прошлом месяце приходил фараон, - вдруг похвастался сын. - Смотрел на меня и других мальчиков, как мы стреляем!

Белла была так потрясена, что дала сыну подзатыльник.

- И ты молчал, скверный ты мальчишка!

- Я забыл, мама, - простодушно объяснил Сетеп-эн-Сетх, потирая затылок. - Его величество хвалил нас, - гордо прибавил он.

Белла сложила руки.

- А тебя? Тебя фараон заметил?..

- Да, - ответил сын, тряхнув рыжими волосами. - Фараон долго смотрел на меня, я видел!

========== Глава 74 ==========

Белла скоро примирилась с жизнью в Ипет-Исут - или эта жизнь примирила ее с собой. Сперва ей было одиноко и страшно, особенно в ночные часы, - почти как тогда, сразу после пленения. Белла за прошедшие годы привыкла к дому, полному дружественных ей людей… пусть даже это дружелюбие было временным. Но дом Амона опять подчинил англичанку своему нерушимому спокойствию.

Белла знала, что преступление на священной земле считается тягчайшим грехом; и для большинства египтян, считая и самих жрецов, священный закон был превыше всего. И Тамин скрасила ее пребывание в храме: как Белла, по-видимому, скрасила ее собственное существование.

Тамин часто навещала свою подопечную. Она больше не упоминала об Имхотепе, только сказала, что тот уехал вместе с братом в его имение.

Тогда же жрица показала Белле грамоту, заверенную печатью самого первого пророка Амона, - подтверждавшую право Беллы на дом, в котором ее поселили.

- Можешь сама прочесть? - спросила Тамин.

Белла кивнула и принялась разбирать документ, ведя пальцем вдоль иероглифической строки и шепотом произнося слова, которые складывались из рисунков. Она так сосредоточилась, что ее бросило в жар.

- Вернись к началу и читай вслух, - неожиданно велела ее покровительница.

В голосе Тамин прозвучали какие-то новые нотки. Но Белла не задумалась над этим: она послушно повысила голос, стараясь отчетливо артикулировать. Древние египтяне почти всегда читали иероглифические тексты вслух или приказывали читать себе вслух - иначе смысл ускользал от сознания.

“Я, первый хем нечер, начальник мастеров Амона, ведающий всеми сокровищницами бога, заверяю, что этот дом передается во владение на десять лет… благородной госпоже Тамин, певице Амона…”

Белла поперхнулась. Она круглыми глазами посмотрела на египтянку.

- А чего ты ждала? - спросила Тамин.

Белла еще давно заметила у этой особы, как у многих власть имущих, некоторую наклонность к садизму.

- Я ничего не ждала, - сказала англичанка, справившись с невольным разочарованием. - Конечно, я понимаю, что…

Тамин с усмешкой кивнула.

- Я хотела, чтобы ты прочла это сама и убедилась. Да, это мой дом, и я буду продолжать вносить за него плату и тогда, когда тебе станет нечем платить.

На сей раз Белла не стала благодарить и не стала спрашивать, что значит такая щедрость. Похоже, Тамин это понравилось.

- Ты неплохо читаешь, хотя и медленно, - сказала жрица. - Менна столь многому тебя научил? Или ты училась дальше?

- Я просила Синухета учить меня грамоте всякий раз, когда он мог, - смущенно ответила англичанка.

- Синухета? - переспросила Тамин с насмешливо-сочувственной интонацией. - Писать ты, конечно же, не научилась?

- Нет, - беспомощно ответила Белла. Она училась, но писать иероглифами, воспроизводя все детали, было слишком трудно. И она не сомневалась, что кроме тех начал, которые сумел ей преподать Синухет, в древнеегипетском языке существует еще много способов чтения и письма.

Внезапно Белле пришло в голову, что Тамин не просто так устроила ей проверку. Жена Имхотепа размышляла, можно ли привлечь чужестранку к собственным поискам истины…

А может, Тамин, не заметив того, сделалась последовательницей своего мужа? То, что сама эта женщина заражена ядом властолюбия и жаждет тайного знания, было почти несомненно. Жрецу - а тем более женщине-жрице в Та-Кемет было очень трудно победить искушение властью…

Белла похолодела, в полной мере осознав, что это может означать.

Англичанка поняла, что Тамин наблюдает за нею. А Тамин улыбнулась, наслаждаясь сомнениями и метаниями жертвы.

- Нет, я тебя не убью, - вдруг произнесла египтянка, отвечая на невысказанные мысли Беллы. - И я не собираюсь использовать тебя, чтобы потом убить. Успокойся.

Белла не ответила и не шевельнулась, точно оцепенев. А Тамин неожиданно пересекла расстояние, разделявшее их, и приложила ладонь ко лбу англичанки.

По телу Беллы от этого прикосновения разлился странный холод, сменившийся покалыванием. Она ощутила себя странно пустой и легкой… а потом увидела Тамин и саму себя сверху, из-под низкого потолка! Белла увидела свои подстриженные волосы, казавшиеся почти белыми в сочетании с загаром; увидела, как певица Амона, подняв тонкую сильную руку, держит ее в своей власти…

Белла почувствовала, что падает. Ощущение собственного тела вернулось; и обморочная дурнота накатила так внезапно, что ноги у нее подкосились. Тамин успела подхватить ее подмышки и усадила в кресло.

- Все? - спросила жрица через несколько мгновений, внимательно вглядываясь в лицо англичанки.

Белла кивнула. Все в комнате вернулось на свои места.

- Ты сейчас видела, как твоя душа наблюдает за тобой, - сказала Тамин.

Белла отнюдь не была уверена, что это не дурная шутка, которую сыграл с ней мозг; но ответно кивнула. Тут она почему-то вспомнила, что посвящение в духовный сан в современном ей христианском мире производится наложением рук… что это рукоположение означало вначале?

- Наши души все время наблюдают за нами, - сказала Тамин. - Может быть, теперь ты тоже начнешь видеть далеко, как я.

Пока Имхотепа не было, Тамин стала приглашать Беллу к себе домой. Она продолжила ее учение - то, что было начато Менной и Синухетом. Белла под руководством певицы Амона продолжила осваивать иероглифику, а одновременно с этим сокращенное иератическое письмо, которым пользовались жрецы. Время пролетало быстро; иногда Белла со своим малышом оставалась у Тамин на ночь.