The Banshee Show (СИ) - Страница 16

Я сидела в столовой, уже минут как десять покончив со своим обедом, и медлила, прежде чем встать и пойти на следующий урок. В нагрудном кармане джинсового пиджака лежал тот самый список, который Брэйден обнаружила у Карателя — я так и не отдала его Скотту, потому что первое время после похорон просто не хотела бередить и так кровоточащую рану. Я знала, что он был МакКоллу не меньше, чем старшим братом, и мне было его так жаль. Единственным, кто знал о списке, был Лиам. И я была безумно рада тому, что он а)никому о нём не рассказал и б)всё равно продолжал проводить со мной время, хоть и не многое, потому что все мы понимали, кому из нас сейчас сильнее нужна поддержка.

Хотя даже Лиам не сказал мне и слова последним вечером перед собственным исчезновением, когда он снова проводил меня до дома, и мы уселись на скамейку на моём заднем дворике, стоящую среди огромных цветочных клумб, благодаря которым мама умудрялась заполнить в душе одиночество от вечного отсутствия папы в командировках. Мы разговаривали обо всём и ни о чём несколько часов подряд, пока не стемнело. А затем он поцеловал меня в щёку и ушёл, а я ещё долгое время смотрела ему вслед, пока он окончательно не исчез из поля моего зрения.

А на следующее утро ни его, ни остальных ребят, в городе, кажется, уже не было.

Но тяжелее всего, как ни странно, мне было от того, что я не видела Лидию. В моей голове была ясная картинка того, что мы действительно могли стать подругами, и теперь было довольно больно падать в яму несбывшихся надежд.

Когда прозвенел звонок, я дёрнулась, но всё равно не встала, продолжая стучать ногтями по пластиковому подносу. Всё то время, что я успела провести в одиночестве, мне нужно было занимать себя чем-нибудь, чтобы не впасть в депрессию, и я выбрала рассуждения — для этого у меня было достаточно вопросов, требующих незамедлительного ответа. В этот нескончаемый перечень входил не только странный список Карателя, но и символ из блокнота тёти, а так же факт того, что она не оставила мне свой дневник.

Я точно знала, что он был, а это значило, что она его прятала. Вот только от кого? И, главное, где?

То, что мой телефон разрывался входящим звонком в сумке, я заметила лишь тогда, когда мелодия пошла по второму кругу.

Лидия.

— Алло? — ответила я слишком громко и взволнованно.

— Лиз, у тебя всё в порядке? — спросила она.

Помимо её голоса, на другом конце провода слышался шум.

— Да. Где вы? Что случилось?

Я бы спросила, почему они больше со мной не дружат, но это было бы слишком по-детски. Даже для меня.

— Мы в порядке …

— Вы все живы? — перебила я.

— Да, — ответила Лидия после небольшой паузы. — Мы все живы.

— Как Лиам? — сорвалось с моих губ раньше, чем я смогла осознать, и потому мне пришлось добавить: - И Скотт? Как он?

— Немного потрёпаны, но в целом в порядке. Мы в Мексике.

— В Мексике? — я подскочила с места и, схватив сумку, направилась на выход из столовой с такой стремительностью, словно там, за дверями, может оказаться эта самая Мексика.

— Долгая история. Ты точно в порядке? Никаких новостей?

Я знала, что она имеет в виду под “новостями” — голоса. Я отрицательно покачала головой, но, вспомнив, что говорю по телефону, произнесла вслух, что нет.

— Хорошо, — выдохнула Лидия.

— Лидс, домик у озера! — раздался где-то вдалеке голос Стайлза.

— Я помню, спасибо, — буркнула Лидия явно не мне. — Слушай, Лиз, есть одна идея … Ты помнишь мой дом у озера?

Я задумалась.

— Припоминаю.

— На втором этаже есть звукоизолированная комната. Бабушка … Она использовала её для … одних специфических дел. Она помогла нам узнать первый пароль к списку, точнее не она — электрофон. Я подумала, что ты можешь попробовать то же, пока мы в пути.

— Хорошо, — произнесла я. Спорить мне не хотелось, несмотря на то, что я не думала, что из этого что-то выйдет. — Лидия?

— Ммм?

— Я подумала, что вы меня бросили. Подумала, что вы обвиняете меня в смерти Дерека, и поэтому не можете больше меня видеть … Понимаешь, вы — единственные люди, с которыми я общаюсь.

Это был крик души. Возможно, мне стоило держать эмоции при себе, но у меня больше не было сил. К тому же, я думала о том, столько всего не успели сказать Эллисон и Дерек, и мне стало страшно: а вдруг и я не успею?

— Ох. Прости, Лиз … — выдохнула Лидия. — Мы … Мы не … Это очень сложно объяснить. Дело касается тёти Эллисон, и …

— Лиз? — послышался голос Скотта.

Я поняла, что наш телефонный разговор стоял на громкой связи.

— Лиз, послушай. Несмотря на, кхм … — Скотт кашлянул. — Чтобы ни случилось, ты не виновата. Ни в чём. И никто не виноват. Мы не предупредили тебя лишь потому, что тебе и так несладко было последнее время.

Он замолчал, но и я не торопилась говорить, потому что не знала, о чём. Скотт МакКолл был вторым человеком в моей жизни после тёти, кто действительно заботился обо мне.

Скотт МакКолл был первым человеком, которого я знала, кто заботился обо всех.

— Возвращайтесь скорее, — произнесла я. — Будучи единственным сверхъестественным существом в школе, я чувствую себя очень неловко.

Короткие смешки на другом конце провода заставил меня улыбнуться.

— Лиам передаёт тебе привет, — сказала Лидия перед тем, как повесить трубку. — Он не хочет признаваться в этом, конечно, но передаёт.

***

Мне пришлось объяснять миссис Мартин в течение пятнадцати минут, почему она должна дать мне ключи от домика на озере и при этом не должна поехать со мной. Я соврала, что когда однажды была там вместе с Лидией и ребятами, то оставила там свой шарф.

Миссис Мартин не сразу поверила в то, что я могу быть подругой её дочери.

Я зашла в белую комнату — единственную, где стоял красный граммофон, — и плотно закрыла за собой дверь. В ней действительно было невероятно тихо, и даже мои собственные мысли казались мне оглушающими. Я опустила пакет с грампластинками, которые захватила из дома, на пол, а затем и сама присела на колени на мягкий белый ковёр. Я не знала, зачем взяла с собой старую музыку, которую, оказывается, так любила моя тётя, но так как сама идея работать с электрофоном казалась мне странной, то работать с ним ещё и без пластинки было бы вообще глупо.

Вытащив из пакета пластинку группы Тэмптейшнс в ярко-красной обложке, я с минуту тупо вертела её в руках, прежде чем наконец вытащить её и поставить на диск проигрывателя.

Чтобы сообразить, как он работает, мне понадобилось ещё некоторое время. И когда наконец пластинка закружилась в медленном танце, ограниченном тонкой иголкой, я замерла, сложив руки на колени, в ожидании лёгкой и ритмичной музыки.

Раньше я никогда не слушала пластинки, но мне всегда казалось, что они должны звучать с приглушённым треском, навевающим лёгкую меланхолию и невольно заставляющим проиграть в голове самые тёплые воспоминания.

Но вместо этого я неожиданно услышала свою тётю.

“Второе ноября … Прошло уже два месяца с тех пор, как Мэддисон уехала. Я чувствую себя такой одинокой … Я знаю, что она должна была это сделать, потому что Лоррейн была ей так дорога, но ведь это было в прошлой её жизни, в той, где она всё ещё была Мэдди. Как она посмела покинуть меня? Она теперь моя … только моя Мэддисон …”

Я дёрнулась и резким движением руки оттолкнула рычаг с иголкой прочь от пластинки, словно он был ядовитый. Прижав ладони к ушам, я зажмурилась и принялась размахивать головой в попытке избавиться от голоса тёти, эхом звучащего в моём мозгу.

Как такое возможно? Неужели, дело в проигрывателе, который уже помогал Лидии?

Но что это воспоминание о тёте хотело мне сказать, и откуда оно вообще взялось в моей голове?

Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем я, наконец, перестала дрожать, опустила руки и сменила пластинку с Тэмптейшнс на Кассандру Уилсон. Но опять - никакой музыки, только монолог женщины с дрожью в голосе.