The Banshee Show (СИ) - Страница 14

http://vk.com/club75865569 <3

========== // salvation ==========

Я слышала слишком отчётливо, как рвётся чужая плоть, словно хлопковая рубашка, когда мачете человека в чёрном разрезало тело девушки, висящей в паре метров от меня. Это был уже третий человек, и я до сих пор не понимала, почему наёмник оставлял меня в живых, методично расправляясь со всеми остальными.

Когда глаза привыкли к полумраку, и я перестала плакать и огляделась, то поняла, что нахожусь в каком-то подвале, а жёлтое пятно, которое я поначалу приняла за костёр, являлось солнечным светом, льющимся из крохотного окошечка прямо над потолком. Я дёргалась, выворачивала и выкручивала свои руки в попытке хотя бы ослабить верёвки вокруг кистей и лодыжек, но ничего не получалось, и тогда мне приходилось просто продолжать дышать спёртым воздухом и молча плакать, ощущая на губах привкус клея от скотча, которым был заклеен мой рот.

Этот Ад длился больше двадцати четырёх часов.

Теперь, когда солнце заходило уже второй раз за всё моё пребывание здесь, а, точнее, непонятно где, я смотрела на то, как мужчина в чёрном пихал располовиненные тела в мешки, словно какой-то мусор. Я не знала, куда он уносит их потом, когда исчезает за скрипучей дверью, располагающейся вне моего поля зрения, но предполагала, что он никогда не убивал там, где тела находила полиция — расправляясь с ними в более интимной обстановке, он выходил ночью в город и развешивал их там, где не составляло труда их отыскать.

Он издевался над шерифом и его помощниками, потому что знал, что в этой резне преимущество на его стороне.

Каратель не смотрел на меня. Проходил мимо, надвинув капюшон так низко на лицо, что я не видела даже его подбородка.

Спустя какое-то время, когда глаза научились отличать тёмный от очень тёмного, я перестала чувствовать ноги ниже колен, а лёгкие уже не горели огнём от вечного запаха гари, пота и крови, успев привыкнуть. Но голоса, шепчущие в моей голове, не замолкали ни на секунду.

Я слышала Лидию. Она звала меня.

Но я не знала, как мне ей ответить.

Когда я впервые почувствовала сильную боль в висках, а веки стали безумно тяжёлыми, и я была готова уже отключиться, Каратель впервые заговорил. В этот раз он появился без жертвы, и потому я не сразу поняла, в чём дело, когда он остановился напротив меня и завёл руки за спину.

— Ты банши, верно? — прохрипел он, а затем сделал шаг вперёд и присел на корточки точно возле моих ног.

Он схватился за верёвки на моих лодыжках и подёргал их, словно проверяя на прочность. Кожа под ними горела огнём.

— Я знаю, что ты банши. Я знаю о тебе всё, Лиз Мур. И не только о тебе, — он поднял голову на меня, и я, прищурившись, смогла различить его тонкие губы. — О всех из этого списка.

Выпрямившись, мужчина на мгновение замер, а затем взялся за края капюшона и стянул его с головы. Если бы я встретила этого человека на улице, я бы прошла мимо, и уж тем более не подумала бы, что он наёмный убийца. Он выглядел слишком просто: седые волосы с редкими чёрными переливами и такого же цвета густая щетина и карие мутноватые глаза, смотрящие на меня из-под низко посаженных бровей с лёгким прищуром не выдавали в нём бывшего служащего секретного подразделения.

Он приложил указательный палец левой руки к своим губам и шикнул, а правой подцепил край скотча, закрывающего мой рот, и резко дёрнул.

Глухой стон сорвался с моих губ.

— Почему ты не убил меня? — спросила я несколькими мгновениями спустя вместо того, чтобы умолять отпустить.

Потому что я прекрасно осознавала, что он меня не отпустит.

— Ты знаешь, сколько стоит твоя жизнь?

Я поджала губы.

— А жизнь Скотта МакКолла и Лидии Мартин?

Я продолжала молчать, подсознательно догадываясь, к чему ведёт Каратель.

— Зачем мне убивать тебя за жалкие шесть миллионов долларов, если я могу с помощью тебя получить в семь раз больше?

— Они не придут за мной, — тут же выпалила я.

— Придут. Не без моей помощи, разумеется.

Я непонимающе смотрела на Карателя, пытаясь пересилить желание закрыть глаза и провалиться в сон. Желудок скручивало от голода, но думать о еде я даже не пыталась — стойкий смешанный запах не давал мне на это никакого шанса.

У Карателя было до ужаса спокойное лицо, и то, чем он занимался, обозначалось лишь пятнами чужой крови на его скуле.

— Всё это, — я замолчала, чтобы откашляться, а затем продолжила: — ради денег?

— Да, — честно ответил мужчина. — Я же должен что-то есть.

Я задрожала, когда его пальцы провели линию от моего подбородка до виска, а затем вскрикнула, когда они схватили меня за волосы и с силой оттянули голову.

Я зашептала, чтобы он отпустил.

— Скажи мне, банши, что ты слышишь? — спросил Каратель, наклонившись так близко ко мне, что я задержала дыхание, когда гнилой запах из его рта ударил мне в ноздри. — Скажи мне, Лиз.

Я стиснула зубы и зажмурилась, хватаясь за последние остатки надежды, которые смогла найти. Но ни запах, ни прохлада подвала, ни размеренное дыхание Карателя — ничто из этого никуда не делось.

И тогда я открыла глаза и снова взглянула своему страху в лицо.

— Ты знаешь, что кто-то сегодня умрёт, — произнёс Каратель. Его губы растянулись в ухмылке. — И никто вам, детки, не поможет.

Он был прав. Я знала. Я чувствовала приближающуюся смерть.

Это ощущение, словно ядовитая змея, загнавшая мышь в её же норку, медленно проникало внутрь, поднималось к груди и выпускало смертельный яд, из-за которого было невозможно вздохнуть, и немела каждая мышца в теле, и безумно хотелось лишь кричать. Тоже самое я чувствовала и несколькими днями ранее, когда Лидия и Стайлз оказались в ловушке санитара по фамилии Брунски в доме Эха.

Я знала, что если Каратель окажется прав, и Скотт с ребятами смогут найти меня, то действительно кто-нибудь умрёт. И если это будет не сам наёмник, то кто-то из нас, и от этой мысли мне становилось ещё хуже.

Хотя, казалось, куда ещё.

— Даже если Скотт придёт, — а он не придёт, — то тогда это уже тебе нужна будет помощь, — произнесла я, оскалившись.

Это была не храбрость — это была последняя стадия страха.

Каратель расхохотался. Его смех показался мне наигранным и каким-то механическим — услышав такое, нормальный человек больше никогда не захочет смеяться.

Я хотела закричать о том, что мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последним; хотела пригрозить ему тем, что когда сюда придёт истинный альфа Скотт МакКолл, ему придётся собирать свои зубы сломанными пальцами.

Хотела, но не успела.

Где-то вдалеке раздались голоса. И они были мне прекрасно знакомы.

— Нет, — прошептала я, а затем, набрав в лёгкие побольше воздуха, закричала: — Нет, нет, нет, нет!

Каратель с силой прижал скотч обратно к моим губам. Он снова накинул капюшон на голову, достал из-за плаща мачете, вечно болтающееся на его поясе, и исчез из поля моего зрения, плотно закрыв за собой дверь (что я поняла по скрипучему звуку) и оставляя меня одну, трясущуюся и запуганную. Всё, что мне оставалось — это висеть на месте и концентрировать внимание на том самом маленьком окошке, которое уже давно не являлось источником света из-за наступивших сумерек.

Всё, что мне оставалось — это ждать.

И я ждала. Ждала, когда с потолка подвала посыпался песок из-за того, что кто-то там наверху борются между собой, ждала, когда услышала глухие удары и треск ломающихся предметов. Ждала, и продолжала цепляться за последние остатки надежды до тех самых пор, пока не услышала чей-то громкий внутриутробный вой, переполненный болью. Он принадлежал Лиаму - я была уверена в этом на сто процентов.

А затем голоса в моей голове резко замолчали, унося с собой и неприятное чувство внутри, и кромешная тишина заволокла моё сознание. Но это не было облегчением — я просто почувствовала, как все ниточки внутри меня оборвались.