Thank God It's Christmas (СИ) - Страница 5

Трюмпер молча открыл клетку и помог Биллу надеть на собаку поводок.

Джек оказался замечательным псом, очень подвижным и веселым. Зима в этом году не торопилась укутывать город снегом, и потому они с удовольствием побегали по желтой листве, раскидывая ее в разные стороны. Каулитц громко ржал, когда Джек зарывался в листья и «охотился» на него, с лаем выскакивая из засады, а потом драпал от разыгравшейся собаки, а пес хватал его за полы пальто и тянул назад.

- Это было как если бы кто-то изобрел машину времени и отправил бы меня в мои восемь, - делился он с Томом позже, когда они ушли из приюта и направлялись куда-нибудь поесть. – Я давно так не веселился. Тебе, кажется, не было и вполовину так весело, как мне.

- Роза – старая собака, ее скачки по пересеченной местности уже не интересуют, - фыркнул Трюмпер. – Кстати, Джек порвал тебе пальто, ты видел?

- Фигня, - махнул рукой Билл. – Его давно пора выбросить, я его по привычке таскаю.

В кафе, куда они забрели попить кофе, играла знаменитая Hotel California, и Билл на автомате начал напевать ее, глядя в окно. Он заметил, что Том внимательно смотрит на него, только когда песня закончилась.

- Ты меня смущаешь, – улыбнулся Билл. – Чего вылупился-то?

- Ничего. Не думал, что тебе понравится гулять с Джеком. Хотел позволить тебе побродить с Розой.

- Я бы сдох с ней от скуки.

- Ты только так думаешь, - возразил Том. – На самом деле с ними всеми круто гулять, это такой универсальный антидепрессант. Признавайся, сколько раз за сегодня пожалел себя?

Каулитц хотел было назвать двухзначную цифру, но осекся, поняв, что думал про Боба только утром, когда Том ломился в его квартиру. От осознания этого на душе стало еще легче, и он хихикнул. Трюмпер хохотнул тоже, и уже в следующую секунду оба залились смехом. Успокоились они лишь после того, как нерасторопная официантка принесла им кофе.

- Не знал, что ты любишь животных.

- Что же в этом странного? – удивился Билл. – Почти все любят животных.

- Ну… Не знаю. Мне кажется, что все, кто любит животных, заводят их себе. А ты, к тому же, живешь один.

- Это я теперь один живу, - тихо поправил его Каулитц. – А до этого жил с Бобом. Он не хотел никого заводить, говорил, что с ними слишком много мороки. Да и когда я с мамой жил, у меня не было никого: у нас мебель была довольно дорогая, мать не хотела, чтобы ее заслюнявили или оставляли клочками шерсть. Хотя, надо сказать, лет в семь я настаивал и даже устроил пару истерик, - он фыркнул, вспомнив, как требовал «хотя бы одну маленькую собачонку». Билл отпил чуть кофе и сморщился: - С корицей! Черт их разорви! Рождество всюду!

- Чем тебе так не угодил праздник? – выгнул бровь Том.

- Я его всегда любил, но Бобби приспичило бросить меня именно сейчас, перед Рождеством, и мне придется справлять его одному, потому что к матери ехать дорого, а…

- А с другими ты не нашел общий язык, - договорил за него Трюмпер. – Довольно паршиво. Если хочешь, можем справить вместе. Есть у меня одна идейка…

- Ну вот еще, - нахмурился Билл. – Я не настолько несчастен, чтобы отнимать твое время еще и в Рождество.

- Меня это нисколько не…

- Закрыли тему, - оборвал его Каулитц. Том только пожал плечами, мол, как знаешь. Некоторое время помолчали. Билл сосредоточенно пил кофе и наверняка выглядел уныло, потому что перед глазами все вставали и вставали картинки, как он, одинокий и грустный, встречает Рождество один. Один ужинает, распаковывает подарок самому себе, ложится в холодную постель. От жалости к себе хотелось разрыдаться.

- Во сколько тебя завтра разбудить? – вернул его к реальности Том.

- Что? О, завтра ничего не получится. Последние занятия и все дела, надо на пары сходить, проставить зачеты, поздравить преподавателей…

- Короче, всякое занудство и подхалимаж, - подытожил Трюмпер, допивая кофе. – Ладно, я тогда тоже в университет наведаюсь.

- По домам? – улыбнулся Билл.

- По домам, - вернул улыбку Том, подзывая официантку и рассчитываясь. – Тебя проводить или уже достаточно большой, чтобы дойти до дома и не потеряться?

- Верх остроумия, - беззлобно огрызнулся Каулитц, наматывая шарф. – Я лопнул от смеха.

Дома он на всякий случай повторил материал. Занимался долго, вдумчиво, а когда закончил, обнаружил, что на часах – начало первого. Билл прикрыл уставшие глаза и потянулся. За весь день он едва ли пару раз вспомнил про Боба. Наверное, это можно считать хорошим знаком. Биллу хотелось так считать, во всяком случае.

Он спал спокойно, без снов, и проснулся в отличном настроении. Напевая под нос незамысловатую песенку, Каулитц собрался в университет, окинул себя взглядом в зеркале и остался доволен.

Все пошло не так, когда в автобусе Билл заметил до боли знакомый профиль. Он инстинктивно подался вперед, чувствуя, как сердце пытается пробить грудную клетку. Это был не Боб, но страшно похожий на него парень. Билл закусил губу, стараясь унять дрожь во всем теле. Это не Бобби. Бобби ушел. Бобби бросил. Бобби сам дурак. Подойти и умолять вернуться. Это не Бобби. Рассказать, как сильно Билл любит его. Это не Бобби. Пообещать, что все будет так, как он захочет. Это не Бобби. Надавить на то, что скоро Рождество, а под Рождество близких людей не оставляют одних. Это не Бобби. Сказать, что все изменится. Это не Бобби!

Не-Бобби вышел за пару остановок до университета, и Билл шумно выдохнул. Нужно успокоить бешено колотящееся сердце. Унять дрожь в руках. Перестать кусать губы.

Он не помнил, как добрался до университета. Не помнил, как вошел внутрь, как снова стаскивал чертов шарф, как его перехватил Том, как затащил его куда-то. Очнулся только когда его встряхнули так сильно, что чуть не оторвалась голова.

- Что такое? – бормотал Том, глядя обеспокоенно. – Что с тобой? Билл, не молчи.

Его прорвало. Слезы полились рекой. Он часто всхлипывал, цеплялся за Тома, словно боясь, что тот оттолкнет и уйдет, и говорил, говорил, говорил:

- Я все для него делал, понимаешь, все, а он меня как обосравшегося щенка… ненужного, как вещь какую-то, даже не спросил, как я жить-то без него буду, - бормотал Каулитц. – Кинул под самое Рождество, знал, что так больнее будет, что я сдохну один от сраного одиночества, знал, что он – моя жизнь, черт, что у меня даже и нет никого, чтобы вместе Рождество встретить, что я нафиг никому не нужен, кроме него. А я и сам это знал, но совершенно наплевать было, понимаешь? Наплевать, мне и самому никто не нужен был. И вот, он свалил, и я один, сам с собой, и я понятия не имею, что бы со мной было, если бы не ты. И это вообще какой-то тихий ужас все, я думал, что забыл про него, вчера же так хорошо все было, а сегодня вот опять, представляешь?

Том прижал его к себе крепко, и Билл еще что-то долго бормотал, сам особо не понимая, что несет, но слова постепенно превратились во всхлипывания, и он стоял, уткнувшись в теплую мягкую толстовку Тома, а тот гладил его по волосам, ничего не говоря.