Терминатор – 3 (с половиной) - Страница 6

Но Джона подобные запреты не останавливали. Он уселся за руль пригнанного недавно «Порше» и, бросив гранату в охранника стоянки, не хотевшего открывать ворота, направился в город по дороге с односторонним встречным движением.

Из этого района, дружно прозванного обитателями гадюшником, так давно никто не пытался вырваться по дороге, пусть даже и с нарушением правил дорожного движения, что патрульные, не поверили своим глазам, когда сверкающий красный «Порш» промчался мимо них, обдав их водой из грязной лужи.

- Ах, зараза, чтоб его! - вскричал полицейский, выронив свой бутерброд в грязную лужу. - За ним!

- Но Джим, а как же наш завтрак? - спросил его второй патрульный.

- Засунь его себе в ..., - порекомендовал ему Джим, продемонстрировав удивительные познания в человеческой анатомии, а именно взаимосвязи между началом мозговой извилины и концом прямой кишки напарника.

Тот, выслушав эту фразу, с отвращением выбросил гамбургер в ту же лужу и уселся за руль патрульной машины. Натужно взревев как старый унитаз, патрульная машина тронулась с места вслед Джону Коннору.

- Внимание всем постам! - принялся бубнить напарник Джима в полицейскую рацию. Говорит сержант Полищук, немедленно задержать красный «Порше», нарушивший правила дорожного движения и двадцать шестую поправку к Конституции о праве полицейских на обед. Судя по всему, богатая нажравшаяся сволочь вконец охренела!

- Ты не в России Полищук, мать твою, - отозвалась рация, тут постов нету, тут мобильные пункты задержания капиталистических нарушителей!

- Заткнись, Кац, выполняй свою работу, - отозвался Полищук. - Если б не я, ты бы сейчас лес валил в Сибире.

- Если б не я, ты бы валил лес вместе со мной, - сообщил неведомый Кац.

- А ну заткнуться, мать вашу! - вмешался в разговор Джим. - Я вам устрою эммиграционные разборки! Завтра же добьюсь у капитана, чтобы вас послали патрулировать в Гарлем.

- А ты мне не указывай, империалистическая свинья, - заявил сержант Полищук и разрядил в своего напарника револьвер. - Товарищ Кац, мне пришлось ухайдокать Паркинсона, он мог разрушить нашу явочную связь.

- Идиот! - возмутился тот. - Ты уже в третий раз пристреливаешь своего очередного напарника, это вызовет подозрения!

- Если я пойду патрулировать в Гарлеме, где ошивается русская мафия, меня сразу все узнают, и разоблачат. И тогда, товарищ Кац, Вы первый пойдете на электрический стул с тефлоновым покрытием.

- Ублюдок, черносотенец хренов, пидарас недобитый, - понеслась ругань из рации. - В последний раз покрываю твою задницу, еще кого-нибудь грохнешь, я тебя собственными руками растефлоню!

- Служу Советскому Союзу, тьфу черт, ридной Украйни! - вытянулся перед рацией Полищук. - Я вашу доброту, товарищ, вовек не забуду!

- Идиот! Мы работаем на Израиль! - донеслось из рации.

- Что? - взревел Полищук. - Я что, на жидов работаю?

- А ты что, не знал? - искренне удивился неведомый Кац. - Ах, да, я же забыл тебе сказать, извини. И не надо так орать, мне и без этого прекрасно слышно.

- Ах вы члены обрезанные! - продолжал бушевать Полищук. - Я можно сказать родину продал из-за таких, как вы! Да я лучше на арабов пойду работать! - заявил он и, грохнув ненавистную рацию об обшарпанную стену дома, выкинул тело своего напарника в ближайший мусорный бак, после чего направился на машине в сторону посольства Ливана.

Оставим же нехорошего Полищука продавать очередную родину очередной будущей родине и вновь вернемся к Джону Коннору.

- Ух ты! Фанта! Веселая компания! - воскликнул Джон, сбивая кучку подростков, несущих охуенных размеров надувной диван с бутылками внутри. - Вливайся! - радостно крикнул он под аккомпанемент стонов и хрипов. Гордость рекламного трюка, надувной диван отлетел метров на двадцать и обрушился на миссионера, который что-то проповедовал, вздымая руки к небу.

- И если мы послужим нашим детям примером, - хриплым голосом вещал проповедник, - то они немедленно исправятся и прекратят бить старушек бейсбольными битами по голове, - с энтузиазмом кричал он, пока не увидел «чудо». Вид огромного спального инструмента, летящего прямо на него с угрожающей скоростью, настолько потряс проповедующего, что на его белоснежных штанах немедленно появилось расползающееся мокро-желтое пятно. Когда же диван отлетел от вытянутой в отчаянии руки проповедника на несколько метров, ничуть не повредив моче- (а может и слово-) недержанцу, то он в гневе, принялся ругаться так, что вся толпа немедленно пробудившись ото сна тут же начала бить его. Особо свирепствовала толпа подростков, немедленно выудившая вышеозначенные бейсбольные биты.

А в это время, злобный Терминатор поступил по объявлению на работу в полицию, быстро сдав экзамен на профпригодность. Несмотря на высокую сложность вопросов, таких как, сколько пружин в «парабеллуме», или когда надо стрелять в преступника, до или после ареста, он с блеском сдал все предметы и, получив полицейский значок, немедленно осведомился у экзаменатора:

- Это что, если я кого-нибудь убью, то мне за это ничего не будет?

- Гм, в принципе, с большим допущением, да, - ответил тот.

- Это я и хотел узнать, - радостно воскликнул Т1000(б) и, выпростав из-за полы плаща большое помповое ружье, навел его на толстый живот экзаменатора.

- В полиции запрещено использовать оружие с таким большим дулом! - немедленно воскликнул полицейский профессор.

- А это не дуло, - успокоил его Терминатор. - Это большое допущение, - объяснил он и спустил курок. Толстопузого экзаменатора отшвырнуло к стене прямо сквозь стоявшую на его пути доску с мелом. С громкими криками остальные абитуриенты бросились прочь из класса, но Т1000(б) стрелял также быстро, как кролик покрывает небольшое расстояние до ближайшей беззащитной крольчихи-девственницы. Кровавые ручьи вытекали из аудитории, когда из нее вышел новоиспеченный полицейский.

- Офицер, - обратился к нему на улице какой-то старикан в гавайской рубашке и шортах до колена, - Почему у Вас сапоги в крови?

Терминатор оглянулся и увидел тянущийся за ним кровавый след. На его внутреннем глазном экране высветилось несколько вариантов ответа: