Тереза - Страница 58

Изменить размер шрифта:

В этот момент вошел господин Вольшайн. По его лицу не было заметно, слышал ли он, а тем более понял ли последние слова Карла. Во всяком случае, он растерянно переводил взгляд с Терезы на Карла, и тот счел, что пришло время удалиться.

— Не хочу долее мешать, — сказал он и с коротким, почти насмешливым кивком в сторону Вольшайна сделал движение к выходу.

Однако Тереза сказала:

— Минуточку, Карл, — и совершенно спокойно представила мужчин друг другу: — Доктор Карл Фабер, мой брат; господин Вольшайн, мой жених.

Карл слегка скривил рот:

— Какая честь! — И повторил: — Тем паче не хочу вам мешать.

— Пардон, — подал голос господин Вольшайн, — а мне показалось, что это я вам помешал.

— Ни в малейшей степени, — возразила Тереза.

— Естественно, ни в малейшей, — подтвердил Карл. — Небольшая размолвка, семейные дела, ничего не поделаешь. Итак, не поминай лихом, — добавил он, — и будь счастлива. Мое почтение, господин Вольшайн.

Не успел он закрыть за собой дверь, как Тереза повернулась к Вольшайну:

— Прости, я не могла иначе.

— Что ты этим хочешь сказать? Чего ты не могла иначе?

— Я хочу сказать, что я не могла представить тебя иначе, но это тебя ни к чему не обязывает. Ты по-прежнему совершенно свободен в своих решениях.

— Ах, вот оно что! Но я вовсе не желаю быть свободным, как ты это называешь. — И он со страстной нежностью привлек ее к себе. — А теперь мне хотелось бы знать, чего, собственно, хотел от тебя твой уважаемый братец?

Она была рада, что он не слышал их разговора, и рассказала ему только то, что сочла нужным. При расставании было решено, что свадьба состоится в воскресенье на Троицу и что Франц в любом случае уедет в Америку раньше.

94

До Троицы было еще далеко, почти три месяца. Господин Вольшайн назначил свадьбу на столь далекий день из-за того, что ему предстояло до этого события совершить две деловые поездки, в Польшу и в Тироль, а также из-за того, что в квартире следовало произвести некоторую перестановку. Кроме того, надо было обсудить с адвокатом множество различных вопросов, поскольку известные завещательные распоряжения — все мы смертны, заметил Вольшайн — лучше было сделать до свадьбы. Тереза не имела ничего против неблизкого срока, ей было даже приятно, что не придется вот так, сразу обрывать все свои обязанности, которые приносили ей тем больше радости, чем меньше теперь воспринимались ею как обязанности.

Дни, когда Вольшайн отсутствовал — одну неделю в феврале, другую в марте — и ей не надо было опасаться его неожиданных утренних визитов, она восприняла как отдых. И все же иногда немного скучала по нему. Ведь за последние месяцы Тереза как-никак привыкла к этому подобию супружеской жизни, она не могла отрицать, что действительно стала спокойнее. А по некоторым признакам, внешним и внутренним, она ощущала, что ее жизнь, в том числе и женская, еще далеко не кончилась. Приятному умонастроению способствовало также и то обстоятельство, что теперь она могла лучше одеваться, и Тереза заранее радовалась тому, что вместе с Вольшайном, как он обещал, отправится за всевозможными покупками.

Пасхальные праздники — вскоре после возвращения Вольшайна из второй поездки — они провели вместе в уютной небольшой гостинице в окрестностях Вены. Дни еще стояли холодные, однако на деревьях уже набухли почки и некоторые кусты покрылись цветами. Вечера же они проводили в ее номере, где чувствовали себя влюбленной парочкой, так что, когда она вернулась в свою квартиру и вновь стала коротать часы в одиночестве, ей иногда казалось, что и в их общем доме, где она станет жить уже замужней дамой Терезой Вольшайн, ей будет хорошо и приятно. Но приятнее всего было радостное ощущение от почтовой открытки, присланной Тильдой отцу, которую тот показал ей: «Тысяча пасхальных приветов тебе и Терезе». Да, так и было написано — Терезе.

На визит в тюрьму Тереза все еще никак не могла решиться. Не могла преодолеть своего страха перед этим свиданием, которое должно было стать и прощанием навеки. Вольшайн все последнее время не проронил ни слова о Франце, и Тереза решила, что он, вероятно, скажет ей тогда, когда все будет подготовлено. И действительно, вскоре после их пасхальной поездки за город он сообщил, что послал своего адвоката в тюрьму к Францу, однако тот покуда решительно не соглашается ехать в Америку и заявляет, что не был приговорен к депортации за океан. Тем не менее Вольшайн не сомневался, что Франца удастся переубедить с помощью письменного обещания весьма солидной суммы, которая будет ему выплачена лишь по прибытии в Америку.

95

Спустя несколько дней Тереза ожидала господина Вольшайна, обещавшего заехать за ней в экипаже в десять утра и вместе отправиться за покупками, что они уже делали несколько раз. Стоял теплый весенний денек, окно было распахнуто, и в комнату долетали ароматы ближнего леса. Вольшайн обычно был точен. Когда он не появился и спустя полчаса после условленного срока, Тереза удивилась. Она стояла в пальто у открытого окна и, когда ожидание продлилось еще полчаса, забеспокоилась и решилась позвонить. Никто не взял трубку. Через некоторое время она вновь позвонила. Незнакомый голос спросил:

— Кто говорит?

— Я хотела только спросить, господин Вольшайн уже вышел из дому?

— Кто говорит? — опять спросил незнакомый голос.

— Тереза Фабиани.

— О, фройляйн, к сожалению… К сожалению… — Теперь Тереза узнала этот голос, он принадлежал бухгалтеру фирмы. — Господин Вольшайн, да… Господин Вольшайн внезапно умер.

— Что… как?..

— Его нашли мертвым в постели сегодня утром.

— Боже милостивый! — Звонки отбоя. Она повесила трубку и сбежала вниз по лестнице.

Тереза и не подумала о том, чтобы сесть в трамвай или взять коляску; машинально, как во сне, не чувствуя потрясения и поначалу даже не торопясь, но потом почти бегом направилась она в переулок Циглергассе.

И вот его дом. Не видно никаких перемен. Перед входной дверью стояла коляска, как часто бывало и раньше. Она взлетела вверх по лестнице, дверь была заперта. Терезе пришлось позвонить. Открыла служанка. «Целую ручку, фройляйн». Обычное ее приветствие. На секунду Терезе почудилось, что это все неправда, она неправильно поняла или над ней подло подшутили. И она спросила в странном ожидании, будто ее вопрос мог что-либо изменить:

— Господин Вольшайн?.. — Но не докончила фразы.

— Разве вы не знаете, фройляйн?

Тереза коротко кивнула, сделала рукой движение, как бы защищаясь, и, больше ни о чем не спросив, открыла дверь в гостиную. За столом сидели бухгалтер фирмы и еще два господина, которых она не знала, один из них как раз собирался уходить. У камина сидели какая-то дама и сестра покойного. К ней-то и подошла Тереза: «Неужели это правда?» Сестра кивнула и пожала ей руку. Тереза растерянно молчала. Дверь в соседнюю комнату стояла открытой, туда и направилась Тереза, затылком чувствуя на себе взгляды. Столовая была пуста. В следующей комнате, маленькой курительной, у окна стояли два господина и деловито, но тихо разговаривали друг с другом. Дверь в следующую комнату тоже была открыта. Здесь стояла кровать Вольшайна. Под белой простыней проступали очертания человеческого тела. Вот, значит, где он лежал, мертвый и такой одинокий, какими бывают только мертвые.

Тереза не ощущала ничего, кроме робости и непривычности, боли она пока не чувствовала. Ей очень хотелось опуститься на колени, но что-то ее удерживало. Почему никто не последовал за ней? Сестра могла бы подняться и подойти. Прочли ли уже завещание? Вот о чем она подумала! Конечно, это был важный вопрос, и она помнила о нем, но все остальное было куда важнее. Он умер, ее жених, ее любовник, добрый человек, которому она столь многим была обязана, отец Тильды. Ах, теперь и Тильде, вероятно, придется приехать. Послали ли ей телеграмму? Наверняка. Под этой простыней его лицо. Почему еще не зажгли свечи? Вчера в это время она была вместе с ним в магазине «Гернгутер» — заказывала там постельное белье. О чем это они шепчутся? Незнакомец с черными усиками, наверное, адвокат. Знали ли эти люди вообще, кто она такая? Ну, сестра, во всяком случае, знала. Могла бы и посердечнее встретить возлюбленную своего брата. Если бы я уже стала его супругой, все они вели бы себя по-другому, это уж точно. Я хочу вернуться к его сестре, подумала она. Мы с ней ведь единственные близкие ему люди, мы и Тильда. Прежде чем выйти из комнаты, она перекрестилась. Не следовало ли ей взглянуть на лицо покойного? Но ей вовсе не хотелось еще раз увидеть его лицо — немного заплывшее, блестящее от пота лицо. Она скорее боялась этого. Да, он был немного тучноват, потому, наверное, и… Но ведь ему не было еще и пятидесяти. А теперь она — его вдова, не будучи с ним обвенчана.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com