Тёплый ключ - Страница 26

И рядом с ним сразу же встал Гриша Головастик.

— Это мы! Мы возили дрова вместе с Витей!

В комнате стало тихо. Витька поднял голову. Посмотрел сначала на Галку, потом на мальчиков, на учительницу посмотрел, на Егора Захаровича.

Егор Захарович опять негромко кашлянул в кулак.

— Товарищ инспектор, в нашем доме сделали ремонт, провели паровое. А дрова кое-какие в подвале остались. Никому они не нужны, гниют попросту. Вот и Прасковьи Ивановны там дрова валяются. Правда, Прасковья?

Женщина сняла с колен сумку, полную картошки, и встала.

— Возьми их себе, Сазанов. Все до полешка. Чтоб ты ими подавился.

— Зачем же — все до полешка? — рассудительно сказал лейтенант. — Пусть берёт столько, сколько у него взяли ребята. А остальное лучше, отдать той женщине, Клавдии. По крайней мере, польза будет. Как вы считаете, гражданин Сазанов?

А Сазанов действительно словно бы вдруг подавился. Он побагровел, открыл было рот, но, так ничего и не сказав, быстро пошёл к двери, бормоча что-то себе под нос.

Все посмотрели друг на друга, а потом на лейтенанта. А тот сказал:

— Конечно, это не резон — брать чужие дрова без спроса. Спросить надо было, объяснить. Запомним это на будущее. — Лейтенант посмотрел на Витьку и, как тогда на улице, приложил руку к козырьку фуражки. — Однако в этом особом случае вы действовали как гражданин. Можете быть свободны.

Первое занятие космического звена началось с опозданием на час. Но от этого оно не стало менее торжественным.

В светлом спортивном зале выстроилась шеренга будущих космонавтов. А когда включили радиолу и грянул марш, Витька, как звеньевой, шагал впереди всех.

И странно, ведь и на улице, когда Сазанов тащил его в отделение, и в «детской комнате», когда уже казалось, что всё пропало, — он ни разу не заплакал. А теперь, когда всё плохое позади, он вдруг почувствовал, что слёзы вот-вот полезут из глаз. Новое дело… Этого ещё не хватало…

И тут он заметил, что Толя Гончаров внимательно следит за ним.

— Раз, два, левой! Раз, два, левой! Равнение в затылок! — громко командовал Толя. И пошёл рядом с Витькой, нагнулся, шепнул ему на ухо: — Ты что это, брат? Смотри у меня, не распускать нюни. Мало ли что в жизни бывает. Ты ведь звеньевой. Держись, Витька!

Рассказы

ДО СВИДАНЬЯ, ЛАСТОЧКИ!

Зима наступила внезапно. Ещё в субботу Костя и Лена бегали в лёгких пальтишках — Ленка даже взяла в школу зонтик, — а потом всё изменилось в одну ночь. Оконные стёкла затянуло серебристыми узорами, да так сильно, что сквозь них с трудом пробивался свет.

Костя выскочил из-под одеяла, открыл форточку и увидал, что Фонтанка покрыта свеженьким ровным льдом.

— Вот здорово! Пойдём на коньках, Ленка?

Лена, как всегда, встала раньше брата. Она уже совсем готова — длинные коричневые чулки, короткое зелёное платье колокольчиком, тугие косички торчат в разные стороны, как ручка и носик у кофейника, который она только что внесла в комнату.

— Дурак! — сказала Лена. — Утонуть захотел, что ли?

Лена и Костя — близнецы и как две капли воды похожи друг на друга; их так все и называют: двойняшки. Но это лишь с виду они такие одинаковые, а на самом деле они совсем разные. Это Ленке надо бы родиться мальчиком, а Косте — наоборот. Костя питается, в основном, эскимо, слойками и творожными сырками с изюмом; Лена любит жареное мясо и хлеб, толсто намазанный маслом. Костя обожает, когда мама его целует или гладит по голове, а Лена терпеть не может «телячьих нежностей». Она сильная и решительная, решительнее многих мальчишек из четвёртого «б». Однажды, Петька Смородин бросил в волосы Кати Шавровой репейник; Катя захныкала, а Петька засмеялся. Но Лена схватила Петьку за нос и держала его до тех пор, пока у Петьки не полились слёзы, а нос сделался красный, как морковка. После этого Лену выбрали старостой класса. Она и сейчас староста, уже второй год.

— Не стой босиком на полу. И вообще отойди от форточки. Простудиться захотел, что ли?

Костя послушно отошёл от окна, принялся одеваться. С Ленкой спорить опасно: у неё в руках кофейник.

Чем бы, однако, заняться сегодня? Ну, в кино сходим. А потом чего делать? В воскресенье всегда скучно, когда мама уходит на дежурство в свою больницу.

Костя покормил рыбок в маленьком аквариуме — подсыпал им сухих червячков, потом покрутил ручку радиорепродуктора. Передавали объявления. Сначала про то, что идет в театрах, а после диктор сказал: «Сейчас температура воздуха в Ленинграде пятнадцать градусов мороза. А на юге нашей страны, на Черноморском побережье Кавказа, тепло и солнечно; отдыхающие принимают воздушные ванны, купаются в море. Граждане, пользуйтесь услугами Аэрофлота, приобретайте билеты по сниженному тарифу. Самолёт ИЛ-18 за три часа сорок минут доставит вас в Сочи…»

— Вот здорово! Вот бы искупаться… — мечтательно говорит Костя. — Лена, сколько это — по сниженному тарифу?

— Вот, двадцать копеек. Держи.

— Что?..

— Двадцать копеек, говорю. У нас, оказывается, нет хлеба. Купи батон и полкруглого, а я пока уберу в комнате. Ну, живо собирайся! Оглох ты, что ли?

Косте неохота тащиться в булочную, но спорить с Ленкой опасно: теперь у неё в руках швабра — он только спрашивает:

— А на эскимо, Лена?

— В такой мороз — и эскимо! Ангину захотел, что ли?

— Ну, Лена… — Костя пытается обнять сестру.

Но жестокая Лена неумолима.

— Давай без телячьих нежностей. Ну!.. — И она поднимает швабру.

Костя пулей вылетает в коридор, чуть не сбивает с ног соседскую бабушку.

— Куда разбежался? Оденься потеплее, — ворчит бабушка. И вздыхает: — Ну и климат. Вчера дождик, а сегодня вон как залютовало. И с чего бы это в такую рань?

Действительно, на улице холодища. И ветер. По гладкому льду Фонтанки несутся космы снежной пороши. Колет щёки, пощипывает в носу.

Костя надвинул шапку на лоб пониже, поднял воротник и поскорее свернул с набережной.

На Манежной площади возле кинотеатра уже с утра пораньше толпились ребята.

«А ведь и мы с Ленкой пойдём в кино, — вспомнил Костя. — Надо быстро слетать в булочную». Он прошмыгнул между скопившимися на стоянке автобусами, припустил напрямик через сквер. А это что?.. Под деревом у самых корней на голой промёрзшей земле лежат два комочка.

Костя остановился, нагнулся, посмотрел внимательно и сразу же забыл и про кино, и про булочную…

— Ты что так долго болтался? А где хлеб?

— Лена, я не принёс хлеба. Я вот чего принёс, смотри… — Костя раскрыл шапку. — Это ласточки. Видишь, какие хвостики, и брюшки белые.

— Откуда ты их взял? Они же совсем замёрзлые.

— Нет, не совсем. Я на них дышал, дышал, и они начали дёргать лапками… Вот опять, видишь?

— Вижу, что глаза у них мутные. Зря ты их принёс, — сказала Лена.

А Костя заплакал. Он и сам не понял, как это с ним получилось. Заплакал вдруг — и всё.

— Вытри нос, — сказала Лена. — Хуже девчонки. Иди-ка принеси наш треснутый рыбный аквариум.

Пока Костя ходил в кладовку, Лена достала вату из шкафа. Вату положили в аквариум, а на вату — ласточек и поставили аквариум на стол поближе к батарее. Костя вытер слёзы и принялся дышать на ласточек.

— Бедняжки, хорошие мои…

— Давай без телячьих нежностей, — сказала. Лена. — Сейчас же садись за стол. Сто раз мне подогревать, что ли?