Тёплый ключ - Страница 11

— Вы — бывший пионервожатый Дарьи Матвеевны, правда? — смело сказал Саша. — Мы вас узнали.

Старик ни капельки не удивился. Он только поглядел на Дарью Матвеевну и усмехнулся.

— Так. Стало быть, уже успела, уже рассказала про нашу молодость. И песни, наверное, пела? «Мы — дети рабочих кварталов»?

— Да! И эту песню — тоже, — звонко сказала Галя Котова. — Она нам очень понравилась, мы её обязательно разучим и будем петь у нас в «Искорке».

Маленький «напарник» стоял в стороне, исподлобья застенчиво поглядывая на старших пионеров.

— Иди сюда, — окликнул его старик. — Знакомьтесь, ребята. Это — мой верный товарищ и моя правая рука. Вы не смотрите, что он ростом маловат. Он стоящий парень, орёл!

Толстяк Митя ревниво надул губы. Саша и Юра критически посмотрели на этого «орла». Да что же в нём орлиного? Нос — картошкой, рожица вся в веснушках. Молчит, стесняется чего-то. На вид ему лет десять, наверное, недавно приняли в пионеры. В общем, пузатая мелочь.

Опять скрипнула калитка — это вернулся Алексей Фролов.

— Ого, — сказал он. — Нашего полку прибыло. Здравствуйте, дядя Серёжа. Ребята, вам нынче везёт: ведь Сергей Сергеевич — старый большевик, к тому же старый рабкор, до сих пор пишет очерки в нашу районную газету.

Вот здорово! Нет, и впрямь сегодня необыкновенный день. День приключений и неожиданных встреч. Кто бы мог подумать, что здесь, в маленьком лесном посёлке, можно встретить таких людей?

— А про кого вы пишете? — спросил Юра.

— Про кого? Да хоть бы про вашего брата, пионеров.

— А где это можно прочитать?

Сергей Сергеевич о чём-то подумал, Переглянулся с Дарьей Матвеевной, посмотрел на своего маленького напарника.

— Лети-ка, орёл, ко мне домой. Там на столе лежит папка, такая коричневая. Неси её сюда.

Напарник пулей выскочил за калитку и припустил по улице.

Сергей Сергеевич склонился к Дарье Матвеевне и сказал ей что-то. Дарья Матвеевна закивала в ответ, усмехнулась.

Ребята ждали с нетерпением. Что-то принесёт им этот «орёл» в своём «клюве»? Наверняка что-нибудь интересное — такой уж сегодня день…

И вот коричневая папка уже в руках у Сергея Сергеевича. Он неторопливо развязывает тесёмки, вынимает из кармана очки.

Ребята усаживаются поближе к крыльцу и поудобнее, они готовы слушать.

Но тут Дарья Матвеевна вдруг совсем некстати спохватывается:

— А как же чашки? Они же после простокваши не вымыты. И бутылки тоже. Скоро проснутся малыши, дел пропасть. — Она огорчённо вздыхает, поднимается кряхтя, и говорит «орлу»: — Пойдём-ка, поможешь мне по хозяйству.

Ребята смущённо переглядываются. Особенно смущены девочки: как-никак, а ведь это их дело — хозяйство. Они с надеждой посматривают на напарника: может, он в самом деле пойдёт? Но тот и не думает никуда идти, стоит, смотрит на Дарью Матвеевну и говорит так жалобно:

— Можно, я сначала послушаю, а потом сделаю всё, что попросите?

Выручает Сергей Сергеевич. Папку он кладёт на колени, а освободившуюся руку — на плечо своего напарника.

— Придётся уж тебе пойти с Дарьей Матвеевной. Ребята — наши гости. А для тебя я хоть завтра почитаю, ты всегда под рукой. Ну, как?

По всему видно, что бедняге напарнику здорово неохота мыть сейчас чашки и бутылки. Он от огорчения даже пошмыгивает своим картофельным носом. Молча берёт эмалированное ведро с водой, снимает с верёвки полотенце, — должно быть, такая работа ему не впервые — и уходит за Дарьей Матвеевной в дом.

Сергей Сергеевич провожает их глазами, достаёт из папки небольшую рукопись и без всяких объяснений и предисловий начинает читать свой очерк.

Когда же его, Валерку, примут, наконец, в пионеры?

Стать пионером — это значит, прежде всего, надеть красный галстук. Вот тогда уже никто не скажет про тебя «пузатая мелочь». Пионеров берут, например, в патруль, который следит, чтобы кто-нибудь из дачников не забрёл случайно в запрещённую зону гранитных разработок, когда там идёт подготовка к взрыву. Никто не прогоняет пионеров, когда играют в футбол, да ещё позволяют бегать за мячом, если он залетит за черту поля. И вообще у пионеров — хорошая жизнь, не то что у «пузатой мелочи».

А какой же Валерка «мелочь», если он уже целых две недели ходит в третий класс? И не по шоссе, как большинство школьников, а через лес, и не боится нисколько. А чего бояться? Волки в этих местах не водятся, змеи — тоже.

От Валеркиного дома до новой совхозной школы в Листвянке всего полтора километра. Но если идти лесом, то получается дальше. Зато пробираться по лесу гораздо интереснее, чем шагать по скучному шоссе: можно выломать крепкую ореховую палку и сшибать шишки с ёлок, можно и грибов насобирать. А когда выпадет снег, Валерка будет бегать в школу и из школы на лыжах — скользить между деревьями «бесшумной тенью».

Про бесшумную тень Валерка вычитал в книжке под названием «Люди в зелёных фуражках», и с тех пор по пути из школы он играет «в пограничника». Старается не наступать на сухие ветки, чтобы под ногами не трещало, переползает по-пластунски от сосны к сосне, ищет среди мха и валежника следы людей.

По леспромхозовской узкоколейке паровоз — «кукушка» таскает платформы с брёвнами. Здесь проходит лесная дорога, тяжёлые самосвалы возят по ней щебёнку из гранитного карьера; у переезда через рельсы они притормаживают, тогда Валерка просит: «Дяденька, возьмите в кабину». И нередко случается, что шофёр подвезёт попутно.

В кабине самосвала очень интересно. На щитке мигает красная лампочка, мелко дрожат зелёные стрелки приборов; их так много, что Валерка не успевает следить за всеми, и удивляется; как это шофёр успевает? А шофёр вовсе и не смотрит на приборы. Он смотрит вперёд, на дорогу, а сам в это время ловко двигает рычагами, нажимает педали, уверенно поворачивает рулевое колесо.

И Валерке уже хочется быть не пограничником, а шофёром. Жаль только, что ехать приходится недолго. Шофёр высаживает Валерку у развилки дорог, рядом с птицефермой, а там уже и до школы недалеко.

Есть и ещё одна причина, по которой Валерка любит ходить не по шоссе, а через лес. Эта причина появилась совсем недавно. В прошлое воскресенье мама подарила Валерке красный галстук. Новый, шёлковый, очень красивый… Но ведь его ещё нельзя носить: в пионеры-то будут принимать только Седьмого ноября. Ждать нужно почти два месяца.

— Ничего не поделаешь, — сказала мама. — Спрячь галстук в шкаф и наберись терпения.

Валерка не спрятал галстук в шкаф, а положил в сумку между тетрадок и сумку повесил на спинку кровати.

А утром встал рано-рано.

— Чего это ты? — спросила мама.

— Просто так, — сказал Валерка.

— Вот новости! Всегда тебя не добудиться, а тут вскочил ни свет ни заря.

Валерка промолчал. Он уже доедал на ходу бутерброд с колбасой.

— Подожди, — сказала мама, — нам ведь по дороге. Пойдём вместе.

— Не-е… Я сам.

По улице Валерка пронёсся во весь дух. Даже не задержался, как всегда, возле кузницы, чтобы поглядеть, как бородатый дядя Прокофий выбивает искры из железа. Пробежал мимо стога сена, мимо силосной башни и по мостику через ручей. За ручьём начинается лес; сначала густые заросли ольшаника, потом мелкий березняк. И вот уже надвинулись сосны, обступили Валерку со всех сторон.

Валерка остановился, отдышался — вокруг тихо. Только ветерок шуршит по верхушкам деревьев да невдалеке сидит на старом пне толстая чёрная ворона, греется на солнце и смотрит на Валерку сонными глазами.

В другое время Валерка обязательно попытался бы подползти к вороне по-пластунски, но сегодня не до того. Он достал из сумки галстук, расправил его. Красный, шёлковый, он так и вспыхнул на солнышке! Валерка огляделся и повязал галстук вокруг шеи — торжественно, будто сам себя принял в пионеры.