Теплокровные (СИ) - Страница 8

Дамир неожиданно окликнул его из комнаты, когда Макс дожёвывал печенье. Просто выкрикнул его имя, будто они сто лет знакомы.

— Максим.

Когда Макс зашёл в комнату, тот, не отрываясь от своих бумажек, указал вытянутой рукой на диван:

— Телефон.

Макс прислушался — действительно, мобильник завалился под подушку, и звонка почти не было слышно. Увидев имя абонента, он был готов спорить, что знает, о чём сейчас пойдёт речь.

— Здравствуй, Алёна.

— Даев, вопрос жизни и смерти!

Подозрения подтвердились. Алёна была в своём классическом возбуждённом драйве. Макс давно уже всё понял про неё и не раз говорил прямо: Алёна, иди к врачу. Но она, как многие такие женщины, считала себя просто излишне эмоциональной и искренне получала от своего психоза удовольствие. Макс бы свёл общение на нет, если бы не одно «но».

— Как Данька?

У Алёны был шестилетний сын, и за тот год, что Макс снимал квартиру рядом с ними, он привык к Дане крепко и жалел его. Мать пацану досталась непутёвая.

— Даев, я чувствую, что в этот раз всё наладится! — затараторила Алёна, захлёбываясь своей драмой. — Сергей улетает в Тюмень через пять часов! Я приеду к нему и не пущу, мы сядем и поговорим, я чувствую, что так нельзя, просто в этот раз он послушает, господи, Макс! Я всё поняла наконец, какой дурой я была…

— Алёна, время — восьмой час вечера.

— Ты сможешь посидеть с Данилой? — наконец дошла она до сути.

— Ты собираешься на всю ночь?

— Ты понимаешь, что решается вопрос, быть или не быть нашей семье, нашему счастью, нашей жизни?!

Макс поморщился. Он слушал эту трагедию уже который год. Так и не выйдя замуж за Данькиного отца, она продолжала жить разборками с ним, то сходясь, то разбегаясь. Её нездоровая психика требовала подпитки еженедельно, в отсутствие драм она впадала в тяжёлую депрессию, что было ещё страшней. Пресловутый Сергей, по-видимому, был таким же полным психом и с азартом собачился с Алёной в промежутках между шашнями с другими женщинами.

— Даев, он мой муж, в конце концов!

— Алёна, в семейном кодексе нет такого понятия, как гражданский брак, с 1996 года. Он твой любовник, и вы не семья.

— Ты меня не отговоришь! — театрально воскликнула Алёна.

Она всегда так накручивала себя в обострения. Начинала враждовать со всеми, придумывая, что окружающие сговорились против её счастья. Макс сел на диван, потёр глаза.

— Я приеду.

— Даев, ты мой спаситель! Ключи занесла тёте Алле. Обожаю тебя!

— В смысле «занесла»? Ты что, уже уехала и оставила Даньку одного?!

— Он мультик смотрит, длинный, чуть ли не два часа идёт. Даев, у меня руки мёрзнут! Я тебя целую, целую, целую, м-м-м — вот как я тебя люблю!

Макс резко поднялся, начал оглядываться в поисках рюкзака. Он научился отбривать Алёну с её изматывающим нытьём, но пацан — это другое. Он не виноват.

— Уходишь?

От волнения Макс даже не сразу сообразил, что Дамир к нему на «ты». Он повернулся к открытой двери в маленькую комнату. Дамир поднялся с пола, смотрел на него выжидающе.

— Да, мне нужно бежать. Но я пока всё здесь оставлю, так что в любой момент…

— Спасибо.

Дамир направился в прихожую, а Макс запихнул в сумку ноут, проверил кошелёк с проездным и вышел за ним.

— Могу подвезти до метро, если надо, — вдруг сказал Дамир, и Макс искренне обрадовался.

— Серьёзно? Отлично. Я не уверен насчёт маршруток в выходные вечером…

— Жду на улице.

Дамир вышел на площадку, оставив немного обалдевшего Макса в прихожей. За всё время беседы он ни разу не улыбнулся. И ростом он никак не меньше Максовых без пятнадцати два. Впихнув руку в рукав куртки, Макс взял ключи с полки и вышел следом.

Nissan Patrol предпоследнего поколения стоял напротив подъезда с заведённым двигателем. Возле машины в свете фонаря стояли Дамир с Николаем, и сосед что-то оживлённо ему рассказывал. Увидев Макса, он попрощался с Дамиром за руку и пошёл к магазину в соседнем подвальчике. Они сели в машину.

— Так ты доктор?

Дамир выруливал из двора по узкой дороге мимо припаркованных машин. Наверное, это предполагалось быть светским разговором, но больше походило на обмен разведданными — так он был собран и серьёзен. Макс подсознательно подстраивался, давая короткие ответы.

— Отчасти.

— Коля говорит, ты Сашку откачал.

— Я его не качал. Он был жив, когда я его увидел, и я постарался сдать его скорой в таком же живом виде.

Дамир немного повернул к нему голову, посмотрел, словно взвесил. Макс объяснил:

— Я со второго курса меда ушёл, так что официально не доктор. Да и неофициально. — И он вспомнил, что хотел спросить. — А что такое «шкаф от шефа»?

— Фирма по сборке шкафов.

Они выехали на шоссе. Макс обратил внимание, что, несмотря на свободную дорогу, Дамир не разгонял свой внедорожник.

— Какого года? — Он протянул вперёд руку, погладил холодную торпеду, оглядел салон «японца».

— Седьмого.

Макс покивал. На заднем сиденье он заметил большой пакет с одеждой. Похоже, рабочая — материал был припорошён опилками. Он автоматически посмотрел Дамиру на руки — кисть широкая, крепкие пальцы с коротко обрезанными ногтями. Тот опять повернул голову, поймал его взгляд, и Макс сказал:

— Ты очень похож на родителей.

Наверное, он умышленно захотел смутить Дамира. Посмотреть, как отреагирует. Тот немного прищурился, глядя перед собой, прокручивая сказанное в голове. Макс то и дело косился на него. Нравился.

— А кроме меня никто не хотел забрать фотографии?

— Может, про них и не знал никто.

Дамир не общался с сестрой — это ясно. Иначе бы он не Макса спрашивал. И в квартире он был впервые за долгие-долгие годы — это тоже ясно. Пытается прощупать ситуацию, понять картину. Значит, конфликт был не только с бабкой, но и с остальной семьёй. Макс повернулся к хмурому, напряжённому Дамиру, и вдруг захотелось его чем-то отвлечь.

— Знаешь, как я этот чемодан нашёл? Мне его барабашка с антресолей скинул. Ночью.

Тот чуть повернулся, задержал на нём взгляд. Словно человек, смотрящий на море в штиль и вдруг заметивший на горизонте всплеск. И в глазах такое: дельфин или показалось?

Макс расстегнул куртку, в салоне стало тепло.

— Чуть ли не каждую ночь у меня кто-то ходит. Не могу сообразить, откуда слышно. Думал, сверху. Заходил к ним — там не живёт сейчас никто, похоже. А походка такая неровная. Ну, как у хромого.

Дамир внимательно слушал, кидая взгляды то на дорогу, то на Макса. С его угрюмым выражением лица было сложно понять, о чём он думает. Макс, начав рассказ как смешную байку, вдруг рассказал то, что не собирался.

— А в одну ночь, после этих шагов, кто-то сел на мою кровать. Я почувствовал, как диван прогнулся.

Дамир остановился на светофоре и повернулся к нему. Макс пожал плечами, предвосхищая вопросы.

— Я подумал, что мне либо приснился такой реальный сон, либо я надышался какой-то заразой. И в поисках токсичной плесени я полез, в частности, на антресоль.

Макс ткнул пальцем вверх для наглядности, а Дамир приподнял брови.

— Токсичная плесень? Такое бывает?

— Ещё как. Есть даже «синдром больных зданий». Но я её не нашёл. Зелёный, — Макс кивнул на светофор, и Дамир отпустил тормоз. — Так вот после поисков ночью опять пришёл мой барабашка, потопал в коридоре, а потом с антресолей с диким грохотом посыпались вещи, включая старый чемодан. Жутковато, конечно.

В кармане Максовой куртки зазвонил телефон, Даня звонил с домашнего. Макс написал ему свой номер на большой картонке в своё время.

— Дань, я уже на полпути к тебе. Что делаешь?

Тот протараторил про мультик и съеденный банан, попросил побыстрее. Похоже, трусил.

— Я уже скоро, а пока у нас на дежурстве тётя Алла. Следит за твоей дверью, и если что — спасёт. Так что не дрейфь, окей?