Теплокровные (СИ) - Страница 6

— Блядь!!!

От испуга Макс вскочил на ноги, заорал как резаный и сдёрнул газетный абажур с лампы. Яркий свет выхватил кусок пустого коридора и что-то светлое, квадратное на полу за порогом. Этого там не было! Макс взял лампу за ножку и направил в сторону двери. От адреналина его колотило, рука дрожала вместе со светом. Предмет на полу не шевелился и вообще не выглядел живым. Макс сделал два шага вперёд, прищурился. Коробка. Точно, такая коробка стояла на антресоли! Он быстро подошёл к выключателю возле двери, зажёг свет в комнате. Да, нет сомнений — это та самая фанерная коробка из-под посылок, с растёкшимися по трещинкам чернилами на боку. Дверца антресоли была открыта, рядом с коробкой на полу лежал стоптанный мужской туфель и какие-то женские журналы времён СССР. В воздухе сильно пахло пылью.

— Твою мать!!! — заорал Макс, чтобы выпустить пар.

Значит, взломанная им блядская антресоль открылась, ящик вывалился, а он чуть не двинул кони. Макс прошёл в коридор, включил свет в прихожей. Ну так и есть: коробка съехала по накренившейся стопке журналов. Макс потёр лицо, глубоко вдохнул и выдохнул. Испуг выходил злостью. Такой стресс на пустом месте, чуть не поседел! С выцветших обложек на него строго смотрели девушки-модели в невзрачных по сегодняшним меркам одёжках. Из одного из журналов выпала выкройка, и Макс даже удивился, что знает, как это называется. Он подобрал выпавшее, сдвинул коробку к стене. В носу защипало, и глаза стали чесаться. Макс чихнул — раз, другой, и с руганью поспешил в ванную. Надо будет как можно скорей вынести всё это ветхое богатство на помойку.

К выходным он был во всеоружии. Обзавёлся алюминиевой китайской стремянкой, пластиковыми очками, как у пилота истребителя, и строительным респиратором. Включив радио «Ультра» на телефоне, приготовил большие плотные мешки и приступил к разбору. Несмотря на решительный настрой, Макс то и дело останавливался, чтобы разглядеть вещь в руках. Например, он нашёл игрушку-Карлсона, сделанную по советскому мультфильму. Рыжего, носатого, в красных штанах с косой лямкой и даже с пропеллером! После секундных раздумий Макс отложил Карлсона в сторону. Как и маленький складной стул. Видимо, хозяин был рыбаком. Помимо второго болотника, Макс нашёл рыболовный ящик. Присмотревшись, он понял, что ящик самодельный, из морозильной камеры. Вот это мастер. Ну как такое выбросить? Ух ты, металлическая сетка для яиц! В Ульяновске у бабушки такая же была. Отложить.

Добравшись до продавленного чемодана, он поднял крышку. Внутри лежали фотографии разного размера и перевязанные верёвкой бумаги. Стащив чемодан вниз, Макс обтёр его мокрой тряпкой и понёс в комнату. Он зажёг свет и уселся на пол. Большинство фотографий были черно-белые, с размытыми краями. Часть — совсем старые, из тех, которые снимали в фотостудиях, ретушировали и обрезали фигурно.

Макс любил разглядывать людей, пусть и незнакомых. Черты, выражения лиц. Ему нравилось улавливать сходство и угадывать родственников или читать настроение. Большинство людей на карточках были, без сомнения, кавказцы. Девушки с какими-то мудрёными головными уборами, мужчины в высоких шапках. На самых старых по виду фотографиях обнаружились подписи арабской вязью. Ничего себе, похоже, что дореволюционные. Более поздние карточки были не такие постановочные, как те, в национальных нарядах. Вот улыбающиеся мужчины где-то в саду, будто за работой. Почти все с папиросами. Сзади подпись уже на русском: «Дербент, 1954 г.». Значит, семья была всё-таки из Дагестана, а не из Чечни. Волею случая Макс как-то попал в компанию ребят-чеченцев и с удивлением обнаружил, что выдаёт их только характерный акцент и экспрессивная манера поведения. Вопреки всеобщему заблуждению, внешне они частенько светлоглазые, русые и с совершенно европейским типом лица.

Фотографии становились всё более приближёнными к современности. Одна и та же женщина прослеживалась от подростка до молодой матери глазастого мальчугана. «Карим и Асият, Каспийск — 1973 г.» Так вот какая ты была, Асият.

Макс брал карточку за карточкой, наблюдая, как меняется миловидное лицо женщины. Вот она уже дородная дама на фоне Красной Площади, а рядом вымахавший Карим, смотрящий в камеру без тени улыбки. Особенно странно было видеть семью Алимовых в этой самой квартире. На кухне за столом, в большой комнате на диване, на фоне ещё прилично выглядевшего ковра. Только сейчас Макс заметил, что вся семейная жизнь Асият проходила будто без мужа, что очень странно для их традиций. Может, рано овдовела.

В отдельном почтовом конверте лежали небольшие фотографии, явно с университетской поры Карима. Он в аудитории, в столовой, в парке на скамейке с компанией таких же студентов. Везде он выделялся угрюмым взглядом и гордо вскинутым подбородком. Но когда рядом с ним на фото появлялась красивая, как кукла, блондинка, он преображался абсолютно.

Участковый не обманул, она действительно была похожа на молодую Бардо, но в разы красивее, утончённее. На цветных фотографиях она смотрелась ещё лучше. И в простом свитере, и в свадебном платье. Сильно прибавившая в весе и в годах Асият маячила рядом, то в фартуке у плиты, то с маленькой девочкой на руках. Макс озадаченно поворошил пачку. А где же старший сын? Он перебрал фото растущей Мины, практически ничего не взявшей от матери, но не нашёл ни одной с Дамиром. С последней карточки из чемодана на него смотрела постаревшая, казалось, на сто лет Асият с покрасневшими глазами, замотанная в чёрный платок.

Макс поёжился. Он специально открыл форточку на кухне, чтобы проветрить коридор после пыльной уборки, и, похоже, оттуда тянуло по полу. Он поднялся и, прихватив из чемодана перемотанные верёвкой бумаги, пошёл готовить обед.

Он бросил в кипящую воду пакетик с рисом, а на соседнюю скворчащую сковородку — полуфабрикатные котлеты. Закрыл форточку и уселся за стол, жуя белый хлеб. В связанной пачке оказались разные документы. Пенсионные бумажки для бабки, водительская справка Карима Алимова, 1960 г.р., медицинская карта Мины Алимовой 1992 г.р., свидетельство о разводе 1999 года.

Макс подошёл к плите, перевернул котлеты. Значит, красавица-жена Галина Стеценко развелась с Алимовым, когда дочери было семь лет. В год, когда к ним приходил участковый.

Достав из холодильника сливочное масло, Макс стал намазывать его на хлеб. Плеснул в чашку фильтрованной воды и сел обратно. Среди сравнительно новых справок об инвалидности и ветеранстве труда Асият наконец-то нашёлся первый документ, указывающий на наличие старшего сына. Выпускной табель Дамира Алимова 1983 г.р. Разница между детьми почти десять лет, и практически взрослый сын в свои неполные семнадцать решает остаться с отцом и бабкой в Москве. Макс вспомнил, что не посолил воду для риса, и подскочил к плите. Что может быть отвратнее пресного риса?

В соцсетях люди хвастались походами на Айвазовского, а он так и не сподобился купить билеты со всеми переездами. Макс очень любил море и когда-то обещал себе купить большую копию знаменитого мариниста на новоселье. Там, где без берега, только море. Макс нанизал на вилку последний кусок бледной котлеты. Вот сразу после обоев и Айвазовского прикупит.

Без привычного электрочайника процесс приготовления чая превратился в своего рода церемонию. Ковшик с водой, запах горелой спички, шипение газа, белые пузырьки, поднимающиеся со дна.

Макс заварил себе большую чашку и направился в комнату. Чемодан лежал на полу открытым. Только сейчас Макс заметил, что в откинутой крышке был небольшой карман на молнии. Он присел рядом, потянул за собачку, запустил пальцы в шёлковый кармашек. Фотография. Исцарапанная чем-то до такой степени, что на ней с трудом угадывалось лицо человека, мужчины. Тёмные волосы, черт лица почти не разобрать. Будто кто-то часами черкал по фото уже переставшей писать ручкой, продирая бумагу насквозь неровными бороздами. Макс поставил чашку на пол, покрутил фотографию, осмотрел с обеих сторон. Кое-где можно было разглядеть буквы, но слова из них не получилось. Макс сощурился, пытаясь уловить контуры. «Ж-А-Л-Л-А» и всякая подобная белиберда. Нет, точно не буквы, просто перекрещивающие линии, которые их напоминают. Он ещё раз попытался определить лицо на фотографии — по пропорциям мог быть и Карим. Вроде его высокий лоб, массивный заострённый подбородок. А может и нет. Из одежды виднелся только воротник светлой застёгнутой рубашки. Тоже ни о чём.