Тепличный цветок - Страница 95

Я только что покорил Тройную Корону Йосемити.

Только что осуществил мечту всей своей жизни.

У меня была Дэйзи.

Я был пиздец как счастлив.

И вот я здесь.

В наручниках.

Арестован.

Еду в тюрьму.

Я еду в тюрьму.

ГЛАВА 59

РИК МЭДОУЗ

Они все еще не внесли за меня залог. Я сижу один в камере предварительного задержания, а мои нервы сдают каждый раз, как один из копов проходит мимо. Я ожидаю, что они поведут меня на снятие отпечатков пальцев и фотографирование у стены с ростовкой.

Нормативно-обоснованное изнасилование.

Изнасилование.

От этого я ощущаю себя физически больным. Я бы предпочел быть обвиненным в убийстве. В горле жжет, и я прижимаюсь затылком к бетонной стене, молчу и пытаюсь отключить все чувства. Я не знаю, что произойдет дальше. Не знаю, сколько доказательств Саманта может попытаться использовать против меня. Какие лжесвидетельства она может купить? Но уж точно она попытается выставить меня как преступника. И не думаю, что мне удастся разрешить это дело одной встречей. Кажется, мне светит тюремный срок.

Я вспоминаю все камеры и вспышки, мимо которых проходил по пути сюда от полицейского авто, вспоминаю все те вопросы, что мне орали репортеры.

- Рик?! Ты невиновен?!

- Рик?! Ты виновен?!

- Какие доказательства имеются у властей простив тебя?!

А затем я вошел в участок и был заперт в камере. Я пиздец как ненавижу тот факт, что слово "изнасилование" будет значиться в заголовках журналов, рядом с моим фото. Тошнота разливается по моему телу, но меня и так уже стошнило один раз. Зажмуривая глаза, я, черт побери, глубоко вдыхаю.

Все будет хорошо, мой друг.

Даже долбаные волшебные слова Коннора не могут распутать этот клубок боли у меня в груди.

- Рик Мэдоуз?

Мои глаза открываются. Офицер остановился возле моей камеры, прерывая мои мысли. Мой желудок все еще скручивает. Я не двигаюсь, просто сижу на скамье даже когда полицейский отцепляет связку ключей с ремня и вставляет один из них в замок. Вероятно, за меня внесли залог.

Офицер толкает дверь камеры, открывая. Я собираюсь встать, но он говорит:

- Кое-кто пришел повидаться с тобой.

Я остаюсь сидеть на скамье, мои конечности превращаются в камень, как только человек появляется в поле моего зрения, застегивая пуговицы на своем пиджаке. Передо мной стоит мой отец.

Мой чертов папаша.

И его взгляд так же напряжен, как и мой.

На его подбородке видна щетина, темно-каштановые волосы и чертовы глаза точь-в-точь как мои.

Я более похож на него, чем мой брат. Но Ло как-то сказал, что лучше выглядеть как чертов Джонатан, чем находиться рядом с ним, действовать как он, чем все то, что выпало на долю Ло.

Но если бы брат был здесь, он бы хотел, чтобы я вел себя сейчас хорошо. Он бы хотел, чтобы я приберег свои возмущения, оставив их на потом. Там в Юте он спрашивал, смогу ли я сделать это. Я сказал ему правду. Я не знаю. Часть меня хочет попытаться. Но другая часть хочет оттолкнуть Джонатана так охуенно далеко, как это только возможно.

Но эта часть меня сильнее второй.

- Вы можете закрыть чертову дверь, - говорю я офицеру.

Мой отец наклоняет голову.

- Не веди себя как мелкое дерьмо. Прямо сейчас ты сидишь в камере.

- Я никогда не просил тебя на фиг приходить сюда, - отвечаю я.

- Но я здесь, Рик. И я никуда не уйду. Хочешь ты того или нет, у тебя сейчас нет выбора, - и потом отец входит в тюремную камеру. - Можете дать нам несколько минут? - спрашивает отец офицера.

- Мне придется закрыть вас здесь.

Я ожидаю, что отец вытащит пачку денег и подкупит или пригрозит офицеру, но вместо этого он просто кивает и говорит:

- Все в порядке.

Я хмурюсь, наблюдая за тем, как коп закрывает меня в камере с отцом, и мой папа не смущается и не стыдится быть здесь. Он просто встает напротив меня, опустив руки в карманы своих черных слаксов.

После громкого удара закрывающейся двери, полицейский исчезает в темноте коридора.

Почему ты вообще на хрен здесь? Следовало бы спросить мне. Но я будто бы возвращаюсь в тот загородный клуб, становлюсь молчаливым, полным ненависти, семнадцатилетним парнем, и неважно, как сильно я хотел бы отпустить это воспоминание.

- У меня есть команда адвокатов, готовых разрешить этот беспредел, - говорит он. - Они позаботятся обо всем. Тебя выпустят отсюда минут через пятнадцать.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что не желаю его помощи, но отец перебивает меня.

- Ты - мой сын. Я не знаю, сколько гребаных раз мне нужно это тебе напоминать - словно Сара выжгла мое имя в твоей голове.

Моя челюсть сильно сжимается. Я не хочу воскрешать все эти вопросы. Не хочу слышать, что он называет ее сучкой или кричит о том, что она промыла мне мозги. Я просто хочу сидеть на этом долбаном месте и винить самого себя.

- Рик, - произносит он мое имя так, словно оно что-то значит для него. - Чего ты хочешь от меня? - он раскидывает в стороны руки, его ладони раскрыты, словно отец открывает себя для меня, словно он так чертовски сильно пытается все исправить. - Или я просто бросаю тебе невидимый мяч? Не так ли? Фактически я ничего не могу на хрен сделать. Ты решил, что больше не хочешь иметь отца.

Что-то щелкает во мне.

- Перестань вести себя так, словно все это твой благородный способ вернуть себе сына, - рычу я, поднимаясь на ноги под действием разгорающейся ярости. Я указываю на него. - Ты никогда не хотел вернуть меня в свою жизнь просто так.

Он хмурится и явно искренне смущается.

- Тогда в чем состоит мое истинное намерение? Прощу, просвети меня, черт возьми.

Мой желудок пронзает боль. Я не хочу вести эту беседу. Я даже не хочу его видеть.

- Просто убирайся из моей гребаной жизни! - я провожу рукой по волосам, дергая за пряди. - Уходи на хрен!

Он даже не вздрагивает.

- Ты злишься на меня. Я понимаю это.

- О, реально понимаешь?! - я просто продолжаю качать головой, ощущая как болит шея. - Ты смешивал меня с дерьмом годами. Ты срал на Ло. А сейчас хочешь быть моим отцом? Охуенно удобно. Моя мать подпортила твою репутацию, мир узнал мое гребаное имя и отношение к тебе, и сейчас, сейчас ты хочешь сказать "это мой сын, все верно. Посмотрите на него. Он - мой." - Я указываю пальцем на отца. - Иди ты на хуй!

- Я всегда хотел быть твоим отцом...

- ЛЖЕЦ! - кричу я на все легкие, мое горло жжет. - Ты - чертов лжец! Если ты хотел видеть меня своим сыном, тогда почему ты предпочел защитить себя?! Ты решил спрятать меня, чтобы спасти свою ебаную репутацию! Так что расскажи мне, папа, какого черта я должен испытывать к тебе что-то иное, кроме ненависти?

Он отводит взгляд, и это добивает меня.

- А теперь, - продолжаю я, раскидывая руки. - Ты готов сделать что угодно, лишь бы вернуть меня на твою сторону. Ты хочешь, чтобы я предстал перед СМИ и рассказал им, что ты никогда бы не стал соблазнять моего младшего брата. Что подобный поступок не свойственен твоей долбаной натуре, - я закипаю заживо, моя кровь струится по венам с бешеной скоростью. - Десять лет прошло, папа, а ты хочешь, чтобы я снова защищал тебя. Вот причина, по которой я тебе нужен. Я - тот, кого ты можешь использовать, когда возникает гребаная необходимость.

Он просто напряженно смотрит на меня, не двигаясь с места, и в его глазах таится что-то глубинное, нечто незнакомое. Что-то грустное.

Я делаю шаг навстречу, тыкая пальцем себе в грудь.

- Ты не можешь больше использовать меня. Я не буду сыном, который постоянно тебя защищает, выставляет тебя в положительном свете, когда по факту ты гребаный злодей, - я с трудом дышу, пытаясь наполнить легкие воздухом.