Теннисные мячи для профессионалов - Страница 23

— Именно.

— Розыск идет туго, — посочувствовал оперуполномоченный ОБХСС.

— Многое непонятно. Особенно мелочи. — Денисов заговорил сбивчиво. — Моток проволоки, который я видел у элеватора, он лежал на виду. Сальков сразу поднял бы его, если бы действительно искал… Теперь этот звонок в дежурную часть. Все неясно, запутанно.

— Я бы на твоем месте не полагался на Салькова, Денис! -прощаясь, сказал обэхээсник. — Кстати, известно тебе, что он «Волгу» купил? Оформил на имя тестя.

«Все знает носильщик! Пусть скажет, куда он дел оружие…» — Денисов ни на минуту не забывал об этом разговоре. Либо звонивший оклеветал ни в чем не повинного Салькова. Либо? Либо действительно видел носильщика на платформе с оружием. — Денисов склонен был думать, что странное поведение Салькова в ту ночь давало основание в это поверить. — «Куда он дел оружие?»

Денисов зашел со стороны места происшествия. Даже днем в дальнем конце платформы было безлюдно и тихо.

Впадины на асфальте были наполнены водой, причудливыми формами напоминали цепи озер Большого Соловецкого острова, где Денисов служил. Короткий ливень прекратился.

«Никто не придет сюда без дела. — Денисов вздохнул. — Тем более ночью».

Дождь не смыл с трудом нанесенные криминалистом на асфальт меловые концентрические круги. Денисов осмотрелся. Место выброса гильзы действительно могло находиться рядом с погибшим.

Он прошел дальше по платформе. Впереди уже виднелись вагоны, переоборудованные во временные камеры хранения.

«Мог звонивший наблюдать за всем с платформы, оставаясь при этом незамеченным? Вряд ли. Сальков или Ниязов обязательно его бы увидели…»

Денисов огляделся. К электропоездам на десятом и одиннадцатом путях шли пассажиры.

«Из электрички! Конечно же. Из сцепа, что ночевал на платформе ближе других. Человек мог находиться в тамбуре, проглядывать пустые площади впереди… — Он подумал снова, не в силах преодолеть инерцию собственного мышления: — «Пусть скажет, куда он дел оружие…»

В динамике, установленном на мачте, что-то щелкнуло.

Перронное радио довело до общего сведения:

— Объявляется посадка… на поезд…

Дикторша еще объявляла порядковые номера вагонов, а от вокзала, впереди, запрудив ширину платформы, плотно, плечо к плечу, двигались отъезжающие.

Плетневу Денисов нашел у той же скамьи, близ у входа в багажное отделение, где и накануне. Еще издали узнал крупную, в куртке, фигуру. Рядом находилась ее юная копия, тоже склонная к утяжеленной полноте и плотно укутанная. У стены сбоку стояли их вещи.

— Вот! — Плетнева показала на дочь. — Только прилетела. Три дня не было самолета… — Она представила Денисова и дочь друг другу. — Пришлось билеты сдать, взять новые.

— Скорее едете?

— В 10.40. Я что хотела? — Она поправила на куртке у дочери «молнию». — Про убитого так ничего не открылось? Кто он? Чей?

— Пока нет.

— Тут женщина, на вокзале. Она его тоже видела. Даже говорила с ним. Я ее случайно узнала.

— Сегодня?

— Наутре. В зале. Рядом со справочным бюро.

— Какая она из себя?

— В красном плаще, молодая. Она там, у «места встреч». Слышали, по радио передают: «Если потеряли друг друга, встречайтесь…» Мы с дочкой тоже там встретились, а то б она — моя сладенькая — так бы и жила здесь, на вокзале.

— Ну, мамк… — Плетнева-младшая смутилась.

— Извините. — Денисов по рации разыскал командира отделения. — Узнайте в комнате отдыха: Инна рано утром спускалась в залы? Захарова…

— Которую обокрали в ресторане? На Курском?

— Да.

— Не спускалась, — сообщил командир отделения через несколько минут. — Никуда из комнаты отдыха не выходила. Сейчас в отделе.

— Спасибо. Конец связи… — Денисов выключил рацию. Он убедился — Плетнева вела речь о другой женщине — новом неизвестном пока свидетеле. — Вы покажете ее?

— Сейчас. Смотри за вещами. — Плетнева обернулась к дочери.

— Ну, мамк… Кому нужны наши шмутки?

Они зашли с перрона. Снова собирался дождь. На вынесенных из зала скамьях с сумками, с чемоданами, со связками обоев сидели готовые к отъезду люди. У ангара автоматической камеры хранения в ожидании свободных ячеек замерла молчаливая злая очередь; в стеклянных стенах прирельсового почтамта белел свет.

— Здесь. — Плетнева вошла в зал, пошла между рядами. Денисов на ходу вызвал по рации постового:

— Напомните дежурному про мусоросборники. Пусть не вывозят.

— Передам.

— А пока вызови в зал младшего…

— Тут. — Плетнева обвела глазами участок кресел, отгороженных проходом к справочному бюро. — Но почему-то не вижу. Неужели уехала?

— Не торопитесь. Место запомнили точно?

— Ее нет. — Плетнева подошла к седому, в очках, пассажиру у ряда кресел. — Утром тут сидела женщина. Молодая, в красном плаще. Не видели?

Он пожал плечами. Сидевшие поблизости молча оглянулись в их сторону.

Денисов прошел вдоль рядов. Как обычно, часть кресел в утренние часы пустовала. Пассажиры смотрели вдоль огромного, с ребристыми покрытиями поверху, наполненного людьми и эхом зала.

На одном из кресел Денисов заметил сумку с газетным свертком. Из него выглядывало полотенце, женские туфли.

Он подошел к сидевшей рядом женщине — пожилой, с тусклым лицом, в габардиновом, отслужившем срок пальто:

— Ваше?

— Нет. — Женщина посмотрела вопросительно.

— Кто хозяин?

— Она скоро придет.

— Молоденькая? В красном плаще? — Плетнева тоже подошла.

— Знаете ее? — спросила женщина.

— Она и есть, — сказала Плетнева.

Денисов поинтересовался хозяйкой оставленного в кресле свертка:

— Не говорила, куда ушла?

— В прокуратуру. На прием. Муж у нее сидит.

Женщина в габардиновом пальто не спросила Денисова, кто он, по какому праву задает вопросы; вокзальное общежитие устанавливало особые правила общения людей на Дороге.

— В какую прокуратуру? Сказала?

— Нет.

— А что с мужем?

— Бухгалтер. Что-то с нарядами.

— Откуда она?

— Из Кривого Рога.

«В Прокуратуру СССР…» — подумал Денисов.

У входа в зал появился младший инспектор, он ничем не выделялся среди других пассажиров, не спеша прошел в очередь к справочному бюро.

— Видишь меня? — спросил Денисов по рации.

— Вижу.

— Сумку в кресле? Со свертком.

— Тоже.

— Останешься в зале. Как только за вещами придут, дашь знать. Я тем временем попробую перехватить их хозяйку в ином месте.

— Вас понял.

В приемной Прокуратуры СССР находились несколько женщин; одна из них, в красном, точнее, бордового цвета, плаще сидела впереди, против двери.

Денисов вышел, постоял у входа.

Двор прокуратуры был пуст. Два милиционера внутренней охраны — чубатые, в одинаково сбитых набок синих, с красными околышами, фуражках — быстро и тихо говорили о чем-то радостном, тайном, довольные друг другом, службой в столице. Они не обратили внимания на своего коллегу в гражданском, стоявшего у входа.

«Дончаки», — почему-то решил Денисов.

Он прошел за ворота. Стоя перелистывал записную книжку. Презент французской фирмы — изготовительницы несгораемых шкафов «Фише-Бош» изрядно поистрепался, страницы, даже обложка были исписаны в разных направлениях, приложение — «Развитие средств взлома во Франции за двадцать лет» — было попросту утеряно.

Он нашел нужную таблицу:

«Признаки выстрела в упор. Разрыв кожи, а одежды — с расстояния не более 5-7 см…» «С близкого расстояния…» «Копоть хорошо видна при выстрелах на расстоянии до 15 см; при выстрелах на расстоянии от 15 до 30 см слабо заметна. При выстрелах на расстоянии свыше 30 см отсутствует. Порошинки…»

Женщина появилась минут через двадцать. Взгляда на нее было достаточно, чтобы понять:

«Неуспех!»

Женщина шла устало, как бы безразлично, она даже не положила в сумку жалобу с подколотыми, обязательными, приговором и определением суда второй инстанции.