Тени прошлого - Страница 43
Витас сбавил скорость и медленно съехал на грунтовую дорогу, идущую прямо к водоему. Через несколько минут большегруз замер под огромным дубом, метрах в двадцати от водоема.
Посмотрев на ожившего Мухина, он достал карту. До границы оставалось совсем ничего.
Пока приводили в порядок машину, себя, прошло около двух часов. Когда же все было закончено, Витас достал спиртовку и приготовил завтрак.
Когда с завтраком было покончено, он дал закурить Мухину, закурил сам и, откинувшись на куске брезента, том, на котором должен был ночевать его напарник, сказал:
— Ну, а теперь, Ваня, давай рассказывай, и рассказывай со всеми подробностями.
Мухин судорожно вздохнул, затравленно посмотрел на Витаса, и тихо заговорил.
С его слов, бандитов, которые ворвались в сторожку, он не разглядел. Он спал. Проснулся от бившего в глаза яркого луча электрического фонаря. Потом его связали, ударили несколько раз, и потребовали документы на груз. Он объяснил, что документы в машине. Потом они спросили, где этот хренов литовец…
Мухин замолчал, и виновато посмотрел на Витаса, — это они имели в виду тебя. Я сказал, что ты ушел к машине.
— А потом, — Мухин тяжело вздохнул, отбросил потухшую сигарету в сторону, — потом поднялся шум. Мне залепили рот и бросили под стену. А потом появился ты…. Вот и все.
— Все, так все…. А дальше я знаю сам, что было… Ты вот что, Ваня. Ты хотя знаешь, какой груз мы везем?
— По документам, лом цветного металла…
— Ага, хрен там, а не цветной металл. Там, Ваня, — кивнул он в сторону фуры, — там титановые чушки. Понял?
И хотя Мухин ничего не понял, он почесал заросший бородой подбородок, и посмотрев на Витаса, коротко ответил, — понял.
Витас вытащил из-за пояса «ТТ», который вернул себе после разборки с бандитами, протер тряпкой, положил в целлофановый пакет и, зайдя в камышовые заросли, забросил его подальше в воду. Пистолет теперь мог стать для них только помехой.
На границе с пограничниками и таможенниками той и другой стороны, проблем не было, если не считать, что на сопредельной, то есть польской стороне, их заставили раздеться до трусов. В чем причина, Витас узнал позднее. Когда они одевались, он, неплохо знавший польский язык, услышал, как один из таможенников их досматривавших, достал из кармана мобильник, набрал какой-то номер, и обронил только два слова: «Паук на месте». И все. Было ясно, проверяли наличие особой приметы на теле Мухина. А его, Витаса? А его за компанию…
Получатели груза встретили их довольно холодно. Забрав документы, они приказали следовать за их «джипом». Два других, следовали за ними. Проехав по трассе сто двадцать километров, так показал спидометр, свернули в лес.
Проехав по проселочной дороге еще километров двадцать, въехали на территорию какого-то предприятия. Глухие железные ворота, охранники в камуфлированной форме. По верху бетонной стены «путанка», точно такая, какая применяется на ограждениях исправительных колоний.
Остановились на довольно большой площадке. Из небольшого приземистого здания вышел высокий белобрысый парень. Он подошел к кабине «КАМАЗа», и жестом пригласил обоих выйти.
Молодой человек по-русски, с мягким украинским акцентом, вежливо попросил их поднять руки. Затем, достал из кармана какой-то похожий на мобильник прибор, и тщательно обследовал их одежду. Сначала Витаса, затем Мухина. Потом предложил взять из машины все свои личные вещи.
Витас похолодел. В тайнике лежал его мобильник. Номер шефа, которому не так давно звонил, он так и не сбросил. Если найдут…. Витас об этом даже не хотел думать. Он залез в кабину, и стал складывать в дорожную сумку, лежащие в «бардачке» туалетные принадлежности. Разрешили взять только их. Собирая их, он незаметно сунул руку в тайник. Быстро вытащил телефон и, пригнувшись, затолкнул его за пазуху, под майку. Аппарат холодной лягушкой скользнул по телу и остановился у пояса.
Проверив сумки, молодой человек пригласил их в то же приземистое здание, из которого вышел.
Пока шли к зданию, которое оказалось обыкновенной гостиницей, они не могли обмолвиться и словом. Сопровождающий был рядом. Витас хотел предупредить Мухина, чтобы тот был осторожен в разговорах. Он был уверен, что помещение, которое им отведут, будет напичкано подслушивающей аппаратурой и видео техникой.
Помещение, куда их разместили, было обыкновенным двухместным гостиничным номером. Телевизор. Раздельные ванная и туалет. До люксовского, конечно было далеко, но жить было можно. Теперь оставался только один вопрос: как долго их будут тут держать…
Оставшись одни, Витас жестом пригласил Мухина следовать за ним. Оказавшись в ванной комнате, он открыл кран с водой и, наклонившись к его уху, вполголоса предупредил, чтобы тот не вел с ним никаких разговоров о том, что было по ту сторону границы и, конечно же, в пути следования.
На ужин их пригласили в соседнее здание. За ними пришел знакомый уже молодой человек. Бар, потому что в помещении была стойка бара, был небольшим. В зале было всего три столика. Обслуживала их хмурая полная блондинка.
Когда вернулись в гостиницу, молодой человек, подождав, когда Мухин скроется в номере, легонько толкнул Витаса в бок. Витас удивленно обернулся. Молодой человек, прижав палец к губам, сунул ему в руку свернутый клочок бумаги, и выразительно показав глазами на туалет, быстро удалился.
То, что прочитал в переданной записке Витас, едва не повергло его в шок: Оказывается, они с Мухиным еще вчера попали в дорожно-транспортное происшествие. «КАМАЗ» сгорел. В кабине обнаружены два сгоревших и не подлежащих идентификации тела. По остаткам документов и номеру автотранспорта, предварительно установлено, что это…. и так далее, и тому подобное… Подробности появятся в газетах завтра.
Далее в записке говорилось, что в ближайшее время они должны будут подвергнуты воздействию психотропных препаратов, которые позволяют получить от испытуемых необходимую информацию.
О том, что сообщалось в записке далее, Витаса в какой-то степени успокоило. Там говорилось, что «Л» в курсе всего, и скорого его найдет. «Л», — это, конечно же, Лустенко.
Далее предлагалось срочно готовиться к побегу. Документы и все прочее подготовлено. Там же шел подробный инструктаж. И еще, — о Мухине он должен забыть…
Витас задумчиво порвал записку на мелкие кусочки, бросил обрывки в унитаз, спустил воду. Подождал наполнения, снова спустил.
Вторая предрассветная половина ночи. Именно в это время самый сладкий сон.
Витас осторожно поднялся с постели, бросил взгляд на мирно посапывающего Мухина, схватил со стула одежду и на носочках вышел в коридор. Где-то скрипнула дверь, и снова стало тихо. В приоткрытую дверь осторожно осмотрел холл. За перегородкой, где всегда сидит охранник, было пусто. Напрягшись, и мобилизовав всю волю, быстро миновал холл. Оказавшись за дверью, резко отступил в сторону, в черноту куста, и замер.
Метрах в десяти стоял грузовик с тентом, водитель которого разговаривал с охранником гостиницы. Тем самым, который должен сидеть за перегородкой.
Говорили по-польски. Водитель ругался, что нужно ехать в такую рань, да еще черт знает, куда…. Даже к Баське не будет времени заскочить.
— Ладно, Збышек, — смеясь, успокаивал его охранник, — еще успеешь. — И со словами, — счастливого пути, — хлопнул того по плечу, и зашагал к гостинице.
Сильный удар в голову отбросил водителя на второе сидение. Витас втащил бесчувственное тело в кузов, под тент, быстро переоделся в его камуфляж, на удивление пришедший ему впору, и вернулся в кабину.
У шлагбаума притормозил. Он боялся, что охранник подойдет к кабине. Обошлось.
— Это ты, Збышек? — донесся заспанный хриплый голос.
В ответ Витас лишь что-то промычал.
Тяжелые створки ворот бесшумно разошлись, пропуская машину.
Оказавшись по ту сторону ворот, Витас облегченно вздохнул и прибавил скорость. Проехав два километра, притормозил. Взвалив на плечо еще бесчувственное тело водителя, отнес в кустарник.