Тени прошлого - Страница 2

Изменить размер шрифта:

По обе стороны шлагбаума, который поднял пожилой сорбоз, облокотившись на ограждение, с угрюмым видом стояли ожидавшие прибытия «пассажирских» рейсов афганцы. Ту же стояли покрытые толстым слоем пыли, видавшие виды тойеты, джипы, и раскрашенные яркими цветами, изображениями птиц и животных, грузовики, а попросту, — «бурбухайки». Около дукана, обыкновенного трехтонного металлического контейнера, приспособленного под торговую точку, поджав под себя ноги, на войлочной подстилке восседал белобородый старик — зеленщик. Справа и слева от него, прямо на потрескавшейся от жары земле, были разложены традиционные кандагарские гранаты, зеленый лук, свежие огурцы, помидоры и, непривычные для глаза советских военнослужащих, продолговатые арбузы. Отдельными кучками лежали гроздья винограда. Тут же лежал кишмиш.

Виктор притормозил, достал из «бардачка» целлофановый пакет и подошел к старику. Павел вышел следом.

— Надо зелени к ужину прикупить, — подмигнул Виктор улыбаясь. Прокуренные рыжеватые усы смешно приподнялись, делая его похожим на рыжего потасканного кота. Увидев такое сходство, Павел с трудом сдержал себя, чтобы не расхохотаться.

— Вассалам алейкум, ата, — приветствовал старика Виктор, прижимая правую руку к груди.

— Алейкум вассалам, алейкум вассалам сахиб, — почтительно склонил закутанную в чалму голову старик. — Что сахиб желает купить?

— Читурости, хубости, джурасти? (как здоровье, все ли хорошо в семье?)

— Джурасти, сахиб. (Все хорошо, господин).

— Ну и хорошо, ата. Дай, как всегда, зелени.

Старик допотопным безменом взвесил отобранную Виктором зелень и сложил ее в пакет.

— Паш, выбери арбуз, — попросил он стоявшего рядом друга.

Когда все было уложено в машину, Виктор достал из кармана купюру в сто афгани, и протянул старику.

— Ташакор, сахиб. Ташакор, сахиб, — закивал старик грязно-серой чалмой, расправляя заскорузлыми руками денежную купюру.

В ответ Виктор приветственно махнул рукой, и уазик запылил по вьющейся между цветущими рядами гранатовой рощи грунтовой дороге.

Вилла, в которой Виктор проживал, располагалась во внешнем кольце охраняемой зоны аэродрома, вблизи одной из позиций зенитно-ракетной бригады.

Таких вилл, как эта, в гранатовой роще, было несколько. До революции они все принадлежали богатым афганским купцам, а сейчас в них проживали и советские военные советники, в основном авиаторы, и старшие афганские офицеры.

Для советских военных специалистов, волею судьбы оказавшихся в далеких краях, эти, построенные из стекла, бетона, мраморных плит сооружения, в двориках которых сверкали чистой изумрудной водой бассейны, были тогда несбыточным пределом мечтаний. Но, тем не менее, на данный момент, они в них проживали.

— Ну, вот, мы и дома, — словно издалека голос донесся голос Виктора.

Павел вспомнил, как в полудреме открыл глаза, и увидел, что уазик стоит рядом с обыкновенным шалашом. Шалаш служил для сорбозов царандоя (внутренние войска), чем-то вроде караульного помещения. В шалаше они отдыхали, и тут же рядом, на костре, готовили для себя пищу.

Солдат охраняющих виллу было четверо, и были они уже довольно солидного возраста. Такая же охрана была и на соседней вилле, — советника командира отдельной авиаэскадрильи, Леши Зотова.

Остальной коллектив военных советников 2-го Армейского корпуса правительственных войск, проживал в ооновском городке. Кто и почему городок прозвали ооновским, объяснить толком никто не мог. Возможно потому, что в нем когда-то проживали представители ООН.

От аэропорта городок был примерно в пятнадцати километрах, а от Кандагара, на окраине которого во дворце бывшего губернатора провинции, и располагался штаб корпуса, — около пяти километров.

Со слов аборигенов из числа военнослужащих корпуса, город был далеко не тот, что до войны. Он запущен. А о традиционной восточной оживленности на улицах и говорить нечего. В целом, этот древний город, конечно же, по-своему красив. В середине семидесятых его подвергли серьезной перестройке. Часть глухих старых улиц с полуразвалившимися саманными хижинами и лавками была снесена. В центре появились широкие проспекты, площади с разбитыми на них скверами и цветниками. Неоднократно страдавший от иноземных нашествий, город почти лишен архитектурных и исторических памятников. Из сооружений такого рода можно выделить, пожалуй, только мавзолей основателя афганского государства, Ахмад Шаха, в который, в самом смысле этого слова, упирается кипарисовая аллея. Вокруг мавзолея, в двенадцати усыпальницах погребены его сыновья. Стены гробниц покрыты искусно исполненной резьбой и инкрустацией.

За время пребывания в Афганистане, Павел только один раз посещал этот город. Было это в прошлый приезд. Сопровождал их тогда с Виктором бэтээр и дюжина сидевших на нем, до зубов вооруженных сорбозов. Павлу вспомнилось как они пробирались от лавки к лавке под палящим солнцем, заливавшим рынок. Бродя по рынку, они повсюду натыкались на подозрительные, настороженные лица. Нет, враждебности не было. Именно бросалась в глаза их подозрительность и настороженность.

И сравнивая эту древнюю столицу с Кабулом, предпочтение Павел отдал все же последнему…

…Уазик остановился посреди ухоженного дворика. Павел спрыгнул на землю и осмотрелся. Увидев удивительно красивые цветы, от изумления открыл рот.

Стоявший рядом Лустенко довольно улыбался.

— Все это благодаря моим старичкам, — кивнул он на сорбозов, которые с интересом наблюдали за ними.

Как и в прошлые приезды, на вилле ничего не изменилось. Перешагнув порог входной двери, сразу оказываешься в большой столовой, которая служит и кухней. Бывшие хозяева оставили здесь огромный холодильник, электроплиту с духовым шкафом, в котором можно было зажарить целого барана, и заполненный разнообразной посудой кухонный буфет.

Из столовой сразу попадаешь в огромный холл, напоминающий собою своими каменными стенами зал средневекового замка, на что также указывал и пол покрытый плитами из черного мрамора. В центре холла слепленный из дикого камня открытый очаг, с нависающим над ним вытяжным устройством. Из мебели присутствовал только карточный столик, да три таких же старых протертых кресла. Обстановку дополняли, допотопный цветной ламповый телевизор, расхристанный музыкальный центр, да торчащий в одном из окон, пыльный облезлый кондиционер. Из холла попадаешь в коридор, откуда, в свою очередь, можешь попасть в четыре комнаты, две из которых служат спальнями. Одна для хозяина, другая для гостей. В конце коридора ванная комната, совмещенная с санузлом, с громадной, как маленький бассейн, ванной.

Для того, чтобы в доме работали электроприборы и поступала из пробитой во дворе скважины в дом, и емкости во дворе, вода, Виктор, а в его отсутствие кто-то из сорбозов, по необходимости запускают стоящий во дворе под тентом, дизель.

Естественно, нельзя обойти вниманием и находящийся во дворе великолепный бассейн. Отделанный мраморными плитами и наполненный чистейшей изумрудной водой, в окружении цветущих роз, он напоминал собою живой бриллиант. Рядом, словно живой, лежал вырезанный из ствола акации в натуральную величину, крокодил.

Павел с улыбкой вспомнил, как поставил на стол свою парашютную сумку, которую всегда брал с собой, вылетая в командировки. Хитро улыбнулся внимательно наблюдавшему за ним Виктору, приступил к освобождению ее содержимого.

— Это тебе, — достал он из сумки экспортный вариант литровой бутылки водки «Столичная», и поставил в центр стола.

— Это тоже тебе, — рядом с бутылкой появились две буханки белого хлеба.

Затем, начавший вырисовываться натюрморт пополнили четыре банки тушенки, и два килограммовых пакета с рисом.

— Ну, а барашек на шашлык, я думаю, у тебя найдется, — Павел, продолжая улыбаться, посмотрел на друга.

— Ах да, чуть не забыл, — спохватился он, протягивая Анатолию новенькую кожаную кобуру под «ТТ». — Что обещал, все выполнил.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com