Тени Марса - Страница 66
...Его надежда не оправдалась — он так и не встретил вездеход на пути к лагерю, и сзади, у Марсианского Сфинкса, Леопольд Каталински тоже не появлялся...
Слава богу, хоть модуль был на месте, и это если не радовало, то, во всяком случае, не добавляло отрицательных эмоций — Эдвард Маклайн не мог сказать, будет ли вообще способен радоваться чему-либо в этой жизни... после всего того, что случилось...
Впрочем, неприятные эмоции не заставили себя долго ждать — подойдя ближе, командир «Арго» с тревогой обнаружил, что входной люк «консервной банки» открыт, вездеход стоит неподалеку от трапа, и его колеса чуть ли не полностью занесены марсианским «песком». От котлована к модулю протянулась цепочка неподвижных автоконтейнеров.
Почему инженер не взял вездеход? Почему, вопреки инструкции, не закрыл люк? И что здесь было — кратковременная пылевая буря?
Или он не бродит у Сфинкса, а сидит в модуле? Почему?
Тревога нарастала, выходила из берегов, заполняла все вокруг, тревога давила на плечи...
Эдвард Маклайн тяжело поднялся по трапу — колено болело все сильнее — и шагнул внутрь, на занесенный рыжей пылью пол. Пыли скопилось много, очень много...
То, что командир «Арго» выяснил в течение нескольких последующих минут, заставило его напрочь забыть о боли в поврежденном ребре, разбитом колене и вывихнутом запястье.
Все эти неприятные мелочи ушли на задний план, заслоненные совсем другим.
Леопольда Каталински в модуле не было.
Леопольд Каталински по какой-то совершенно непонятной причине отключил связь с ЦУПом.
А бортовой хронометр показывал, что Эдвард Мак-лайн провел внутри Марсианского Сфинкса гораздо больше времени, чем он полагал, — не час, и не два, а почти целые сутки! Выходит, то видение с берегом моря и остовом старого корабля было вовсе не короткой грезой... Выходит, Леопольд Каталински покинул лагерь, бросившись на помощь, еще вчера... И до сих пор не вернулся... Его тоже втянул внутрь Сфинкса тот неведомый пылесос?
И теперь все они — и Флоренс, и Алекс Батлер, и Свен, и Лео — весь экипаж! — лежат в забытьи в глубинах Сфинкса, и каждый видит что-то свое... А потом они очнутся, и тот кибернетический-биомеханический исполнитель чужих приказов, оставшийся без хозяев (или там не один такой исполнитель?), затащит их в подземный город... или выбросит на поверхность, если Алекс Батлер начнет стрелять... А будет ли Алекс стрелять? И дадут ли ему возможность стрелять?..
И кто знает, чем на самом деле было то нечто в пурпурной тоге и насколько соответствовало действительности то, что это нечто как бы говорило... Многофункциональная система... Подземный город... А может быть, на самом деле нет ни систем, ни городов, а есть какое-то излучение, бьющее по мозгам и вызывающее видения?.. Может быть, Марсианский Сфинкс чем-то сродни плотоядным орхидеям и то, что представлялось двойником и о чем-то рассуждало, не более чем некий фермент, воздействующий на потенциальную добычу?.. Много чего могло быть...
Сколько времени придется провести здесь в ожидании? И приведет ли к чему-нибудь это ожидание?.. И надолго ли хватит ему запасов провианта?..
Вернуться на Марс с отрядом морской пехоты — «собак дьявола», коммандос-шварценеггеров, несокрушимых Рэмбо — и проникнуть в подземный город?..
Если они еще живы... Если будут живы...
Если такую операцию вообще захотят и сумеют организовать... Через год... через два... через три...
И какие там «собаки дьявола»! Это же не кино. Не будет никаких спасателей-коммандос. А будет просто еще одна экспедиция за золотом. И строжайший запрет даже приближаться к Марсианскому Сфинксу. А скорее всего, никто уже больше никуда не полетит. Налетались.
Да, это не кино с непременным «хэппи эндом». Не фантастический роман. Это — жизнь...
Никто никуда не полетит. Разве что лет через пятьдесят. Или — через сто...
...Эдвард Маклайн, сидя перед рацией, обессиленно опустил тяжелую, раскалывающуюся голову на руки. Боль переполняла усталое тело, и болью была полна душа.
Он уже доложил Земле все, что мог доложить, и теперь ждал ответа. Он искал ответа и у самого себя — но не мог его найти...
По днищу вездехода уныло барабанили камни, ржавая равнина, с напускной покорностью ложившаяся под колеса пришлого, чужого здесь механизма, казалась залитой кровью. С деланным сожалением вздыхал ветер, и подчеркнуто медленно, словно демонстрируя свою показную, фальшивую скорбь, ползли по небу налившиеся кровью облака.
Командир космического корабля «Арго» Эдвард Гордон Маклайн возвращался из своей последней поездки по равнине, расположенной в марсианской области Сидония. Совершив безнадежный и безрезультатный прощальный виток на ровере вокруг каменного исполина, нареченного землянами Марсианским Сфинксом, он направлялся к лагерю Первой экспедиции, чтобы сесть за пульт управления модулем и покинуть Краевую планету. В полном одиночестве покинуть планету, носящую имя кровавого бога войны.
За сутки, прошедшие с того момента, как он переступил порог безлюдного модуля, Эдвард Маклайн, держась на обезболивающих инъекциях и биостимуляторах, успел загрузить «банку» новой партией золота, законсервировать экскаватор и разобрать транспортеры и реечную дорогу.
Теперь он должен был выполнить категорический, однозначный и не подлежащий обсуждению приказ Центра управления полетом: взлететь с Марса, доставить золото на «Арго» и пуститься в обратный путь к Земле.
Это был очень жесткий приказ. И, наверное, единственно правильный в данной ситуации.
Правильный — с позиции разума, с позиции здравого смысла.
А с позиции сердца, с позиции души?..
Эдвард Маклайн считал себя человеком долга. Всегда считал себя человеком долга. Он просто обязан был выполнить возложенную на Первую марсианскую экспедицию задачу и не подвести тех, кто доверил ему руководство этой экспедицией. Выполнить — за себя и за всех остальных, кто вместе с ним отправился к Марсу.
И была надежда на то, что если он приведет «Арго» к Земле, то последует еще одна экспедиция.
Только бы они были живы...
Эдвард Маклайн все ближе подъезжал к лагерю, и в голове его монотонным хороводом кружились невеселые мысли. Целесообразность — или бегство?.. Долг — или все-таки предательство?..
Берег Красного Гора... Только бы — не Кровавого Гора!
До взлета оставалось совсем недолго, впереди изготовился к последнему прыжку в небо модуль, а позади застыла черная на фоне темно-красного неба громада Марсианского Сфинкса.
Сгущались сумерки...
Кировоград, 2001-2002, 2005.