Тени истины - Страница 11

Зевнув, Уэйн потянулся и отбросил одеяло. Пересек улицу, подошел к дому, в котором скрылся Мискоголовый, и начал проверять окна с запертыми ставнями. Настолько древними, что, казалось, могли слететь с петель от хорошего чиха. Остерегаясь заноз, Уэйн прижимался щекой то к одному, то к другому окну в надежде расслышать, о чем говорят внутри. Наконец повезло:

– …Копы, никаких сомнений, – раздалось за очередным окном. – Тысяча банкнот – это много, Меткий. Очень много. Нет, я не намекаю, что парням нельзя доверять; во всей компашке – ни единого дурного сплава. Но вот что я скажу: маленькое поощрение показало бы им, что верность – это и впрямь хорошо.

Странные, однако, у трущобных жителей представления о морали. Своего они бы не выдали констеблям даже за хорошее вознаграждение. Но, как ни крути, кушать хочется. И потом, разве человек вроде Меткого Стрелка не захочет узнать, насколько верные у него друзья?

Крысятничать на друга – ни в какие ворота не лезет.

Вымогать у друга – ну, это просто хорошая деловая хватка.

А если Меткий Стрелок окажется неблагодарным, то, возможно, он и не был настоящим другом. Уэйн ухмыльнулся и надел на пальцы деревянные кастеты. Чуть отошел, а потом ворвался в дом.

Ударив в ставни плечом, пробил насквозь – и в тот момент, когда повалился на пол, поднял скоростной пузырь. Перекатился и вскочил на ноги перед Метким, который оказался внутри пузыря. Бандит все еще был в красных брюках, хотя и без маски, и как раз перевязывал себе плечо. Вздрогнув от неожиданности, он вскинул голову, продемонстрировав изумленную физиономию с кустистыми бровями и широкими губами.

Ржавь! Неудивительно, что парень обычно носит маску.

Уэйн уложил его одним ударом в челюсть. Потом развернулся, вскинув кулаки, но с полдюжины прочих обитателей комнаты, включая Мискоголового, застыли прямо за границей скоростного пузыря. Повезло так повезло.

Уэйн с ухмылкой взвалил Меткого Стрелка на плечо. Снял кастеты, сунул в карман и достал яблоко. Смачно откусил, помахал на прощание Мискоголовому – который глядел прямо перед собой стеклянными глазами, – потом выкинул Меткого в окно и выскочил следом.

Как только Уэйн пересек границу скоростного пузыря, тот автоматически схлопнулся.

– Это что еще за шутки?! – завопил Мискоголовый.

Снова взвалив на плечо Меткого, который все еще был без сознания, Уэйн, откусывая на ходу яблоко, неспешно двинулся в обратный путь.

– Давай я поговорю со следующими, – предложила Мараси. – Может, у меня получится.

Она чувствовала на себе взгляд Ваксиллиума. Наверняка думает, будто она пытается что-то ему доказать. Раньше оно так и было. Теперь же она констебль – полноправный, на службе у городских властей. Это ее работа. Ваксиллиум был не согласен с подобным выбором, но ее действия не нуждались в его одобрении.

Вместе они подошли к компании сидевших на ступеньках юных бродяг. Трое мальчишек наблюдали за чужаками с подозрением; кожа у них была серая, слишком просторная одежда подвязана на талии и лодыжках. Похоже, так одевались все здешние юнцы. Дым из их трубок отдавал ладаном.

Мараси приблизилась:

– Мы кое-кого ищем.

– Если тебе нужен мужчина, – окинув ее оценивающим взглядом, откликнулся один мальчишка, – то вот он я.

– Ох, умоляю, – ответила Мараси. – При чем тут ты и твои девять…

– Эге-гей, она знает мой размерчик! – перебил юнец, смеясь и хватая себя за пах. – Вы за мной подглядывали, леди?

«Вот так румянец, – подумала Мараси. – Ну просто жуть как профессионально».

К счастью, она провела много времени рядом с Уэйном и привыкла к его цветистым метафорам. Ну подумаешь, покраснела. Мараси продолжила гнуть свою линию:

– Он примчался сюда меньше часа назад. Раненый, истекающий кровью, одетый в красное. Уверена, вы знаете, о ком я говорю.

– Ага, человек-из-часов! – заржал другой мальчишка, намекая на персонажа старой сказки. – Я его знаю!

«Относись к ним как к враждебно настроенным свидетелям на суде, – сказала себе Мараси. – Пусть говорят».

Надо учиться работать с людьми вроде этих мальчиков в реальном мире, а не в стерильной атмосфере аудитории.

– Да, человек-из-часов, – согласилась она. – Куда он направился?

– На край сумерек. Разве ты не слышала эту историю?

– Я люблю истории. – Мараси достала из бумажника несколько монет и продемонстрировала мальчикам.

Дать взятку – все равно что сжульничать, но… она ведь на самом деле не в суде.

Мальчишки уставились на монеты, и в их глазах внезапно блеснул голод. Впрочем, они тут же его скрыли. М-да, вероятно, показывать деньги в подобном месте было не самым мудрым решением.

– Давайте-ка послушаем историю, – продолжала Мараси. – О том, где этот… человек-из-часов мог найти убежище. Где расположены сумерки, говоря вашим языком. В каком именно из домов.

– Может, мы и знаем… – протянул третий мальчик. – Но, понимаете, истории дорого стоят. Больше, чем вы предлагаете.

Позади что-то звякнуло. Это Ваксиллиум тоже достал несколько монет. Мальчишки уставились на них с нетерпением, но тут законник подбросил одну в воздух и толкнул алломантией так, что она скрылась из виду.

Мальчишки замерли.

– Поговорите с леди, – негромко, но твердо велел Ваксиллиум. – Хватит тратить наше время.

Беспризорники кинулись врассыпную, явно не желая иметь дело с алломантом.

– Это было весьма любезно, – скрестив на груди руки, заметила Мараси. – Огромнейшее спасибо.

– Они бы тебе солгали, – ответил Ваксиллиум, бросив взгляд через плечо. – И мы привлекали ненужное внимание.

– Я понимала, что они собираются лгать. И собиралась поймать их на лжи. Атаковать чью-то фальшивую историю – такая стратегия допроса нередко оказывается самой удачной.

– Вообще-то, наилучшая стратегия допроса подразумевает выдвижной ящик и чьи-то пальцы.

– Вообще-то, – парировала Мараси, – это совсем не так. Исследования показали, что насилие во время допроса почти всегда ведет к получению негодных сведений. Так или иначе, что с тобой сегодня приключилось, Ваксиллиум? Я вдруг поняла, что в последнее время ты будто напоказ ведешь себя как суровый дикоземный законник…

– Ничего подобного.

– Но это правда. И я понимаю, в чем дело. В Дикоземье ты изображал из себя законника-джентльмена. Сам говорил, что держался за признаки цивилизации, чтобы она следовала за тобой. А здесь тебя все время окружают лорды. Ты практически захлебываешься в цивилизации. И поэтому тебя потянуло к образу «дикоземного законника» – чтобы привнести немного старомодного правосудия в жизнь этого города.

– О, ты проницательна! – Ваксиллиум отвернулся, окидывая взглядом улицу.

«Ржавь и Разрушитель! Он считает, что я влюблена в него до безумия. Высокомерный, грубый… придурок!» Мараси фыркнула и решительно двинулась прочь.

И ничего она не влюблена. Он четко дал понять, что между ними ничего не может произойти, и он помолвлен с ее сестрой. Вот и все. Разве у них теперь не может быть профессиональных отношений?

На крыльце ближайшего здания прохлаждался Уэйн – наблюдал за ними и небрежно грыз яблоко.

– А ты где был? – подойдя к нему, спросила Мараси.

– Яблочко? – предложил Уэйн. – Чуток битое.

– Нет, спасибо. Кое-кто из нас пытался разыскать убийцу, а не еду.

– A-а, это… – Уэйн пнул что-то на земле перед собой, скрытое в тени крыльца. – Ну да, я о нем позаботился ради вас.

– Ты позабо… Уэйн, у твоих ног лежит человек! Ржавь! У него кровь течет!

– Ну еще бы! Только это отнюдь не по моей вине. Но вот по башке я его стукнул, да.

Мараси прижала руку ко рту. Это ведь… Меткий Стрелок!

– Уэйн, где… как…

Ваксиллиум мягко отодвинул ее в сторону; Мараси и не заметила, как он оказался рядом. Присел, изучил рану Меткого. Потом посмотрел на Уэйна и кивнул. Этот безмолвный диалог Мараси наблюдала уже не раз; взгляд Ваксиллиума означал нечто среднее между «Хорошая работа» и «Ну ты конченый мерзавец, я же хотел все сделать сам!».