Тень Ворона 5 (СИ) - Страница 32

— Так второй час ночи, бар закрыт уже, — вздохнул я.

— Он же до четырех работает!

— Сегодня — нет.

— Воооот!!! Это только один из плюсов близкого общения с Савелием Владимировичем!!!

— Аренда бара под попойку? — со скепсисом спросил я. — Как-то неубедительно.

Егерь резко склонился ко мне, притянул за затылок и быстро заговорил:

— Ярослав, ты даже не представляешь, какие события нас ждут в самом ближайшем будущем. Наша страна в опасности, и каждому придется сделать свой выбор. Понимаешь? Каждый должен будет встать на чью-то сторону. Тебя это тоже коснется. И не важно, в какой стране ты будешь находиться в этот момент.

Аккуратно убрал его руку и немного отстранился.

— Мы снова возвращаемся к этой теме? — хмуро спросил я. — Петр Петрович, раз уж пошел такой откровенный разговор, то, может, скажете, почему вы так преданы генералу? Причем настолько, что готовы пойти против собственной клятвы. Вы же взрослый человек и прекрасно понимаете, к чему это может привести.

То, что Егерь так спокойно поднимал подобные темы могло говорить сразу о нескольких вещах: или в Имперской службе безопасности много людей, так же сильно преданных генералу; или все настолько плохо, что держать в тайне конфликт между Романовыми и Панкратовым уже не нужно.

— А кому мне быть верным? Императорскому роду и государственному аппарату? Так там все настолько пропитано коррупцией, что на каждом из чиновников клейма ставить негде. И вот эти люди будут рассказывать мне, за что я должен умирать? Нет уж. Никто в офицерском сообществе не боится смерти. Я так давно к ней готов. Люди готовы сражаться за родину. Но только в том случае, когда это делают все: и простолюдины, и аристократы. А сейчас что? Такие преданные стране люди как Кир и Серега умирают, а чуть ли ни четверть губернаторов и мэров думает над тем, чтобы принять предложение «Состава-18» о сотрудничестве.

— Как я понял, многие это сделали, поддавшись шантажу.

Егерь резко стукнул по столу.

— И это, по-твоему, нормально? Что люди настолько проворовались, что готовы теперь и родину продать, лишь бы правда не вскрылась! Вешать их надо! Расстреливать! А еще лучше, лишать всего, включая возможности владения «ранговой пылью». И выбросить на улицу где-нибудь в Пензенской области. Пусть выживают как хотят.

Только сейчас начал замечать, как сильно изменился Егерь. От того холодного и рассудительного офицера не осталось и следа. Видимо, если смерть моего отца он выдержал, то убийство Кичиро Евграфыча его все-таки подломило. Иначе объяснить его резкий переход в радикализм у меня не получалось.

Я налил две стопки, залпом выпил свою, после чего подцепил кусочек буженинки.

— То есть вы считаете, что Император слишком милосерден к своим врагам и тем, кто им сочувствует? Что только у Савелия Владимировича получилось бы навести порядок железной рукой?

— Верно!

— Но это же чистой воды диктатура? Вы представляете, сколько невиновных попадет под гребенку репрессий?

— Мы будем судить только коррупционеров и предателей Родины!

— Ну да, ну да. А потом на их место сядут люди со светлыми лицами. Сплошь честные, добрые и радеющие за благополучие страны. Вы меня простите, Петр Петрович, но даже я уже не верю в подобные сказки. И тем более странно слышать от вас подобные наивные рассуждения. А хотите расскажу, как будет на самом деле?

Егерь молча осушил рюмку и хмуро посмотрел на меня.

— Ну?

— Начнем с того, что это вы такой честный и справедливый. Но люди-то разные, а значит, появится множество случаев использования своего положения в личных целях. Что мешает какому-нибудь офицеру грохнуть мелкого барона под надуманным предлогом? Скажет, что тот был предателем, и он лично слышал, как барон чуть ли ни клялся преданности «Составу-18». А на самом деле причина будет крыться в обычной личной неприязни. Ну или в желании обогатиться за чужой счет.

— Он должен будет предоставить доказательства, — возразил препод. — Записи памяти. Фактаж. Без всего этого офицер сам отправится под суд.

— Звучит хорошо, но вы хоть представляете, сколько будет подобных случаев? А если начнется Гражданская война? Никто не станет разбираться с подобными мелкими делами. Да вы со своим генералом всю страну в крови утопите. А те самые руководители «Состава-18» с удовольствием посмотрят на то, как вы тут друг друга уничтожаете. И позже, когда все закончится, придут и добьют оставшихся. Очень странно, что генерал этого не понимает.

— Ему не оставили выбора...

— Может быть. Хотя как по мне, он просто упивается собственной властью и не хочет ее лишаться. Такое может случиться даже с лучшими из нас.

Егерь резко подорвался с места и чуть было не потерял равновесие. Несколько охранников предусмотрительно сделали несколько шагов к нашему столику.

— Возьми свои слова обратно, Ярослав. Генерал всегда заботился лишь о благе Империи. И я не позволю никому говорить про него подобное!

Я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Может быть, вы и правы, не знаю. Если говорить совсем честно, то пока что меня ни капли не прельщает работа что на Панкратова, что на Романовых. Они друг друга стоят. В данный момент я больше беспокоюсь за вас. Петр Петрович, я понимаю, вам больно. Но....не стоит забывать, что вы не один.

— Не один... ? — чуть протрезвевшим голосом переспросил он.

— Конечно. У вас есть Ханако и мы с Минами. Мне всегда казалось, что вы до последнего будете сражаться за интересы вашей будущей жены, ее дочери и сына вашего же лучшего друга. Что изменилось?

Кажется, мои слова немного задели Егеря. Он дал сигнал охране, что все в порядке, после чего грохнулся обратно на стул.

— Многое изменилось, — тяжело вздохнул он. — Я больше не могу обеспечить вашу безопасность. Да что там говорить, я и сам не уверен в том, что проживу еще хотя бы один день. Смерть идет по пятам. И мне страшно, Ярослав. Страшно, что в момент, когда за мной придут, кто-то из вас окажется рядом.

— А вы делились своими страхами с тетей?

Егерь усмехнулся.

— Ханако бесстрашная женщина и ничего не боится. Она готова быть со мной до последнего, независимо от того, что ей придется пережить в будущем. Дурочка. Не понимает, на что обрекает себя и дочь.

— Значит, вам повезло! Немногие мужчины могут похвастаться такой спутницей.

— Только вот мне совершенно не нужна ее жертва! Я хочу, чтобы она жила, радовалась жизни, рожала детей. Получила обычное женское счастье.

— Вы сами сказали, что впереди нас ждут непростые времена, поэтому не думаю, что это реально. И мне было бы намного спокойнее, если бы вы собрались, перестали говорить вещи, из-за которых вас могут убить, и просто были рядом. Уверен, отец бы тоже этого хотел.

В баре повисла тишина. Через какое-то время Егерь взял бутылку, наклонил ее над рюмкой, но все же не стал ничего наливать. Только немного раздраженно поставил ее на место.

— И когда ты успел стать таким.... мудрым? Я ведь был рядом на протяжении большей части твоей жизни и никогда не замечал за тобой особых талантов. Нет, ты не подумай, мы все равно все тебя любили. Серега даже радовался твоему слабому потенциалу. Думал, что в этом случае ты сможешь прожить обычную счастливую жизнь.

— К сожалению, не срослось, — с улыбкой произнес я. — Так что работаем с тем, что есть.

Егерь хмуро кивнул.

— Ладно, пора трезветь и везти тебя домой. Официант!!! Что там с нас? Можно счет?

— Как понимаю, мы сегодня гуляли за счет генерала, — сказал я.

Неожиданно дверь в бар отворилась, и внутри показалась Алиса и еще с десяток людей в форме Тайной Канцелярии. Блондинка даже не посмотрела в мою сторону. Все ее внимание было обращено к моему преподавателю.

— Петр Петрович Егерев, вы арестованы за подготовку к государственному перевороту. Прошу сдать свою пыль и пройти с нами.

— Алис, вы чего творите? — растерянным голосом произнес я.

Егерь же усмехнулся, опрокинул еще одну стопку и с улыбкой посмотрел на меня: