Тень Уробороса. Эпоха лицедеев - Страница 66

— Зил, — произнесло изображение, на которое фаустянин глядел сквозь приопущенные веки. — Тебе придется сделать еще кое-что. От посредника ты получишь дистанционку, документы и авиабилет. Когда закончишь со старухой Зейдельман, выезжаешь в аэропорт Мемори. Тебе нужно лишь в определенный момент включить таймер и отследить успешность взрыва.

— Взрыва? — тупо глядя мимо голограммы, переспросил Элинор.

Антарес вычислил самый удобный момент, когда в метаморфирующий мозг послушника можно было закладывать программу. Сейчас фаустянин был для посла не более серьезным противником, чем обнаженный ребенок для полностью экипированного чемпиона-боксера. Максимилиан с любопытством разглядывал уродливые бугры на открытых частях тела Элинора. Гаденышу сейчас не до противостояний, а подсознание потом сделает за него все, что нужно. Это как гипноз. Сам посол в подобных психологических тонкостях разбирался не слишком хорошо, но в его распоряжении было достаточное количество консультантов-профессионалов.

Папаша связника Тимерлана Соколика, археолог Эдуард Ковиньон, собирался провезти рейсом «Нью-Йорк — Сан-Франциско» гранитные плиты, доставленные с одной из Блуждающих в Козероге. Отправившийся туда по просьбе тещи, которую интересовало наличие атомия на XNV и XNZ, ученый обнаружил камни, испещренные египетскими (и, похоже, не только египетскими) письменами. На Блуждающей! И этому было единственное объяснение: плиты очутились там в результате некорректной работы стационарного трансдематериализатора, о чем Антареса и Эмму Даун не раз предупреждали эсефовские физики. Вкупе со странностями, происходящими сейчас с погодой в районе холмистой части Египта, появление плит говорило в пользу версии о вторичности изобретения эсефовцев. Где-то в Луксоре или близ него находился самый первый земной ТДМ. Как считала доктор Азмол, продолжительное время не используемый, но по-прежнему подпитываемый энергиями портал неизбежно повлияет на окружающую среду. Вначале он спровоцирует медленное опустынивание местности, затем — повышение температуры, потом внесет множество изменений в атмосферу непосредственно над устройством. Это может происходить на протяжении тысячелетий, что в планетарных масштабах — всего лишь ничтожный миг.

Так вот, на данный момент для землян все, что творится сейчас в Египте — не более чем аномалия. Им не хватает звеньев, чтобы ответить на вопрос. Камни, прибывшие из Козерога, вполне могут стать тем самым связующим звеном. И после этого тайна спрятанного в горах ТДМ будет раскрыта. Правительство получит в руки главный козырь оппозиции. Тогда и мешающиеся под ногами «плутониевые» консерваторы, и создающие суету «атомиевые» новаторы окажутся просто не у дел. Антарес делал ставку на уничтожение Ковиньона и его камней, но попутно, разумеется, не мешало убрать цепкую старуху Зейдельман, а заодно обратить в нужную веру кого-нибудь из поборников атомия. Скажем, для этих целей очень подошла та девица из Организации космоисследований, Аврора Вайтфилд, с которой на днях продуктивно пообщался все тот же умница-Соколик, склонив красотку-лесбиянку к связи с сотрудником спецотдела, капитаном Калиостро. «Враг моего врага — мой друг!» — так любил говаривать Антарес.

Посол проинструктировал Элинора и оборвал связь как раз в тот момент, когда фаустянин, стиснув зубы от боли, начал терять сознание. Антаресу хотелось бы понаблюдать за мучениями проклятого гаденыша, но времени, к сожалению, не было.

Тимерлан не поверил своим глазам. Ведь он собственноручно блокировал комнату, куда был запущен исполнитель. Как оттуда вышел совершенно другой парень, Соколик не понимал, а предупредить его никто не удосужился.

Однако ослушаться хозяина Тимерлан не мог, на то были четкие инструкции: выдать исполнителю все атрибуты, пошагово объяснив, что делать и когда.

Соколик вручил худощавому мужчине лет тридцати документы на имя Андреса Жилайтиса. Стереоизображение совпало. Тот же тип с «перышками» надо лбом и ввалившимися щеками. Взгляд таинственного двойника Жилайтиса пугал неосмысленностью и мраком. Псих. Откровенный псих.

Вечер пятницы, 3 августа 999 года.

— Операцию отменили?

Элинор не обернулся на голос. Он был поглощен попыткой найти причину внутреннего беспокойства. Не сам он, а Жилайтис, в образе которого представал фаустянин.

— Андрес! — повторил коллега, Кевин Бутроу.

Зил едва не вздрогнул. Охранник удивленно смотрел ему вслед.

— Да, Кевин. Перенесли.

— Ты в порядке? Выглядишь как будто только что из мортуриума, приятель.

— Мне нездоровится. Я лягу спать пораньше.

Фаустянин не обманул. Ему было плохо. Плюс ко всему неразрешимый вопрос: кто беспрерывно пытается пробиться в его сознание?

Зил дремал до утра и очнулся в обильной испарине. В Вашингтоне было очень жарко.

Убедившись, что других охранников поблизости нет, Элинор отключил систему наблюдения.

Маргарита Зейдельман работала в своем кабинете. Войти к ней с оружием не мог никто: внутренней системой помещения, где она находилась в данный момент, хозяйка управляла сама.

Зейдельман подняла глаза от клавиатуры терминала. На ней было угрюмо-синее платье из шикдермана.

— Андрес? Чего вам?

Он молча шел к ней. По пути взял со стола чистый лист.

Женщина испугалась его мертвых глаз:

— Почему вы не в больни…

В следующий момент острый край бумаги рассек ее глотку. Элинор сделал всего одно короткое движение — а тело Зейдельман уже валится к его ногам…

Ничего не изменилось. Даже сердце Зила стучало по-прежнему ровно. Только теперь фаустянин вспомнил, кто он есть на самом деле. Осознание пришло мгновенно и вытеснило Жилайтиса полностью. Палладас предупреждал об этом эффекте: в результате потрясения полиморф может вернуться к своей ментальной сути. Так и случилось.

Зил машинально взял со стола карандаш-маркер, вчетверо сложил бумагу, которой только что прикончил человека, до сих пор бьющегося в агонии на окровавленном полу. Когда Зейдельман стала трупом, а жизненный кокон вокруг ее тела померк, Элинор опустил бумагу и маркер в нагрудный карман.

Это был второй этаж, но фаустянин легко выпрыгнул из окна. Через пять минут он был очень далеко от дома покойницы.

Какой-то отель. До самолета еще больше часа…

Опершись рукой на пластиковую стенку, Элинор стоял под душем. Но вода не могла унести с собой тот яд, которым пропиталась каждая клеточка его организма. Почему он не разлетелся на атомы? Почему? Он ведь в точности повторил собой Жилайтиса, у которого аннигиляционный ген был! Однако дезинтеграции не произошло. К сожалению…

Зил не стал вытираться. Он подошел к зеркалу в комнате. Створки скреплялись между собой тонкими пластиковыми «спицами», выкрашенными под металл. Молодой человек вытащил одну из таких спиц. Часть зеркала со звоном упала на пол и раскололась. Элинор посмотрел на десятки своих/не своих отражений, перешагнул осколки, надел костюм Жилайтиса и покинул номер. Его ожидало второе, самое страшное, задание…