Тень Лучезарного - Страница 22

– Масло плохое в плошках, – извинилась Аментия.

– Пойдет, – прошептала Брита, подцепила концом клинка одеяло, сбросила его в сторону и обреченно вымолвила: – оно…

Игнис шагнул вперед и замер. На полу лежало чудовище. Вряд ли оно было много крупнее, чем человек, но казалось воплощением ужаса. И самым страшным было то, что в сплетении суставов, покрытых жестким волосом сочленений, длинных, в ладонь смертоносных когтей имелось и наполовину человеческое лицо. Над оскаленной множеством клыков пастью светились зеленоватым огнем человеческие глаза. Блестела, покрытая потом, человеческая переносица, высокий лоб, смуглые волосы.

– Оно живое! – с отвращением выдохнул Эксилис.

– Да, – кивнула Брита. – Но, кажется, уже не слишком опасное. Посмотри, почти все конечности отрублены и свалены сверху. Само существо пригвождено к полу вилами. Чуть ниже горла рукоять у вил обгрызена, но цела. Вот эти две клешни отрублены уже после схватки. Вот топор, так и торчит в полу. А эти удары нанесены мечом. Однако я хотела бы посмотреть на этого смельчака. Сражался с воплощенным ужасом, почти убил его, почему-то не прикончил, ушел, разорвал паутину и остался жив. Следов его крови не вижу. Только зеленая слизь вокруг та же, что и под чудовищем.

Игнис оглянулся. Лишь теперь он понял, что все – столы, лавки, стены – вымазано в той же дряни, что скопилась под телом чудовища.

– А если он такой же? – спросил Игнис.

– Нет, – подал голос Эксилис. – Следы человеческие. Отпечатки обычных сапог. Всего две ноги. Две! Что это такое, Брита? Что за погань?

– Это плохие вести, – улыбнулась Брита и посмотрела на Игниса. – Выдернешь вилы? Эту тварь можно или сжечь, или убить, отрубив голову. Думаю, что сжигать трактир нам не стоит, огонь привлечет внимание стражей Ардууса. А вот голову…

– Ты уверена? – спросил Игнис, берясь за рукоять вил.

– Как никогда, – бросила воительница. – Не бойся, почти все, чем можно было нанести раны, у нее отрублено.

– У нее? – удивился Игнис. – Ты уверена?

– Давай же! – прошипела Брита.

Чудовище с шипением вскочило на две уцелевших конечности в тот же миг, как Игнис выдернул из туши вилы, но удар Бриты был точен, и огни в глазах на покатившейся в угол голове погасли. Эксилис, согнувшись от приступа рвоты, шагнул в угол, из-за спины Аментии и стоявшего рядом с ним Фестинуса показалось чуть удивленное, с распухшим носом, но уже бодрое лицо Аменса:

– Что тут у вас стряслось-то?

– Это корча, – сказала Брита, уже запрыгнув на лошадь, чтобы следовать в Ардуус. – Я встретилась с нею впервые, так же как вы. Но моя мать родом из Дакки – дакитка. Мой дед даку. Я не знаю, что случилось с этими деревнями, куда делись люди, но вот это корча. И если она случилась здесь, она может случиться где угодно.

– Невелика беда, с учетом всей остальной беды, – недовольно заметил герцог.

– Невелика, – согласилась Брита. – Но ощутима. Это древняя магия, не магия Лучезарного. Ты должен знать, принц, – посмотрела она на Игниса. – Только эта магия не о деревьях, а о зверях. Мать рассказывала о преданиях даку, что не все из них подчинились Лучезарному. И вот тех, кто не подчинился, он обращал в зверей. Черпал что-то прямо из земли. Не свое. Мог превратить в волка, в рысь, в кабана. В кого хочешь. Но то, что выходило, было воплощенным ужасом. Правда, я ничего не слышала о пауках… К тому же это действует только на даку, дакитов и их потомков.

– Тогда почему не обратился в эту… корчу сын трактирщицы? – спросила Бибера.

– Есть какая-то защита, – пожала плечами Брита. – Каждый род даку искал, как защитить себя. Но пока не накроет вот такая напасть, не узнаешь. Кстати, моя защита действует. На плече только ожог, а вот это, – она засучила рукав и показала опоясывающую руку спиралью багровую татуировку, – саднило так, что… Но уже проходит.

– Ты точно не этот… – напрягся Игнис.

– Мне нужно в Ардуус, так что мы скоро расстанемся, – улыбнулась Брита. – Но не волнуйся, принц, это не единственная моя защита, и прочие в порядке.

– Как эта напасть распространяется? – спросила Аментия.

– Мурсы разносят ее, – ответила Брита. – Но не все это могут. Один или два. Из самых сильных. И это большая редкость. Слабый не выдержит корчи. Сильный – может защититься. Поэтому нужен сильный с изъяном. Ничего не знаю о твоих изъянах, но будь осторожнее, Игнис. В тебе есть кровь дакитов. Создавая даку, Лучезарный смешивал человеческое и звериное. Я не знаю, сладил ли он с древними богами или обманул их, но… вы видели. Прощайте, разберусь с тем, что происходит в Ардуусе, буду искать вас на севере.

– Подожди, – выехал на лошади из-за спин друзей Аменс. – Я с тобой.

– Что это вдруг? – удивилась Брита.

– А почему нет, – вдруг подбоченился Аменс. – Надо когда-нибудь и в столицу попасть. Да и вообще. К примеру, ты не замужем, я не женат. А вдруг?

– Обязательно, – твердо пообещала Брита. – Если убьешь эту новую пакость в Ардуусе и останешься жив. Тогда я твоя.

Кама и Орс в сопровождении полусотни кирумских воинов отправились в путь вечером того же дня, в течение которого состоялся странный совет с исчезновением Сина, и шатер у переправы обратился в зловонное болото. Переправляться на правый берег Малиту, на лаписский тракт, Кама не стала. Сразу после полудня на берег примчался брат покойного короля Фиденты – Фортис с двумя дочерьми – черноволосыми красавицами Домитой и Нубис – и сообщил, что с отрядом Камы в Лапис отправятся матери с детьми.

– Детей вижу, – поклонилась одетому в черное Фортису Кама. – А где их мать? Где Эссентия Рудус?

– Эссентия Адорири, – поправил с поклоном Каму Фортис. – Она занимается постройкой рва между Му и Малиту. Если богам будет угодно, ты встретишься с ней через несколько дней. Но идти нужно по левому берегу Малиту. На нем полно разъездов и лучников. А еще лучше – по тракту. Правый берег – пустынен. А над горами замечали сэнмурвов. Поэтому я пришлю тебе еще десяток лучников. Что касается моих дочерей, – Фортис оглянулся на девушек с гордостью, – они помогут с детьми. Чтобы у тебя не прибавилось хлопот. Все твои спутники будут на лошадях, принцесса, и ты не очень замедлишься. Я отправил гонцов, в деревнях и на постоялых дворах вас будет ждать кров и пища.

Фортис развернул коня, но, прежде чем умчаться в сторону замка, добавил:

– И не думай, что я прячу в Лаписе только вельможных деток. Да, беженцы оседают уже лишь в Фиденте, но в последний месяц Дивинус принял в Лаписе больше десяти тысяч матерей с детьми. Передай ему мой низкий поклон, принцесса!

Прибавление к отряду явилось перед самым выходом, когда опять повалил снег. Кама поморщилась, разглядев среди знакомых и незнакомых лиц злые глаза Боны Краниум, но затем улыбнулась и удержала на лице улыбку даже тогда, когда Бона подъехала почти вплотную и прошипела, показав на сидящую на серой кобыле девушку со свертком в руках:

– На руках у кормилицы моего ребенка наследный принц Бабу!

– Я поняла, – улыбнулась еще ярче Кама. – Если возникнет опасность, например, нападут сэнмурвы, или гахи перепрыгнут через реку, я прикрою наследного принца Бабу собственным телом.

– Не раздави, когда будешь прикрывать, – процедила сквозь зубы Бона и подала коня прочь, оставив Каму размышлять, куда же делась хонорская принцесса-хохотушка? Ведь первая вдова королевского дома Бабу получилась именно из нее.

– Отправляемся! – повысила голос Кама, нашла взглядом старшину десятка фидентских лучников, кивнула ему и продолжила: – Впереди вот эти бравые молодцы, за ними все женщины, замыкают отряд воины из Кирума. До крепости Ос чуть больше двух сотен лиг. Надеюсь, мы доберемся дней за пять или раньше. Идем с утра и до темноты, но день короткий, так что утомиться не должны. Если что с детьми – сразу ко мне. Еще один привал в полдень. Все понятно?

Тишина была ей ответом.