Темный рай - Страница 97

Кевин поцеловал Мэри в щеку и пожал ей правую руку:

– Обещай, что приедешь на ужин в среду.

– Почту за честь.

Мэри забралась на пассажирское сиденье рядом с водителем, а Спайк моментально вскочил ей на колени и, положив лапы на переднюю панель, приготовился к захватывающему путешествию.

– Ты уверена, что в состоянии… – усаживаясь в водительское кресло, снова завел свою шарманку Дрю.

– Да, Дрю, – перебила его Мэри терпеливо-покровительственным тоном, словно отвечала двухлетнему ребенку. – Я прекрасно могу справляться и одной рукой. Жонглировать мне, разумеется, пока не под силу, но повседневные дела – это несложно.

Дрю помрачнел и обреченно хмыкнул, дав понять, что умывает руки.

Они неторопливо проехали по городу. На Новый Эдем нахлынула обычная волна летних туристов, снедаемых любопытством после того, как на первых полосах газет и в теленовостях появились сообщения о происшедших в городе событиях. Тротуары кишели толпой, стоянки были забиты автомобилями. Собаки с ранчо сидели у пикапов своих хозяев, охраняя вверенную им территорию и предоставляя пришельцам возможность двигаться только по тротуарам.

Бизнес процветал. И все же Мэри не могла не задуматься над тем, как все это воспринимает Джей Ди. Она почти физически усльпиала его недовольное ворчание, когда они с Дрю проезжали мимо «Питайся и читай», где копошились стаи туристов, лизавших леденцы на палочках и нагруженных странным ассортиментом сувениров: пакеты с семенами, бутылки с мазью для растирания лошадей, пачки романов-вестернов и поваренных книг, распространяемых дамами из лютеранской церкви. Чужаки. Чужаки становились кровью, питающей организм городка, не спрашивая на то разрешения у Джея Ди Рафферти. Город изменится или же город умрет, но Рафферти останется в своих горах, пока Господь Бог или банкиры не сбросят его оттуда.

Искоса поглядывая на Мэри, Дрю дважды пытался начать беседу, подыскивая правильные слова. В конце концов он решился, точно кающийся грешник, пришедший на исповедь.

– Я знал об охотах Брайса. Я собрал все это воедино из странных отрывков подслушанного случайно разговора, слухов и всего прочего. Намеки Люси. Она была великой умелицей рассылать на тропинке крошки наживки, а потом наблюдать, кто на них клюнет и что предпримет. Я же ничего не сделал. – В приливе самоотвращения голос Дрю сорвался.

– Почему? – спокойно спросила Мэри.

– Страх. Стыдно сказать. Сначала это был страх того, что Брайс может сделать с нашим бизнесом, если мы влезем в его дела, потом, после того, что случилось с Люси, страх того, что это может произойти с каждым. Возможно, заговори я раньше, вам с Самантой не пришлось бы перенести столь тяжких испытаний. Может быть, и Люси была бы жива.

– Шерон убила Люси из ревности. По той же причине она охотилась за Самантой. Шерон не желала подпускать слишком близко к Брайсу другую женщину.

– И все-таки если бы деятельность Брайса была раскрыта раньше, Шерон, возможно, никогда бы не удалось воспользоваться случаем.

– Теперь об этом не узнаешь.

– Да уж, и это будет грызть меня до конца моих дней. – Оторвав взгляд от дороги, Дрю довольно долго смотрел на Мэри самым искренним взглядом, полным мольбы о прощении. – Мне так жаль, дорогая.

– Ведь вы с Кевином ссорились именно по этому поводу? Дрю вздохнул и сбросил газ на входе в опасный поворот.

– Да. Кевин хотел, чтобы я пошел к шерифу. Я отказался. Он обвинил меня в том, что я сочувствую делишкам Брайса. Кстати, мне кажется, так оно и было.

– Ты с этим справишься?

– Не знаю, – не отрывая глаз от дороги, тихо признался Дрю, потом взглянул на Мэри. – Может быть, мы вместе?

Мэри ответила не сразу, задумавшись о ценности дружбы и прощения.

– Давай не будем жалеть, – спокойно сказала она, когда началась бесконечная череда спусков и подъемов. – Просто давай начнем сначала. Именно за этим я сюда и приехала.

Дрю отнес багаж в дом и вернулся в город. Мэри не пригласила его остаться. Ей необходимо было побыть одной.

Дом так и стоял, каким она его оставила: наполовину восстановленный, наполовину – зона бедствия. Мэри быстро прошлась по комнатам, составляя в голове список первоочередных дел на ближайшие недели и прикидывая, что нужно изменить, чтобы превратить дом по-настоящему в собственное жилище. Все, что связано с Люси, – долой. Мэри не могла смотреть на стул или картину и не задаваться вопросом: чьи секреты были использованы, чтобы приобрести эти вещи? Она уже договорилась с водопроводчиком и плотником, которые отремонтируют все повреждения, нанесенные людьми Брайса, рыскавшими по дому под видом подростков-вандалов. Машины следует продать, а вырученные деньги вместе с оставшейся от Люси наличностью пойдут на уплату налога за вступление во владение.

Когда все это будет обговорено и сделано, у Мэри останется пустой дом и пустой банковский счет, но ее новая жизнь уже ничем не будет связана со старой.

В большой комнате внимание Мэри привлекла стоявшая на каминной полке урна. Казалось, она смотрит на нее взглядом, полным цинизма и понимания, словно заранее предвидя, что здесь произойдет, и крайне удивленная решительностью Мэри, принявшей вызов. С тяжелым чувством Мэри сняла урну с полки и упаковала в коробку. – Здесь твое место, Люси, – смахивая набежавшую слезу, прошептала она.

Спайк, весело подпрыгивая, побежал впереди Мэри, направившейся с коробкой под мышкой в конюшню, проведать Клайда. На мула возвращение Мэри не произвело особого впечатления, и он спокойно продолжил щипать свою траву. Рана на боку прекрасно заживала. Ветеринар сказал, что Клайд будет готов к поездкам раньше, чем Мэри сумеет сама оседлать его.

Захватив лопату, Мэри направилась к пастбищу лам. Все животные перебрались на другую сторону ручья, на свежую траву, и отдыхали в тени тополей. Увидев незнакомых существ, Спайк зашелся в тревожном лае и бросился в их сторону, готовый к жестокой битве. Мэри отозвала пса и объяснила, что ламы – очень хорошие и ему не стоит беспокоиться на их счет. Спайк склонил голову набок и, навострив уши, внимательно слушал наставления. По окончании лекции он протявкал нечто невразумительное и, свернувшись калачиком, принялся наблюдать за процессом рытья могилы для урны.

Задача Мэри предстояла нелегкая и потребовала немало времени из-за мешавшей повязки на левой руке. Выбранное место находилось вдали от дома, на небольшом пригорке, с которого открывался вид на пастбище. Яму она выкопала под молоденькой лиственницей. Своего рода изгнание, но весьма мирное.

Мэри погрузила ящик с урной в яму и, засыпав могилу, украсила ее кориандром. Закончив работу, она прислонилась к стволу дерева и постояла, задумчиво глядя на трепещущие на ветру розовые цветочки: яркие, хорошенькие, тянущиеся от горьких корней. Совсем как Люси.

Чувства Мэри, вызванные воспоминаниями о подруге, представляли собой мутную смесь потери, боли, разочарования и благодарности. Мэри захотелось взять гитару и с ее помощью попытаться избавиться от этих печальных размышлений, растворив их в музыке, но она не могла играть одной рукой, а потому запрятала свои чувства подальше в сердце, чтобы разобраться с ними в другой раз.

Возвращаясь к дому, Мэри посмотрела на гору и подумала: как-то там Джей Ди? Она тосковала по нему. Проклятый обидчивый ковбой! Мэри скучала по его грубости и скрытой под ней нежности. Она скучала по его надменности и прорывавшимся из-под нее редким вспышкам настоящего юмора. Она скучала по его прикосновениям. По его поцелуям.

– Так что же мы со всем этим будем делать, Мэрили? – громко вопросила она.

В своей прошлой жизни Мэри ничего бы не делала, разве что извинилась. Они не созданы друг для друга. А так быть не должно. Еще сегодня утром Мэри пыталась убедить себя, что самый лучший выход – ничего не предпринимать. Смириться. Успокоиться.

Будь оно все проклято!

– Пойдем, Спайк, – сказала Мэри и решительно зашагала к видневшимся вдали постройкам ранчо. – Нам нужен план.