Темный рай - Страница 84

Люси детально описала схему работы небольшого охотничьего клуба Брайса. Тот заказывал экзотических животных на черном рынке. Стоимость охоты зависела от вида животного и определенных обстоятельств. Время от времени Брайс предлагал охоту бесплатно, если речь шла о нужном человеке. Игра Брайса заключалась в том, что он записывал событие на видеопленку и хранил ее в безопасном месте до лучших времен, когда ему могла понадобиться помощь того или иного бизнесмена, политика, голливудского актера. Брайс не шантажировал их в прямом смысле этого слова – он просто хранил пленку. Брайсу не нужны были деньги. Люси полагала, что ему не нужна была и лояльность всех этих людей. Что действительно было нужно Брайсу, чем он по-настоящему упивался, так это властью.

Мне нравится играть с Брайсом. Он – настоящий игрок. Брайс знает правила игры. И принимает в нее других игроков, если они обладают эквивалентным талантом, и я действительно считаю, что Брайс не имеет ничего против того, что я вытягиваю денежки из его друзей. Брайс верит в закон выживания сильнейшего. Беззаботные должны платить за собственные ошибки. Для нас это действительно игра. Игра жизни. Все это, да еще замечательный секс, пусть не такой потрясающий, как с ковбоем, но, разумеется, более… авантюрный… Кузина Крокодилица не желает делить Брайса со мной. Я бы могла послать ее куда подальше, но она вполне способна пришить меня за это…

Были и другие подробности. Без зазрения совести Люси писала о том, как ей удалось достать копию пленки со сценами охоты Таунсенда и как она угрожала ему передать материалы телекомпании Си-эн-эн. Люси красочно расписывала оргии на вечеринках Брайса, что она там видела и слышала, как извлекала из этого выгоду, какими слабостями своих жертв пользовалась и какие деньги делала на своем бизнесе.

Дрожащими руками Мэри закрыла книгу и отложила в сторону. Ее подруга, ее закадычная подруга оказалась шантажисткой! Бессовестной, паразитирующей шантажисткой. Тысячи долларов. Десятки тысяч долларов. Возможно, и больше. Деньги, вытянутые у богатых, знаменитых и власть имущих «клиентов». Они безропотно платили за призрачное обещание хранить в тайне их грязные делишки. Согласно записям, их было с полдюжины мужчин и несколько женщин – людей, которые с радостью увидели бы Люси в гробу.

– Ах Боже, Люси!.. – растирая ладонями лицо, пробормотала Мэри. Она чувствовала себя так, точно на нее вылили ушат грязи. Сквозь пелену застилавших глаза слез Мэри оглядела доставшуюся ей в наследство комнату в прекрасном бревенчатом доме и ничего не увидела, кроме грязи. Все здесь было заражено гнилью – дом, земля, машины, – все куплено на грязные деньги. Мэри захотелось убежать отсюда, сжечь все до основания и принять долгий, горячий душ.

Ты должна жить, подруга. Я дарю тебе свою жизнь… – строчка из предсмертного письма Люси всплыла в памяти Мэри, и душа ее восстала против возможности оказаться причастной к темным делам подруги.

Мэри покачала головой и немного поплакала, скорбя над потерянной душой Люси – душой, умершей задолго до ее физической смерти. Мэри попыталась увязать привычный образ подруги, какой она ее знала, с образом Люси шантажистки и соблазнительницы.

Образы не сочетались, и Мэри поняла, что она всегда будет думать о них, как о разных людях; одного человека она знала и любила, а с другим никогда не встречалась.

Голова шла кругом от полученной информации, перспектив и вопросов. Теперь Мэри могла доказать многие вещи, за исключением того, кто же на самом деле убил Люси. Она считала, что у нее достаточно материалов, чтобы снова открыть дело об убийстве, но не была уверена, согласится ли с ней шериф Куин. Люси мертва, Шеффилд осужден судом. Если Люси убил Таунсенд, то дело также не имело смысла, поскольку и сам судья был уже мертв. Но существовали и другие подозреваемые.

Все нити вели к Брайсу. Согласно записям Люси, это он организовывал охоту, Делал видеозаписи. Держал на крючке дюжину влиятельных людей. Кукловод. Брайс соблазнял друзей охотой, а затем ловко передергивал карты, и они оказывались в ловушке. Брайсу не нужны были деньги этих людей или их услуги – он просто любил игру.

Брайс как никто другой рисковал в связи с махинациями Люси. Может быть, ему надоело продолжать игру с ней? Возможно, Люси в чем-то перешла границу дозволенного. Возможно, Шеффилд выполнил задание Брайса. А может быть, Брайс и не имеет никакого отношения к убийству? Возможно, Кендал Мортон действовал в одиночку. А может быть, все теории шиты белыми нитками, и Шеффилд действительно случайно застрелил Люси?

Мэри не знала, что предпринять. Ей был нужен надежный свидетель происходивших событий, в крайнем случае, человек, готовый выслушать Мэри в ее попытке расставить все по своим местам. Первым на ум пришел Дрю. Но тут же явилась и неуверенность в этом выборе. Если он знал о существовании маленького охотничьего общества Брайса, то почему ничего не предпринимал? Потому что и сам был небезгрешен? Как стершийся сон Мэри смутно припомнила спор между Дрю и Кевином в первое ее посещение гостиницы «Загадочный лось». Они спорили об этичности охоты, и было ясно, что дискуссия эта разгорелась между партнерами не в первый раз. Мэри подозревала, что именно этот предмет разногласий мог заставить Дрю в сердцах покинуть гостиницу прошлой ночью.

Почти невольно на ум пришли другие несвязные мысли: она вспомнила ту ночь, когда на нее в номере напал грабитель. Человек в черном. Дрю тоже потом стоял в комнате – запыхавшийся, в черном одеянии. – Господи, Мэрили, да ты становишься параноиком! – Вскочив из-за стола, Мэри схватилась руками за голову и снова принялась мерить шагами комнату. – Дрю непричастен. Не сходи с ума. Сойти с ума.

Сумасшедшим был Дел Рафферти.

Я не хочу знать, что с вами случилось! Я ничего не хочу знать о тиграх. Оставьте меня в покое! Оставьте меня, или я натравлю на вас псов, черт вас побери! Не «не знаю», а «не хочу знать». Мэри моментально пересмотрела всю концепцию помощи, которую мог оказать Дел, если принять во внимание его ремарку о тиграх. Звучало все это дико. Дел по ошибке принял Мэри за покойницу и считал, что видел тигра. Но тигры в Монтане не водятся. И что там еще за псы?

А что, если Дел не такой уж и сумасшедший? Что, если он наблюдал одну из охот Брайса? В этом случае сам Дел мог посчитать, что сошел с ума. Но теперь и Мэри увидела тигра. Она могла убедить Дела в том, что виденное им было реальностью. Значит, у них появилась точка соприкосновения, и Мэри сможет найти общий язык с Делом, а он, в свою очередь, расскажет ей все, что знает (если, конечно, знает) о смерти Люси.

Я не хочу знать, что с вами случилось! Доказательство того, что Дел знает. Шерифа Дел в качестве свидетеля не устраивает, и Джею Ди не понравится, если Мэри вторгнется на территорию его дяди. Но ей надо докопаться до истины и закрыть эту ужасную главу в жизни подруги. Теперь Мэри как никогда жаждала покончить с этим делом – разобраться и забыть. Мэри мысленно предложила шерифу и Джею Ди убираться ко всем чертям и отправилась в конюшню седлать мула.

Дел следил за ней в оптический прицел, удобно упершись плечом в приклад карабина. Казалось, до нее не более фута. Можно было разглядеть каждый волосок в странного цвета непокорной гриве волос, хмурый изгиб губ, что-то недовольно выговаривавших мулу. Один из лежавших рядом псов вскочил, но Дел сверкнул на него тяжелым, выразительным взглядом, и собака снова улеглась на место.

Дел следил за ней от самой Голубой скалы. Она ехала на своем муле смело, дерзко, точно уже чувствовала себя хозяйкой горы. Блондинки попытаются прибрать землю к рукам. Дел это знал. Вот зачем они являлись по ночам – пытались застать Дела врасплох и выкинуть его из этих мест. И вот теперь она опять возвращается, но уже среди бела дня. Бесстыдная в своей дерзости.

Дел мог бы «снять» блондинку прямо сейчас. От этой мысли у него перехватило дыхание. Палец невольно лег на спусковой крючок, но Дел стрелять не стал. Он не был уверен, не очередной ли это тест для него? Кроме того, он видел, что перед ним – маленькая блондинка. Болтушка. Не мертвая блондинка и не та, что танцует при лунном свете. Джей Ди будет недоволен Делом, если он пристрелит эту блондинку. Джей Ди сказал Делу не трогать ее.