Темный принц. Трилогия - Страница 15

Осталось всего ничего, последний штрих, так сказать… Я ухмыльнулся самой мерзкой из своих улыбочек, заставив «сбледнуть» всю команду, и крикнул в небо:

— Да слышат боги! Между нами нет долгов! — Оно отозвалось ударом молнии и громом.

Потом я резко развернул Трима. Пришпоренный грон, оскорбленно встав на дыбы, рванул, как говорится, с места в карьер, тараном врубившись в густые и зеленые заросли.

Вот теперь все. Ничего я им не должен. И дальше пойду сам, хватит с меня команд и иже с ними… Благо клятва нас уже не связывает! Хотя… Странно, я слышал при ее разрыве бывает троекратный удар молнии и грома… А, к марграну в болото их!

Я мчался по лесу, прижимаясь к шее Трима. Ветер, бьющий по лицу, срывал с глаз злые слезы, а я все не мог успокоиться.

Правильно говорил отец! Нельзя верить светлым!

«Мы, темные, бьем врага сразу. А светлые будут тебе улыбаться. Вежливо кивать, соглашаясь с твоими речами, а потом, когда ты на мгновение отвернешься, вонзят кинжал тебе под лопатку, лицемерно заявив, что это было сделано во имя Добра!»

Лишний раз убеждаюсь, что папа был во многом прав… Но домой из–за этого возвращаться не буду!

Я уже третий день подряд созерцал облезлый деревянный потолок и закопченные стропила дешевого номера в местной таверне. Других здесь просто не водилось. А все потому, что Трим умудрился сломать грайту! Как у него это вышло — только богам ведомо!

Разругавшись к марграну болотному со светлой командой, я наобум несся по лесу. Но неожиданно вылетел на проселочную дорогу, по которой и решил, собственно, следовать дальше. Останавливаться и снова лезть в сумку за картой не было никакого желания, поэтому, кое–как разобравшись со сторонами света, я отправился по дороге на север, планируя определиться с направлением последующего движения на привале.

Трим шел легким галопом, а я предавался неутешительным размышлениям на тему двуличности светлых, когда чуть было не вылетел из седла.

— Трим! Какого марграна? Ты меня чуть не сбросил! — А учитывая, что не так давно шел дождь… в общем, что–то мне подсказывает, что этот день не задался с самого предыдущего вечера!

Трим виновато оглянулся на меня и нервно поджал переднюю левую ногу. Пришлось слезть с седла и посмотреть, что же там случилось.

— Тарк мархар к'ралли гарркакх! — высказал я серому небу все, что думаю.

Мириновая грайта с этой ноги была выгнута странной дугой. Видать, ремень полетел. Придется все–таки искать кузнеца… Да и сердце как–то неприятно кольнуло. Если бы я не знал, что со светлыми меня уже ничего не связывает, то подумал: они опять куда–то влипли. А если и так — то так им и надо! Мне о ремонте грайты позаботиться надо.

Когда мой предок выводил гронов, он никак не мог решить, чем должны оканчиваться ноги сих особей. Копыта удобнее, когда приходится много ездить, и в то же время драконьи когти куда как эффективнее в драках и при нестандартных ситуациях. Так и не определившись, что же будет украшать ноги будущих верховых животных Властелинов, он оставил и то и другое. Когтистая пятипалая лапа, покрытая костяными накладками, при необходимости складывалась в кулак–копыто.

Естественно, это потребовало и нового вида «подков», получивших название грайт — особым образом скрепленных кожаными ремешками мириновых пластин, защищающих как отдельные пальцы, так и весь кулак–копыто.

И вот теперь, каким–то образом умудрившись перерезать несколько ремней, Трим поджимал ногу, на которой грайта буквально встала дыбом. Еще раз помянув всех темных и светлых богов скопом, я снял покореженную деталь и запихнул ее в сумку.

Вожделенный кузнец нашелся к исходу дня, когда я уже подумывал о какой–либо магической замене поврежденного предмета. Проживал сей мастер в небольшом захолустном городке, у подножия Зайрамских гор. Чтобы не сверкать гроном на все поселение, пришлось опять упаковать его в морок, благодаря которому каждому любопытному взгляду виделись неказистая деревенская кляча и паренек, только–только выползший из глубинки.

Ввалившись в кузню злой как морлок, я быстро договорился с хозяином, вот только срок работы он назначил в три–четыре дня, получив также отдельную плату за молчание. Поэтому я снял номер в местном клоповнике, по какому–то недоразумению именуемом гостиницей, и вот уже третий день наслаждался здешними достопримечательностями в виде нечищеного потолка и паучьих занавесок, в то время как Трим в конюшне отъедался тайно приносимым мной мясом всяческой живности.

За окном постепенно темнело. Пребывание в этом тихом и стоячем пруду наводило на размышления о том, что скоро и я начну подпевать местным обитателям лужи, гордо именуемой «озером». Разглядывание грязного потолка быстро приелось. В общем, поскучав энное количество времени, я сладко зевнул и… вспомнил про книги! Ура–ура–ура! Хоть почитаем, отдохнем… Где там моя дорожная поклажа?

Запустив руку по самое плечо в безразмерную сумку, валяющуюся на единственном стуле, гордо возвышающемся на четырех не слишком ровных и одинаково длинных ножках посреди комнаты, я вытащил из нее наобум одну книгу. Распахнув ее на середине, скользнул скучающим взглядом по строчкам и, не поняв с первого раза ни марграна, открыл книгу в начале, на титульном листе.

Той эре! Только не это!

Красивым витиеватым шрифтом там было написано: «Уж замуж невтерпеж и прочие части устной и письменной речи, употребляемые в Великой Темной империи, собранные и обработанные Микоши из Тутта, проживающей сейчас…» — и далее еще с десяток строчек названия. Там же был нарисован портрет автора: молодая огненно–рыжая ведьмочка со скучающим видом обтачивала пилочкой ноготки. Увидев, что кто–то открыл книгу, авторша вскинула голову и радостно захлопала в ладоши:

— Ой, еще один читатель…

Ненавижу книги с портретами автора! Особенно, если они оживлены!

— Э–э–э, вы знаете, я тут так, случайно. Просто мимо проходил! — С этими словами я попытался быстро захлопнуть книжку.

Не тут–то было! Пилочка в руках ведьмы выросла дюймов до десяти и ловко уперлась в страницы наподобие распорки.

— Ты это куда–а–а??? А читать кто будет?!

— Ну… э–э… В другой раз, обязательно! Ладно?

— Ка–а–ак это в другой раз?! — Голос Микоши начал набирать обороты. — Я тут старалась, писала, ночей не спала, недоедала, недопивала! Вот этими вот ручками, — ведьма сунула мне свои ладошки прямо под нос. Хм, что–то не видно на них следов «тяжкого труда»! — все писала! А ты — уйти собираешься?! Да я тебя!..

Не слушая возмущенных воплей автора, я поспешно захлопнул книгу.

Нет, ну чего это она себе позволяет? Так на меня орать! А я, между прочим, ей не хухры–мухры!

Я зажег на кончике пальца небольшой, но очень горячий огонек и провел ладонью в опасной близости от кожаного переплета. Ну сейчас она у меня попрыгает!..

В тот же момент книга распахнулась, ощутимо хлопнув обложкой меня по руке, и в лицо ударил небольшой фонтанчик мутной сероватой и холодной воды! Я молча стер потеки грязи с лица и возмущенно уставился на ведьмочку, а та, радостно хмыкнув, погрозила невесть откуда взявшейся разлохмаченной метлой и захлопнула книгу.

А еще говорят: учиться, учиться и еще раз учиться! Такие учителя научат! Как же! Только вечному, доброму и светлому…

Возмущенно фыркнув, я протер лицо лежавшей неподалеку сероватой салфеткой и спустился вниз, в общий зал. Народ, собравшийся там, возбужденно обсуждал ярмарку, которая, по идее, должна была начаться завтра в полдень.

Хм, а интересно, чем здесь торгуют? Во всяком случае, если те деревянные развалюхи, которые я видел из окна номера, предназначеные для этого павильоны, то торговля здесь просто бьет ключом! По голове.

За моим любимым столиком у окна представитель здешней стражи, а точнее, ее капитан, просветивший меня при въезде в городок о месте обитания желанного кузнеца, пытался совершить самоубийство особо зверским способом — утопиться в вине. Но если учесть то, что под видом алкоголя здесь подавали чуть подкрашенную водицу, это было процессом долгим и трудным. Хм, а на вид не скажешь, что этот человек может совершить подобное.