Тёмный лорд (СИ) - Страница 154

— Выбросьте-ка слово «маленькая» из вашего словаря. Вы, как я вижу, специализируетесь отнюдь не на маленьких делах, — засмеялся иранец.

— Мне будет нужен папирус о лотосе, — протянул задумчиво Том.

— Уравнения сансары? — подхватил его слова Рафсанджани*. — Этот папирус Древнего Царства сохранился, пожалуй, разве что в паре-тройке экземпляров. Придется заказать его в библиотеке Эскишехра.

— Не важно, — Риддл с жадностью посмотрел на иранца. — Бэрк заплатит любые деньги!

Он, разумеется, не был уверен в Бэрке, но сама мысль, что до заветной мечты оставался один шаг, приводила его в состояние эйфории. Перед глазами стояло видение восточной библиотеки в голубоватом дворце, напоминавшим минарет с картинок, которые он видел в учебнике.

— Кстати, могу угостить Вас кофе, — улыбнулся Рафсанджани.

— Каким кофе? — встрепенулся Том.

— Настоящим, довоенным. — Взмахом палочки иранец направил на стол две маленькие чашечки с причудливым узором из веток. Затем к удивлению Тома подошел к плите и взял металлическую турку, также покрытую странными рисунками.

— Но, разве… — вырвалась у Тома.

— Кофе не разливается волшебством. Капризный напиток. Разумеется, я говорю о настоящем кофе, а не о растворимом суррогате, к которому вы, англичане, испытывает странное пристрастие. Знаете, мы, персы, иначе смотрим на смерть и ценим удовольствия от жизни.

— Как это? — не понял Том, с наслаждением пригубив кофе.

— Когда умерший погребен, это не конец. Нужно, чтобы могила разрушилась и сравнялась с землей. Только тогда, — заключил хозяин, — будет настоящая смерть.

— Выходит… — Том поежился. — Даже для мертвого смерть еще продолжается? — спросил он, глядя на темно-зеленую спинку плюшевого дивана.

— Это смерть, продленная на века. А может быть бессмертие, — вздохнул Рафсанджани. — Наши кладбища — только глыбы разрушающихся камней. — Заснувший было шар выбросил целый букет искр.

Том вздрогнул. Он со страхом представил себе груду костей и череп, сгнившие доски гроба, и землю — ужасное небытие, в котором не оставалось ничего, даже могилы. Его просто не было — никогда и ни в каком варианте. Наверное, если бы ему рассказали об аде, Том безусловно выбрал бы муки в котлах, чем такое поистине кошмарное небытие.

— Что же, мне пора… — спокойно сказал Том, поднявшись с дивана.

— Зайдите через несколько дней, — Рафсанджани пристально следил за ним.

Дождь прекратился, и к удивлению Тома с неба посыпались мокрые снежные хлопья. Снежинки падали на мостовую и тотчас таяли, растворяясь во влажной пелене. Большой черный автомобиль спускался вниз, боясь притормозить на скользком повороте. Том пошел вниз и только сейчас заметил, что улочка вела к маленькому кладбищу. Постояв с минуту у входа, юноша поправил шарф и нырнул сквозь приоткрытую калитку.

«Город мертвых всегда открыт, — подумал он, глядя, как снежинки присыпают гранитный барьер. — Чтобы каждый мог зайти и посмотреть, что ждет его».

Некрополь оказался нестарым. На каменных плитах были высечены даты смерти: «1929», «1930», «1934»… Том с замиранием сердца смотрел на доски и венки с черными лентами: маглов хоронили, когда он уже был ребенком. На одном надгробие был выбит силуэт улыбающейся молодой женщины. Глядя на него, Том подумал, какой ужас должен испытывать человек при достижении сорока лет. Еще столько же и…

«Столько же — это долго, — вздрогнул Том, подойдя к гранитной тумбе. — Но ведь эти сорок лет прошли. Значит, пройдут и те сорок…»

Снег оседал на маленький кустик туи, накрывая зеленые веточки. Он словно напоминал: и после смерти что-то продолжается, снежные хлопья заметут похороны, оставив все в прошлом. Все остальные пойдут по своим делам, а умершего просто не будет. Будут кости, череп, гниль и вечная тьма. Ничего.

«У тебя есть дневник, Волдеморт», — рассмеялся надменный голос.

«А если… Если он не совсем я?» — подумал с ужасом Том. Посмотрев на маленькую лужицу, которую покрывала снежная крупа, он почувствовал дрожь. Что если в дневнике будет жить Не Совсем Он, а он, Том Марволо Риддл, так и станет… Небытием с гниющими костями…

Перейдя гравийную дорожку, Том бросил взгляд на большую чашу. Рядом с ней стоял склеп с надписью «Джеймстон Хоргинс. Спи с миром». Дат рождения и смерти не было — видимо, родственники забыли или не пожелали написать. Призраки, конечно, были бессмертными. Однако призраки стали призраками только потому, что их заботливо не впустили в тот мир.

«Ты забыл, чему учил Дамблдор? — рассмеялся холодный голос. — Любовь побеждает смерть».

Том поправил шарф, намокший от снежинок. В ладонях появилось приятное ощущение — память о том, как он гладил мучнисто-белые коленки Лив. Бэрк говорил о море… Можно переобувать ее в купальные тапочки и снять с нее прозрачную кремовую ночнушку… Должно быть, это ощущение было единственным наркотиком, позволяющим хоть на время забыть о грядущем небытии.

«Загвоздка в том, что любой наркотик имеет свойство кончаться», — подумал Том. Несколько мгновений он рассматривал пустую площадку возле одной из могил — место, которое заготовил кто-то для своего последнего дома. Затем развернулся и пошел прочь, равнодушно глядя, как из стоящей поодаль черно-белой мраморной чаши продолжал сочиться фонтанчик воды.

*

Через четыре дня — срок не слишком большой и не слишком маленький — Том снова наведался к Бахтиеру Рафсанджани. На улице, наконец, подморозило, и для похода пришлось надеть блестящие галоши поверх ботинок. Иранец не скрывал торжества и встретил гостя почти с распростертыми объятиями.

— На что я могу полюбоваться… — начал Ридлл, устраиваясь в кресле.

— На коллекцию драгоценностей, — радостно сказал иранец.

Взмахом палочки он направил посетителю темно-зеленую коробку. Перелетев через комнату, она плюхнулась на столе. Юноша потянулся к ней, однако иранец опередил, ловко накрыв ладонью картонный ящик.

— Сначала чек. — Черные глаза сияли недоверчивым светом.

— Хорошо, — усмехнулся Риддл. Деловитость и недоверчивость хозяина ему импонировали. Подвинув свечу, Том быстро нацарапал на пергаменте сумму и подписал ее

— Отлично, смотрите сами, — сказал Рафсанджани. Том открыл коробку, из которой тотчас выпала пачка чеков. Поднеся их к глазам, он начал медленно изучать записи. Хозяин подвинул керосиновую лампу: из-за ранних сумерек в комнате потемнело.

— Продажа проклятого ожерелья? Любопытно, — пробормотал Том, крутя в руках очередную расписку.

— Вы и представить себе не можете, как увлекательно, — подтвердил иранец, начав, как раньше сам Том, расхаживать по комнате. На сей раз он снова был в костюме и при галстуке, словно ожидал посетителей. — В семействе Смитов хватает темных артефактов, и пресловутая Хепзиба охотно их сбывает.

— Смиты, кажется, потомственные хаффлпаффцы? — поинтересовался Риддл, перебирая чеки. Да, чистая работа.

— Опасный факультет, — иранец рассмотрел лежавшие на полу подушки. — Вы сами что закончили, юноша?

— Слизерин, — выпалил Том, принявшись рассматривать чеки по второму кругу.

— Вот видите, — сказал иранец, — значит, Вы на примете у аврората. Зато Хаффлпафф — полное раздолье для темных магов. Кто заподозрит их, — покачал он головой, — в черных помыслах?

Том задумчиво посмотрел на керамическую вазу с букетом камышей. В словах иранца был смысл, хотя, вспоминая «барсучат», он вряд ли видел кого-то из них темным магом. Посмотрев на ослепительно-белую салфетку под вазой, он резко спросил:

— А как насчет второго дела?

— А как насчет надбавки? — парировал иранец.

— Надбавка зависит от результата, — возразил Риддл. — Кстати, должен сразу предупредить, — парень поднял тонкую руку, — не рассчитывайте сорвать с одной сделки двойной куш.

— Вы меня обижаете, — иранец чуть насмешливо прикрыл глаза.

— Наоборот, имею ввиду вашу житейскую мудрость, — Том встал и, заломив руки за спину, начал расхаживать по темно-коричневому ковру. — Бэрк располагает документами о вашем сотрудничестве с Орденом СС.