Темный лес. Ходок - Страница 9

В свете далеких звезд мостовые казались заботливо вымытыми, крыши домов заблестели влажными капельками, которые оставил после себя короткий дождь. На улицах закипела совсем другая, нежели в светлое время суток, жизнь. Снизу доносился ровный гул голосов, бряцанье посуды и торопливый топот быстрых ног, что носились по переполненному трактиру взад и вперед…

Терг откинулся на жесткой постели и, заложив руки за голову, задумался. За полтора дня, что прошло со времени разговора в «Старом псе», он успел сделать немало. В первую очередь снова потревожил Плугу, заставив еще раз поднять архивы и выяснить имена всех рейдеров из числа местных, кто рисковал соваться в Проклятый лес в одиночку. К своему удивлению, узнал, что, кроме Ходока, таковые действительно имелись: только в Синтаре отыскалось трое смельчаков, которых не пугала мрачная слава этих мест. Более того, за определенную мзду каждый из них охотно брался провести в Золотой лес любого желающего.

А желающих, к слову сказать, находилось немало, потому что по Большому тракту караванам требовался почти месяц, чтобы доползти до земель остроухих. Дорога, конечно, была ровной, широкой и ухоженной, потому как ее сами эльфы проложили еще два с половиной века назад. Насадили в тех местах своих обожаемых остролистов[13], окопались в холмах, поскольку были одними из первых, кто рискнул шагнуть в освободившиеся от проклятия Изиара Серые пределы. После чего пустили слух, что возьмут на обучение любого желающего, чуть ли не первыми среди сородичей поманили древними секретами мастерства… в общем, нетрудно представить, почему Большой тракт никогда не пустовал. К ушастым, говорят, даже гномы не гнушались делегации отправлять, чтобы эльфийское оружейное дело освоить, к неудовольствию светлого и темного владык.

Правда, люди первое время опасались, что между остроухими вспыхнет свара, потому что слишком уж рьяно золотые эльфы принялись нарушать веками освященные традиции. Однако обошлось: ни один из владык не стал портить с золотыми отношения. Правда, и официального посольства к отступникам они тоже не отправили. Просто проигнорировали существование нового источника беспокойства и продолжили жить, как жили.

Однако речь сейчас шла не об эльфах, а о том, что в новый, любовно созданный ими островок рая попасть хотели слишком многие – от бродячих трубадуров до повидавших виды магов. А остроухие хоть и открыли в кои-то веки границы, все же не горели желанием принимать у себя всякий сброд. Поэтому и разместили на Большом тракте череду укрепленных застав, в чьи обязанности входило отсеивание неблаговидных посетителей; да и вдоль Золотого леса выставили собственные посты. Под сень роскошных остролистов с благоговением заходили лишь немногие счастливчики, кого перворожденные действительно желали видеть.

Разумеется, существовали еще Южный и Северный тракты, пролегающие в обход эльфийских застав. Однако, во-первых, по ним топать было гораздо дольше, а во-вторых, охраны там отродясь не имелось. Так что рисковому купцу, вздумавшему сэкономить на пошлинах или досадных задержках, светила безрадостная встреча с местными зверушками, редкими гостями из Проклятого леса или, что гораздо более вероятно, с расползшимися по округе разбойниками, которых король Интариса хоть и желал искоренить, да руки все никак не доходили.

– Раньше, говорят, было вообще не пройти, – сообщил въедливому наемнику единственный из трех рейдеров, которого Плуга сумел доставить пред светлые очи магистра немедленно, – подтянутый, лихого вида парень с копной рыжих волос и искалеченной левой рукой, на которой не хватало трех пальцев. – Там почти до самого тракта тянулись непроходимые дебри, в которые сам Торк побоялся бы сунуться. Говорили, даже эльфов порой утаскивали за шкирку, а потом торопливо жрали у дороги. Но остроухие молодцы потеснили Проклятый лес. Где-то три века, как между ним и дорогой появилось межлесье, в котором еще как-то можно жить, но дальше… если рискнешь сунуться – сплошной заслон, ни пройти, ни проехать, ни в щелочку проскользнуть: ветки, колючки, шипы и когти. Порой даже не сразу сообразишь, где просто куст, а где притаился какой-нибудь зверь. Бывало, смотришь – вроде заяц оттуда побежал. Только здоровый, с собаку. Дернешься за луком, стрельнешь, думаешь, что попал, а он на стрелу твою фыркнет, выдернет и такую пасть раззявит, что потом штаны менять приходится.

Терг выразительно покосился на изувеченную руку.

– Не, – отмахнулся рейдер. – Это белка. Крупная, правда, да злющая, как пес. Я ее, заразу, с дерева снял… думал, что сдохла, потому как не двигалась, сволочь. Подошел, поднял за хвост… у них мех дивный, мягкий, за такой полновесным серебром платят… А она вдруг как морду повернет да как цапнет… Лет десять назад случилось, да, как видите, господин, следочек-то на всю жизнь она мне оставила.

Магистр, прикинув длину зубов «белочки», мысленно присвистнул. Если там белки такие, то какие ж тогда звери покрупнее?!

– Значит, ты по межлесью ходишь? – задумчиво повторил он.

– Все наши ходят. Много полезного там осталось, несмотря на то что старый лес давно отступил. Особенно травок разных, за которые маги руки оторвут и мешок золота отсыплют. Ну, когти еще, мех тот же… бывает, чешую змеиную найдешь и поскорее свалишь, пока хозяева не объявились… Я имею в виду не простую чешую, конечно, а такую, из которой можно себе целый дом на радостях выстроить…

– Самих змей видел? – быстро уточнил Терг, но парень только головой покачал.

– Живыми – нет. И не думаю, что смог бы уцелеть, если бы наткнулся на такую змеюку, у которой только старая кожа протянется до середины этой улицы. Но их, слава богам, немного. В последние годы я вообще ни одной не встречал. Вымерли, что ли? А вот кабана видал, что было, то было: почти с меня ростом, здоровущий, злой, как демон… хорошо я на дерево вовремя запрыгнул и затаился. Не то, думаю, он бы и дерево клыками быстренько обрубил, а я не сидел бы тут с вами и не вспоминал про его зубищи треклятые. С руку мою, не меньше!

– Что ж ты туда возвращаешься-то? – хмыкнул Терг, почувствовав, как слегка нагрелась татуировка, немного, совсем капельку. Так что если рейдер и преувеличил относительно кабана, то тоже не слишком. – Раз там так опасно, а часть ваших вообще не возвращается?

Парень независимо пожал плечами.

– Деньги. За любую диковинку из межлесья хорошо платят. Порой прихватишь что-нибудь необычное, сразу не разберешься, что нашел, а потом магу покажешь и глядишь – можно на покой уходить.

– А граница?

– Не был я там, – моментально помрачнел рейдер. – Мне еще жизнь дорога. Хотя знавал и тех, кто однажды рискнул.

– В самом деле? – оживился Терг, поняв, что он снова не лжет.

– Из тех двоих, что я встретил, один за день поседел, как лунь, и до сих пор заикается, хоть и живет неплохо, а второй и поныне гадает, кому отдал на обед свою правую руку и часть ноги. Так что попомните мое слово, господин: за границу не стоит соваться. Нельзя тревожить Проклятый лес, потому что живой он еще. По окраинам-то пройтись еще можно, через межлесье до эльфов добежать тоже нетрудно… там и добираться-то всего две седмицы по прямой… коли повезет, конечно. Но дальше границы не суйтесь – зверье там осталось прежнее, старое и чужое. Наше счастье лишь в том, что граница не только лес от нас защищает, но и нас – от него.

– А если б я тебе предложил на ту сторону сходить, проводить к эльфам? Взялся бы?

Рейдер смерил крепкую фигуру наемника оценивающим взором.

– Вполне вероятно. Только дорого это выйдет.

– Сколько?

– Триста.

– Фьють, – непроизвольно присвистнул Терг. – Золотом, что ль?

– Половина на половину. Кто ж за одно серебро подставляться будет?

– А гарантии?

– Никаких, – с готовностью отозвался парень. – Передвигаться со скоростью, на которую у вас хватит сил, – пешком, разумеется, и на подножном корме, потому как никто из нас не рискнет там жечь костры и жарить дичь себе в удовольствие. Но дорогу все равно сократите почти вдвое. Оплата по прибытии, но сразу вся. Без дураков. Эльфы за этим тоже следят. Условие только одно – магов с собой не брать! И амулеты активные – тоже. Это железно.