Темногорск - Страница 68

Роман Вернон натянул на себя джинсы и майку и вышел из ванной. С плохо вытертых волос на шею стекали капли воды. А на шее сверкала серебряная нить, будто живая тонкая полоска воды, вплетенная между цветных пестрых косиц.

– Сколько у нас всего? – деловито спросил Юл.

– Что-то около десяти тысяч баксов… Нет, больше, – неопределенно протянула Тина. – Но это без сегодняшних…

Роман принес из ванной комнаты таз с водой.

– Итак, приступаем к отмыванию! Вываливай, – приказал он Тине.

Помощница уже успела разоблачиться – снять не только платок, сапоги и заменить безобразное платье на вполне приличные брюки с джемпером, но и смыть старушечий грим с лица.

Тина высыпала содержимое матерчатой сумки в воду.

Вода замутилась, сделалась серой, потом стала белеть. Тина тронула ее рукой – вода была тепловатой, как парное молоко.

– Мало, – вздохнула. – Опять мало.

– Что и неудивительно, – заметил Роман. – Разве много может быть сочувствия и жалости в этой милостыни? И так я из людей вытягиваю все, что могу.

Он принялся выгребать деньги из тазика прямо на пол. Оставшуюся белую воду аккуратно слил в пластиковую бутыль и закрыл крышкой.

Было видно, как быстро оседает на дно снежными хлопьями осадок.

– Хорошо ли мы поступаем, вот так обирая и обманывая? – вздохнула Тина. – Может быть, люди отдают последнее.

– Не последнее! – отрезал колун. – Если бы в самом деле последнее отдавали, мне бы этот пузырек пальцы обжег. Заметь, сколько дней мы на перекрестке сидим, а никто еще не остановился, не спросил – чем тебе, парень, можно помочь, кроме как швырнуть замусоленную десятку?

– А эта женщина сегодня… та, что с ребенком? – укорила Тина.

– Ну, только она…

– Тогда не говори, что никто!

– А когда ты исчезнешь, что люди решат? – спросил Юл.

– Что я отравился паленой водкой. Что еще они могут подумать? Если вообще кто-то из них обо мне вспомнит.

– Роман, а ты бы мог вылечить такого человека? – не унимался Юл. – Если в самом деле без рук и без ног…

– Не знаю… может быть. Ладно, хватит рассуждать об абстракциях. Деньги надо просушить, они мне еще пригодятся. Мы с Тиной сейчас уходим. Но завтра будем работать снова.

– И сколько ты планируешь набрать? – спросил Юл.

– Пятьсот тысяч. Минимум.

– Рублей?

– Баксов. Мне надо вернуть долг Синклиту.

– Шутишь?

– Нет. Я расписку на пятьсот тысяч выдал. Увы.

– Но мы же собираем сочувствие, а не деньги, – напомнил Юл.

– Деньги – это сопутствующий продукт. Мы найдем им применение, не волнуйся! И на поддержание штанов должно остаться. Опять же Тине пособие. И тебе на оплату гимназического класса. Надеюсь, ты догадался у Стена не брать денег?

– Нет, не догадался, – хмыкнул Юл. – Потому как Лешка по-прежнему безошибочно угадывает курс акций. И, кстати, из лицея его тоже не выгнали. К тому же, ему теперь положена пенсия по инвалидности.

– Только не скажи ему об этом, – предостерег Роман.

– Неужели ничего нельзя сделать для Алексея? – Тина жалостливо изломила брови. – Роман?..

– Я же говорил: единственный выход – срезать оба ожерелья. Но тогда дар его исчезнет.

– Он ни за что на это не пойдет! – мотнул головой Юл. – Уж я-то Лешку знаю. Может быть, он об этом всегда и мечтал…

– О чем? О слепоте? Что за ерунду ты выдумал?! – возмутилась Тина.

– Уметь будущее изменять, а не только предсказывать.

– Ага! Я так и знал! Будущее для нас выбирают слепые! – хмыкнул водный колдун.

– А ты бы что выбрал, Роман, если бы пришлось вот так же решать? – спросила Тина. – Слепоту или дар?

– Не задавай глупых вопросов…

– Ничего глупого в вопросе нет. Он просто неудобный! – Но спроить дальше Тина не стала, отправилась в комнату – прибирать и укладывать разбросанные повсюду после переодевания вещи.

– Кстати, я одну вещь тебе должен сказать… – Юл потупился.

– Ты снова из кого-нибудь изгнал воду? Ладно, больше не стану шутить. Я серьезен. Говори. Слушаю.

– Я – Лавриков.

– Что? – Роман нахмурился. Похоже, он не понял, о чем толкует его первый ученик.

– Лавриков. Похоже, у меня дед – Лавриков. А ведь ты сам говорил, что Лавриковым даровать ожерелья запретно.

– Хочешь сказать, что я облажался. – усмехнулся Роман.

– Ну…

Колдун наклонился и прошептал на ухо мальчишке:

– А знаешь, почему запретно? Никогда над этим не думал? Нет? Потому что из Лавриковых самые сильные колдуны получаются. Наисильнейшие. Всех на пояс заткнут. Понял?

Вернулась Тина, Роман обнял ее за талию, чмокнул в щеку и они ушли.

Такая милая пара.

Только каждый из них шел к себе домой.

А Юл так и не понял – соврал учитель или правду сказал.

«Как сам решу, так и будет», – усмехнулся он про себя.

Роман выложил на стол перед Гавриилом перевязанные резиночками пачки денег.

– Извольте расписку, Гавриил Ахманович, от имени Синклита.

– Что это?

– Бабки. Бабло. Зелень. Баксы. Правда, баксами чуть больше пяти тысяч. Остальное – рублями. По курсу. Устроит? Но сумма вся.

Гавриил вяло сморщился. Вяло поднял руку, потрогал пачки. Вид у повелителя Темных сил был удручающе болезненный и утомленный. Даже краска с волос и бровей облезла, обнажая истинный цвет.

– Сойдет… Деньги настоящие.

– Настоящие. Добытые трудом не колдовским, хочу заметить. Ты расписку мою верни. Да еще бумажку сочини, что я с Синклитом расплатился за причиненный ущерб сполна. А то не хочется, чтобы Костерок ко мне очередного Суслика прислал. Я, конечно, с любым Сусликом разберусь. Но не люблю я этого, противно.

Гавриил дернул один ящик стола, другой, минуты три искал расписку Романа, отыскал, наконец. Вынул лист бумаги, из кармана достал «паркер» и написал несколько неровных строк.

– Где ты взял столько денег, Роман? Ты же не принимаешь посетителей с самого дня погрома.

– Я же сказал – это не колдовство. Это милостыня.

– Что? – сморщился Гавриил.

– Милостыню прошу теперь, мне щедро подают. Народ у нас сердцем мягкий.

– Так это ты на Ведьминской безруким и безногим сидишь? – изумился Гавриил.

– А ты не узнал меня? Неужели?!

– Ну, ты даешь! – в голосе Гавриила послышалось восхищение. – А почему не колдуешь?

– Не могу, на душе тоскливо. Вода скисает, как молоко, едва я ее в волшебную тарелку наливаю. Так что извини, пока воздерживаюсь.

Гавриил подался вперед и спросил шепотом:

– Воду заговоришь?

Роман скривил губы:

– На самый лучший коньяк… Фужеры имеются?

Гавриил кивнул, поставил перед водным колдуном два фужера. Роман наполнил заговоренной водой. Гавриил уже руку протянул, хотел взять, но водный колдун его неожиданно остановил.

Поднял голову и глянул собеседнику в глаза.

– А ведь ты меня обманул, Гавриил Ахманович…

– О чем ты? – Тот улыбнулся. Через силу. У него все теперь получалось через силу.

– Я все прикидывал… долго так. И решил: не мог у тебя никто похитить кейс. Не получается. Как никто не мог этот кейс у Чудодея украсть. Не та сила.

– Они объединились.

– Я эту байку уже слышал. Тебе соперником мог только Медонос быть, а его в тот момент еще не было в Темногорске. Так что я подумал и решил, что ты сам отдал зачем-то кейс Гукину. Зачем – не знаю. Может, расскажешь все же?

Гавриил вздохнул. Покачал головой. Рассмеялся.

– Роман Васильевич, все-таки, ты проходимец! – в голосе его прозвучало восхищение.

– Стараюсь, – скромно потупился Роман. – Итак…

– Ты не поверишь…

– А ты не ври. Хотя, признаться, Гавриил Ахманович, я от тебяне ожидал, что ты перед гукиным прогнешься. Это же прозрачно, как вода родниковая: дар наш в свободе нуждается, как человек – в четырех стихиях. В услужении чахнет, ничтожным делается. И никто нас свободы лишить не в силах, только сами мы можем ошейник себе создать и вручить хозяину: на, любезный, дергай за поводок.