Темное удовольствие - Страница 5

При мысли о том, какие страшные страдания могла испытать ее любимая бабушка, сердце Даники сжималось от горя и тоски. Она не могла позвонить маме или сестре, чтобы спросить, знают ли они что-нибудь о судьбе бабушки. Они тоже перестали выходить на связь. Ради их общей безопасности, как сказала мама во время их последнего разговора. Звонки могли отследить, поэтому мобильные телефоны представляли опасность.

Ее глаза защипало от слез, подбородок задрожал. Нет. Нет! Что ты делаешь? Она не могла сейчас думать о своей семье. Слова «что, если» сковывали ее волю.

– Ты долго копаешься, – пробурчал Энрике, отвлекая Данику от мрачных мыслей. – Пошевеливайся. Твои клиенты ждут, и если они откажутся от заказа, потому что еда остыла, тебе придется за нее заплатить.

Ей хотелось швырнуть в него тарелками, но в голове вовремя прозвучал сигнал: «Не обращать внимания!» – и потому она улыбнулась и бодро привстала на цыпочки, ее старые кеды противно заскрипели. Гордо вскинув голову и распрямив плечи, она направилась к столику, чувствуя, как внутри все сжимается от ужаса. Оба мужчины мрачно следили за ней. Они определенно принадлежали к среднему классу, судя по недорогой одежде и простым стрижкам. Их грубую кожу покрывал темный загар, и они вполне могли сойти за строительных рабочих. Если так, то они пришли сюда не сразу после работы. На их футболках и джинсах не было ни пятнышка.

У одного в зубах была зажата зубочистка, и он быстро перекатывал ее из одного уголка рта в другой, движения ускорялись по мере ее приближения. Руки Даники дрожали от усталости, но она смогла поставить тарелки перед каждым мужчиной, не уронив еду им на колени. Завиток чернильно-черных волос выскользнул из ее хвоста и скользнул по виску.

Выпрямившись, она убрала непослушные завитки за уши. До поездки в Будапешт у нее были длинные светлые волосы. После Будапешта она остригла их до плеч и покрасила в черный цвет, чтобы изменить внешность. Еще одно преступление монстров.

– Простите за картофель фри. – Несмотря на явное отвращение к ней, эти мужчины давали щедрые чаевые. – Я не собиралась его съесть, просто хотела поправить на тарелке. – Боже, раньше она никогда не лгала.

– Не беспокойтесь, – ответил Птенчик номер один, не в силах скрыть раздражение в голосе.

«Только не отказывайтесь от еды. Пожалуйста, не отказывайтесь от еды». Она не могла позволить, чтобы ее лишили части заработка.

– Принести вам что-нибудь еще?

Их чашки были полны, поэтому она не стала их забирать.

– У нас все есть, – ответил Птенчик номер два. И снова в вежливых словах прозвучало неприкрытое раздражение. Он расправил бумажную салфетку и разложил на коленях.

Она заметила татуировку в виде крохотной цифры 8 на внутренней стороне его запястья. Поразительно. Если бы кто-нибудь предложил ей пари, Даника поставила бы большие деньги на то, что эта цифра напоминала ей темноволосую женщину с торчащим из-за спины окровавленным топором.

– Хорошо, позовите меня, если что-нибудь понадобится. – Она выдавила из себя улыбку, понимая, что похожа сейчас на дикого волчонка. – Надеюсь, вам понравится еда. – Она уже собиралась уходить.

– Когда у тебя перерыв? – резко спросил Номер два.

Ах, что теперь? Он хотел узнать, когда у нее перерыв? Зачем? Даника сомневалась, что он интересовался этим из романтических побуждений, потому что на его лице по-прежнему читалось легкое отвращение.

– У меня, гм, нет перерыва.

Он положил в рот кусочек картошки, прожевал, а затем облизнул жирные губы.

– А как насчет того, чтобы сделать перерыв сегодня вечером?

– Простите. Не могу. – «Продолжай улыбаться». – Меня ждут другие заказы. – Ей следовало добавить: «Возможно, в другой раз». Пожалуй, это легкое ободрение смягчило бы его, когда пришло бы время платить по счету. Но слова застряли у нее в горле. «Иди, иди, иди».

Она отвернулась. Ее улыбка погасла. Шесть торопливых шагов, и она оказалась рядом с Джилли, другой официанткой, чья смена выпала на этот вечер. Она стояла около стойки с напитками, наполняя три пластиковых стаканчика содовой. И хотя Даника должна была отправиться к другим клиентам, о чем сообщила незнакомцам, ей нужно было время, чтобы прийти в себя.

– Да поможет мне Бог, – пробормотала она, уперлась ладонями в барную стойку и наклонилась вперед. К счастью, отсюда ее не видели клиенты.

– Не поможет. – Джилли, шестнадцатилетняя девушка, сбежавшая из дома, для незнакомых – восемнадцатилетняя, устало, но с участием взглянула на Данику. Они обе работали по четырнадцать часов в сутки. – Думаю, он уже забыл о нас.

Пессимизм, исходящий от столь юного создания, выглядел удручающе.

– Я отказываюсь в это верить. – Похоже, она становится заправской лгуньей. Даника тоже не верила, что Богу было до них дело. – Ведь было же у нас в жизни что-то удивительное. – «Да. Точно».

– Самое удивительное, что произошло со мной, – это то, что Братья Птенчики снова сидят за твоим столиком.

– Ты шутишь? Они улыбаются тебе так, словно ты Сахарная Фея, и ухмыляются при виде меня так, словно я Злая Волшебница с Запада. Не понимаю, что я им сделала и почему они снова пришли именно ко мне.

Когда они снова уселись за ее столик, Даника испугалась, что снова окажется во власти кошмара, из которого недавно вырвалась. Но она ни разу не заметила у незнакомцев дьявольских черт и в конце концов успокоилась.

Джилли расхохоталась:

– Хочешь, чтобы я их прирезала ради тебя?

– Нет, Джилли, это уже чересчур. Это уголовное преступление, а ты не тот человек, которому пойдут наручники.

Улыбка девушки погасла.

– Уж я-то знаю, – пробормотала она.

Данике очень хотелось посоветовать девушке вернуться домой, ведь жизнь с матерью не могла быть такой уж ужасной. Но вместе с тем Даника понимала, что, возможно, жизнь с матерью была сущим адом. За то недолгое время, что жила здесь, Даника видела ужасные вещи… Женщин с пустыми глазами, продававших себя за деньги. Жестокие драки. Передозировку наркотиков. Если юная девушка предпочла сбежать от матери на улицу, значит, у нее были на то серьезные причины.

Когда-то Даника считала этот мир безопасным и прекрасным местом, в котором было полно удачных возможностей. Теперь ее глаза открылись.

– Ты пойдешь завтра утром на тренировку? – спросила она, переводя разговор на безопасную тему. Она работала здесь всего неделю, но все это время каждый день они вместе с Джилли посещали занятия по самообороне, учась драться, а если надо, уничтожить своего противника. Кроме семьи, эти занятия были единственным, что помогало Данике жить дальше.

Она больше никогда не будет беспомощной.

Джилли вздохнула и посмотрела на нее. Даника в очередной раз подумала, что девушка была слишком юной и свежей для такой нелегкой жизни. Темные, до подбородка, прямые волосы. Большие карие глаза. Нежная кожа. Она была среднего роста и великолепно сложена. Невинность соседствовала в ней с пробуждающейся чувственностью. И сейчас она была единственной подругой Даники.

– Ноги отказываются мне подчиняться, но я пойду. А ты?

– Непременно.

В последнее время друзья стали для нее непозволительной роскошью, но едва взглянув на печальную, смелую девушку, Даника ощутила, что они похожи.

– Возможно, нам удастся снова победить тренера. Это было здорово.

Впервые за долгое время она усмехнулась.

– Возможно.

Сквозь шум голосов, наполнявший кафе, до них донесся звонок колокольчика. Еще один заказ. Однако ни одна из них не пошевелилась.

– Признаюсь тебе, – тихо произнесла Джилли, положив руку на талию. – Когда Чарльз приказал нам нападать, меня захлестнула ярость. Я могла бы убить его, а потом посмеяться.

– И я тоже. – Грустно, но эти слова были правдой.

«Представьте, что я – ваш враг, и покажите то, чему научились. Нападайте», – сказал Чарльз, и они выполнили его приказ.

В тот вечер ему наложили множество швов, но, к счастью, Чарльз не стал делать из этого трагедию.