Тёмное наследие - Страница 13

— Что ты об этом думаешь, девочка моя? — спросил Бренор подошедшую к ним Кэтти-бри. Ее длинный лук покоился у нее на плече.

— Мы сделали то, что должны были сделать, — ответила она. — Гоблины оказались, как мы и предполагали, сворой предателей. Но я не стану брать свои слова назад. Мы правильно сделали, начав с попытки договориться с ними.

Дагнабит сплюнул, а более мудрый Бренор согласно кивнул.

— Темпос! — донесся до них победный крик Вульфгара, и, заметив их, варвар быстро побежал к ним, держа над головой молот.

— И я по-прежнему думаю, что все вы получаете от этого слишком большое удовольствие, — заметила Кэтти-бри Бренору. Явно не желая разговаривать с Вульфгаром, ока отошла, чтобы помочь раненым.

— Пф! — фыркнул ей вслед Бренор. — Можно подумать, что сама ты играла на своем луке сладкие песенки!

Кэтти-бри откинула с лица свои каштановые кудри и даже не оглянулась. Она не хотела, чтобы Бренор видел ее улыбку.

Отряд «соковыжималки» вошел в зал полчаса спустя, докладывая, что на правом фланге гоблинов не осталось. Несколькими минутами позже вернулись Дзирт с Реджисом и Гвенвивар, и дроу сообщил, что Коббл со своими подчиненными скоро закончит в левых коридорах и в тылу.

— Тебе сколько-нибудь перепало? — спросил дворф. — Я имею в виду, после эттинов?

Дзирт кивнул.

— Да, — ответил он. — И Гвенвивар тоже… И Реджису.

Оба они с любопытством посмотрели на хафлинга, который непринужденно стоял с окровавленной булавой в руке. Заметив обращенные на него взгляды, он убрал ее за спину, словно смутившись.

— Я и не ожидал, что ты пойдешь с нами, Пузан, — сказал ему Бренор. — Думал, что ты останешься наверху и поешь в свое удовольствие, пока все мы здесь будем сражаться.

Реджис пожал плечами:

— Я решил, что безопаснее всего будет рядом с Дзиртом.

Бренор не стал с этим спорить.

— Мы можем начать горные работы через несколько недель, — сказал он своему другу-дроу. — После того как рудные экспедиции осмотрят все и решат, где безопаснее.

К этому моменту Дзирт уже почти не слушал его. Гораздо больше его интересовало, что Кэтти-бри и Вульфгар, двигаясь вдоль рядов раненых, совершенно очевидно избегали друг друга.

— Это она из-за парня, — сказал ему Бренор, заметив его интерес.

— Он думал, что женщине не место на поле боя, — ответил Дзирт.

— Пф! — фыркнул рыжебородый дворф. — Она такой же отличный боец, как и все наши. Кроме того, с нами пришло пятьдесят дворфских женщин, и двух из них даже убили.

Дзирт взглянул на короля дворфов, и на его лице отразилось удивление. Он беспомощно тряхнул гривой белых волос и пошел прочь, к Кэтти-бри, но, пройдя несколько шагов, остановился и оглянулся.

— Пятьдесят дворфских женщин, не сомневайся, — повторил Бренор.

— Друг мой, — ответил Дзирт, покачав головой. — Я не сомневаюсь. Я просто никогда не мог отличить их от мужчин.

Отряд Коббла присоединился к остальным двумя часами позже, рапортуя, что тылы очищены от гоблинов. Разгром был действительно полным, насколько могли судить Бренор и его командующие, и ни одного врага не осталось в живых.

Никто из армии дворфов не заметил тонкие черные фигуры — темных эльфов, шпионов Джарлакса, паривших среди сталактитов над сражением и с пристальным интересом наблюдавших за передвижениями и боевыми приемами дворфов.

С угрозой со стороны гоблинов покончили, но это была наименьшая из неприятностей, ожидавших Бренора Боевого Топора.

Дайнин следил за каждым движением Вирны, выполнявшей строгий ритуал восхваления Паучьей Королевы. Они находились в маленькой часовне, которую Джарлакс предоставил в распоряжение жрицы в одном из малых Домов Мензоберранзана. Дайнин остался верен темной богине Ллос и охотно согласился вознести ей молитвы вместе с Вирной, но в глубине души он считал происходящее только пустой декорацией и думал, что его сестра нелепо насмехается над своим прежним «я».

— Не надо быть таким маловером, — сказала Вирна, даже не взглянув на Дайнина, полностью погрузившись в ритуальные действия.

Однако, услышав его неприязненный вздох, она резко повернулась, и в ее сузившихся глазах загорелось злобное красное пламя.

— Зачем все это? — смело спросил Дайнин, видя ее гнев. Даже если Ллос и не была к ней милостива, как упрямо продолжал считать Дайнин, Вирна была больше и сильнее Дайнина, к тому же вооружена некоторыми магическими приемами. Дайнин сжал зубы, но упорствовал в своем неверии, боясь, что растущая одержимость Вирны потянет окружающих по гибельному пути.

Вместо ответа Вирна извлекла из складок своего жреческого одеяния странную плеть. Ее ручка была сделана из черного адамантита, а вместо хвостов были живые извивающиеся змеи. Глаза Дайнина расширились: он понял значение этого оружия.

— Только своим высшим жрицам Ллос позволяет владеть ими, — напомнила ему Вирна, нежно лаская головы змей.

— Но мы ведь потеряли благосклонность, — хотел возразить Дайнин, хотя это был слабый аргумент при виде разыгранного Вирной представления.

Не отрывая от него глаз, Вирна злобно рассмеялась, наклонилась и поцеловала одну из змеиных голов, почти мурлыча.

— Зачем тогда преследовать Дзирта? — допытывался Дайнин. — Ты уже завоевала благосклонность Ллос. Зачем же всем рисковать ради того, чтобы изловить нашего брата-отступника?

— Но она поставила условие! — взвизгнула Вирна, сделав шаг вперед.

Дайнин предусмотрительно отступил. Он еще помнил, как в детстве в Доме До'Урден его старшая и более злобная сестра Бриза часто мучила его такой же жуткой змееголовой плеткой.

Однако Вирна тут же успокоилась и повернулась к темному, покрытому скульптурными и живыми пауками алтарю.

— Наша семья пала из-за слабости Матери Мэлис, — пояснила она. — Мэлис не выполнила самое важное из всех поручений Ллос…

— … убить Дзирта, — закончил Дайнин.

— Да, — просто сказала Вирна, бросив на него взгляд через плечо. — Убить Дзирта, жалкого предателя Дзирта. Я пообещала его сердце Ллос, пообещала исправить ошибку моей семьи — вот как можем мы, ты и я, вновь заслужить расположение нашей богини.

— И что потом? — вынужден был спросить Дайнин, оглядывая неприметную часовенку с явным презрением. — Нашего Дома больше нет. Само имя До'Урден запрещено произносить в городе. Тогда на что нам расположение Ллос? Ты, конечно, будешь великой жрицей — прекрасно, я очень рад за тебя, — но у тебя не будет Дома, который ты возглавишь.

— Но буду я! — отозвалась Вирна. — Я — оставшийся в живых благородный отпрыск погибшего Дома, как и ты, брат мой. У нас есть Право Обвинения.

Глаза Дайнина округлились. Теоретически Вирна была права — Право Обвинения распространялось на оставшихся в живых знатных детей разгромленных семейств. В соответствии с ним они могли назвать имена напавших на их Дом и призвать правосудие на головы виновной стороны. Но правосудие среди беспрестанных подспудных интриг Мензоберранзана никогда не было одинаковым для всех.

— Обвинение? — Дайнин запнулся, с трудом произнося слова внезапно пересохшим ртом. — Ты разве забыла, кто уничтожил наш Дом?

— Тем слаще будет месть, — промурлыкала его упорная сестра.

— Бэнр! — воскликнул Дайнин. — Дом Бэнр, Первый Дом Мензоберранзана! Ты не сможешь обвинить их! Ни один Дом, сам по себе или даже с союзниками, не восстанет против них, к тому же Мать Бэнр контролирует Академию. Откуда же взяться правосудию?

— А Бреган Д'эрт? — напомнила Вирна брату. — Та самая банда наемников, что помогла пасть нашему Дому и приняла нас.

Дайнин вдруг осознал парадокс, жестокую иронию общества дроу, над которыми он никогда не задумывался.

— Ты мужчина и не можешь понять все величие Ллос, — продолжала Вирна. — Она питается этим хаосом, и наше положение тем приятнее ей, чем оно парадоксальнее.

— Город не пойдет войной против Дома Бэнр, — печально произнес Дайнин.