Темнейшее прикосновение (ЛП) - Страница 22

Но по крайней мере я жива.

Неужели все болезни такие подлые?

– Возможно ты захочешь, чтобы все было иначе, – ответил он. – Ты носитель, но да. Ты будешь жить.

– Хорошо. – Однако, так ли это? Став носителем, она теперь может заражать людей.

Кили придется отказаться от своих тайных желаний и величайших грез: покорения маленького королевства бессмертных, правления в качестве их великодушной королевы, а затем и замужество с прекрасным человеком, который никогда не будет играть ей на нервах, и наконец создание своей собственной семьи.

Впервые в жизни, Кили обожали бы и баловали.

Она сглотнула комок в горле.

– Я не ощущаю себя носителем.

– Не имеет значения, что ты чувствуешь. Запомнила? Ты не можешь себе позволить допустить оплошность.

– Как сделал ты?

– Точно, – прохрипел он.

Она ответила дрожащим голосом:

– Просто подожди. Я докажу, что ты ошибаешься.

– Пожалуйста, не надо. Умрут люди.

– Не умрут.

Торин проигнорировал ее и заметил:

– Первым делом нам нужно найти тебе пару перчаток.

Нет. Нет! Земля слегка вздрогнула.

– У меня и так достаточно препятствий. Я не потерплю еще одно.

– Мне жаль, принцесса, но мы не можем отменить то, что было сделано.

Но они могут найти лекарство. Конечно. Мне бы не было дано столько могущества, просто чтобы я пала жертвой жалкого заболевания.

– Ты говорил, что убьешь меня, если я стану переносчиком. Почему же ты не попытался?

– Передумал.

– Почему?

Наступившая тишина сочилась упрямством.

Отлично. Кили зашла с другой стороны.

– Могу я заразить тебя? – Может ли она прикоснуться к нему без последствий?

Хочет ли она снова прикоснуться к нему?

Кили припомнила как он прикрыл ее во время боя с Неназываемым, как его твердость прижималась к ее мягкости. Сколь прекрасно было чувствовать себя желанной самым яростным из воинов.

Как его прикосновение было более великолепным, чем ужасы его болезни.

О том, что больше не могла дышать, не ощутив в воздухе ноток сандалового дерева и специй. Не могла закрыть глаза не увидев шаловливых ярких изумрудных глаз, или того падающего на его лоб каскада снежно белых волос, что играл в прятки с черными бровями. Или тех губ, столь красных и мягких.

Горячий поток желания пронесся по каждой частичке тела Кили. Хочу. Я хочу к нему прикоснуться. И она хотела чтобы он прикоснулся к ней… повсюду.

– Нет, – ответил он. – Я уже носитель. Но я могу сделать тебе хуже.

Разочарование охладило ее желание. Она обняла себя и спросила:

– Какие теперь у тебя планы, так как мне уже лучше?

– Выбраться из этого измерения. Попасть домой. – Он запнулся, – Захватить тебя с собой.

Он хочет, чтобы мы оставались вместе?

– Но Торин, – ответила она, удивляясь тому как внезапно перехватило дыхание.

– Да, Кили.

Хрипловатый тембр его голоса был шелковистой, интимной лаской, которая каким-то образом открыла металлическую дверь, позволяя вернуться ее желанию. Кили хотела сказать: "Это не разумно". Но вместо этого спросила:

– У тебя когда-нибудь была девушка? И если да, вы спали? – Опасная тема. Действуй с осторожностью

И она еще думала, что он раньше был напряжен.

– Да… и нет.

– Как она или они удовлетворяли твои потребности? Как ты удовлетворял их?

– Мы не будем говорить от этом, Кили.

– Потому, что ты смущен?

– Потому, что это не твое дело.

– Ошибаешься. Мир принадлежит мне – я привязана к нему – а значит все, что касается каждого мое дело.

Торин махнул рукой в воздухе, в безошибочном отказе.

– Говоря об узах, не создавай со мной таковых.

Восемь слов. Один отказ. Боль сильнее, чем она могла себе представить.

– Не беспокойся. Длительная связь с бубонной чумой[23] не возглавляет мой список приоритетов, – огрызнулась она.

– Вот и отлично, – отрезал он.

Их начал обволакивать белый туман.

– Женщины бросали тебя потому что ты не мог удовлетворить их физических потребностей? – спросила Кили. Должна обидеть его также, как он обидел меня.

Он повернулся и уставился ей в глаза. Капельки воды зависли на его ресницах. От Торина исходила ярость, и все же кожа его скорее побледнела чем окрасилась румянцем.

– Да, – мягко заметил он. – Они меня бросали. Теперь довольна?

Даже не близко. Что ее удивило. Она только что отплатила ему той же монетой, и все же хотела извиниться. Что со мной не так?

– Значит ты никогда к ним не прикасался? Даже в перчатках?

– Очень редко, – он нахмурился, – А что у тебя с Гадесом?

– Что у нас? – спросила она, туман рассеялся так же быстро, как и появился.

– Вы спите вместе?

Он что, слышал об их бурных ухаживаниях?

– Спали. А еще мы расстались.

– Почему?

– Потому, что как у тебя с твоими предыдущими подружками, он не смог удовлетворить мои потребности. – А именно те, что касались избегания серных шрамов и темниц.

Торин провел языком по зубам.

– Значит тебя сложно удовлетворить?

– Вряд ли. Проще простого.

– Вряд ли, – передразнил он. – Я заботился о тебе днями, принцесса. Если бы ты могла звонить в колокольчик, чтобы привлечь мое внимание, каждый раз, когда решала, что тебе чего-то хочется, он бы никогда не замолкал. Хотя я был всего лишь в нескольких футах от тебя.

Он говорил так, словно это плохо.

– Я королева. Именно так мы и делаем.

– Ну, тогда не удивительно, что у особей королевской крови столь дурная слава.

О-о, нет, он этого не говорил. Он не мог оскорблять ее, не пострадав от последствий.

– Для тебя честь находится в моем присутствии, воин. Скажи это.

– А то что? Взорвешь меня? Извини принцесса, но угрозы имеют свой срок годности и у этой он уже истек.

Поток гнева, рокот грома.

– Намекаешь, что я не смогу навредить тебе из-за серы? Потому что это мы уже обсуждали. Я могу найти способ, это я тебе обещаю.

Низким, почти грустным тоном, Торин сказал:

– Я говорю, что не боюсь подобной возможности. Рано или поздно смерть случается со всеми нами.

Ну. И как она должна справиться с этим мужчиной? Никогда раньше у нее не было проблем с запугиванием противника.

Еще один раскат грома, громче чем предыдущий.

Со вздохом, Торин подошел к ней и взял ее лицо в свои затянутые перчатками ладони.

– Взгляни на меня, принцесса. Пожалуйста.

Он прикасается ко мне. И это хорошо, так хорошо. Мне нужно больше. Она не смогла не сосредоточиться на нем.

– Я должен тебе кое-что сказать, – произнес Торин. – Кое-что такое, что изменит твою жизнь.

Никогда меня не отпускай.

– Л-ладно.

– Знание – это знать, что помидор это фрукт, мудрость – не добавлять его в фруктовый салат.

Кили моргнула, ее разум был не в состоянии понять это предложение.

– Я… не знаю как на это ответить.

Торин провел пальцами по ее губам. Он взглянул на небо, кивнул и отпустил ее, уголки его рта подрагивали.

– Думаю наша буря решила уйти.

– Это мило. – Коснись меня еще раз.

Торин вернулся к яме с огнем.

Искушай его… все что угодно лишь бы добиться очередного прикосновения.

Заговорило самосохранение. Разве мы не выучили наш урок? Должны ли мы повторить еще раз? Плохие парни делают плохие вещи.

Мне все ровно.

Кили хотела Торина. А значит, получит.

Вчера мы желали убить его. Сегодня хотим его соблазнить?

Ну и что? Я девушка. Мне позволено менять свои решения.

Они могут стать парой, решила Кили. Ей слишком долго было отказано в прикосновении… удовольствии. Факт, о котором присутствие Торина не позволяло забывать. У него были другие девушки, а значит он понимает, как справиться с романтическими отношениями. Они могут это сделать, заставить все работать. Они будут бдительными, осторожными и никогда не соблазнятся риском.