Тёмная триада (СИ) - Страница 9

— Он будет таким, каким ты хочешь, — проговорил Азазель, всматриваясь в голубые глазенки.

Перед глазами пробегали дни и месяцы, ускоряясь до годов. Бальтазар Роман был серьезным, молчаливым мальчишкой, который никогда не плакал и не жаловался. Не ныл и не проявлял нежности. Он был требовательным и жестким. С познавательным целями он препарировал лягушек в детстве, с целью поставить на место бил мальчишек-старшеклассников, преуспевал в дисциплинах и посещал спортсекции. Никаких влюбленностей, встречался, проводил время, безжалостно рвал отношения, когда уставал или надоедали. Поступил и ускоренно закончил институт. Завел несколько интрижек и спокойно кидал плачущих или истерящих бывших. Сломал руку, застукав парня с его парнем, и разбил уже бывшему своему парню нос. Разбил две машины и искупался в ледяной воде фонтана парка. Прыгал с парашютом и помогал отцу с бизнесом. Был ответственным и строгим. Был требовательным, не терпел неповиновения и побратимских отношений с подчиненными. Был прямолинейным и несгибаемым. Был жестоким и беспощадным. И ненавидел слабости.

— Отличный у меня крестник, — усмехнулся демон возвращаясь сознанием в больницу и снова хлопая Ричарда по плечу. — Ты будешь доволен.

— Надеюсь, что с Самандриэлем они друг друга не поубивают? — усмехнулся Роман, — два моих сына. Два моих творения.

— Им, что, мало будет внешних целей? — пожал плечами Аз. — разве что будут соревноваться за твоё внимание и одобрение… До двадцати точно доживет, а там дальше будешь, если что растаскивать, — усмехнулся он, — направлять и координировать.

— Думаешь, Андри вернется раньше? Не думаю, — ответил Ричард, держа сына.

Он не чувствовал любви. Сын был лишь еще одним способом достичь своего. А еще гарантом безупречной репутации. Идеальная американская семья.

— Вот через двадцать лет значит и узнаем, способны ли ужиться твои два творения, — усмехнулся демон. — Амара, кстати, в порядке, пусть живёт? Надо же кому-то эти ваши памперсы менять да и кормить.

— Конечно. Она небеременная — адекватная. Точнее послушная, — произнес Роман.

— Ну и славно. О, кажется идут забирать мелкого на процедуры и жрачку, — Азазель кивнул на приближающуюся медсестру. — А мы пойдём выпьем за рождение наследника?

— У меня сегодня еще дела, — произнес Ричард, отдавая сына и глядя на часы, — я не люблю решать вопросы нетрезвым.

— Хочешь сказать, что мне идти поздравлять Амару и выполнять ее прихоти? — закатил глаза демон.

— Верно улавливаешь суть. Но вечером поедем в загородный клуб. Сниму его для нас, — произнес Ричард, — может Андри ненадолго приедет.

— Мысль об этом будет поддерживать меня весь оставшийся день, — хмыкнул Аз, вынимая из-за спины целый пакет с угощением и букет цветов. — Что ж, кто хорошо поработает, тот вечером оттянется на славу, — подмигнул он Ричарду и переградил дорогу медсестре, что собиралась позвать Романа к жене. — Я дядя новорожденного, — заявил он, подмигивая девушке, она зачарованно уставилась в его лицо. — Пойдемте проведаем Амару, — галантно предложил он. Медсестра пошла назад, демон еще раз подмигнул Ричарду и развязной походкой пошел следом. Роман лишь посмотрел ему вслед и пошел к выходу из больницы. Его ждали дела.

========== Игра на чувствах ==========

Самандриэль возвращался в дом Ричарда Романа с какой-то тоской и усталостью. Двадцать лет он не был здесь, последний раз приезжал на день, когда родился Бальтазар. За эти двадцать лет его помотало по миру, не одному сенатору он испортил жизнь, не одного конкурента Ричарда уничтожил. Но сейчас он хотел одного — упасть на постель и проспать несколько дней. Все наскучило, все казалось пресным и неинтересным. Но он нужен был Роману. А Ричард просто так не попросил бы его вернуться. Правда, предупредил, что дома никого. Амара греет свои косточки на курортах. В свои сорок с лишним выглядела она хорошо, правда не так хорошо, как Ричард. Но он-то оставался в расцвете благодаря силе Азазеля, а Амаре помогали лишь пластика и косметология. Сами Азазель и Ричард были на какой-то важной встрече. А Бальтазар вел активную жизнь. Войдя в дом — Новак почувствовал себя дома. Странное чувство. Это не было удовлетворение или радость, просто ощущение дома.

— Есть вещи, которые не меняются, — в гостиной было множество фотографий, причем Самандриэль увидел, что и его фото Роман не убрал.

Но привлекла его фотография Бальтазара на фоне мустанга. Ее он и взял в руки. Бальтазар Роман, и правда, был чертовски красив. Высокий, голубоглазый блондин с приятными чертами лица. Самандриэль лишь фыркнул и бросил взгляд на себя. Парень на фото выглядел старше своих двадцати, Андри же до сих пор выглядел на свои девятнадцать. Хотя было ему почти сорок.

— Забавно, в доме столько вещей, а ты воруешь мое фото? — усмехнулись от двери.

Бальтазар Роман стоял у дверей, с улыбкой наблюдая за Самандриэлем. Никакие фото не передавали всей сексуальности этого парня. Пожалуй, даже в таком огромном городе, при активной социальной жизни Бальтазара — учеба, работа, клубы и рестораны, знакомые и коллеги, он не встречал никого красивее и снова же сексуальнее. Парень был сосредоточением сексуальной энергии и желания.

— Думаешь, что оно мне нужно? — Андри небрежно поставил фото обратно и повернулся к Бальтазару, — Ричард сказал, что я буду один, и никто не нарушит моего уединения. Но вот явился ты, чтобы навевать на меня тоску, или нальешь мне выпить?

— Я Бальтазар, — представился Роман-младший, пересекая комнату и останавливаясь перед Андри, протягивая руку. — А ты Андри, я о тебе много слышал. Пьешь скотч?

— Самандриэль, — поправил его Новак, — не помню, чтобы ты входил в круг моих друзей. Пью, — он пожал руку Бальтазара, — что, интересовался мной?

— Самандриэль, — повторил Бальт медленно, растягивая буквы особо бархатным голосом. Усмехнулся. — Ты слишком яркая фигура, чтоб тобой не интересоваться, — подмигнул парню и отошел к бару, наливая выпивку в два стакана. — Держи, — он протянул стакан Андри, а когда тот взял, скользнул по его пальцам своими. — Давно ждал нашей встречи вживую, — улыбнулся он, беззастенчиво рассматривая парня. Андри был хорош, просто нереально хорош.

— Интерес твоего отца в свое время был более ощутим, — усмехнулся Андри, падая в кресло.

Серые джинсы обтягивали его ноги, как вторая кожа, а красная футболка задралась, обнажая плоский живот. Впрочем Новак на это внимания не обратил, запуская пальцы в волосы и портя идеальную прическу.

— А мой интерес уже портит мои брюки от Армани, — заметил Бальтазар, не сводя глаз с полоски обнаженной кожи, приближаясь и присаживаясь на подлокотник кресла. В одной руке стакан, вторая пробежалась пальцами по колену Андри к бедру и коснулась живота. — Поможешь спасти Армани? — поднял он бровь, медленно заползая ладонью под футболку.

— Еще один сгусток пафоса, который гордится своим Армани, — фыркнул Самандриэль, скидывая руку Милтона, — скучно. Стакан со скотчем и то интереснее, чем ты. «Я ношу Армани, у меня офигенный вкус, куча бабла и вообще я весь из себя такой клевый», — скорчил рожу Новак, — думал, что сын Ричарда поумнее будет.

— Это не Армани, — усмехнулся Бальт, похлопав себя по колену. — К слову было, первый пришедший на ум бренд. Ну в самом деле, Самандриэль, я ж про интерес, а не про штаны. Достали тебя пафосные, что ли?

— Ты же осознаешь, что с моими любовниками, я и сам могу Армани отличить от не-Армани? Просто ты мне несколько неинтересен, — улыбнулся Самандриэль, поднимаясь, руку он положил на колено Романа, а сам приблизил лицо почти вплотную к его, — так что с интересом, — рука скользнула выше и легла на член, слегка его поглаживая, — справляйся сам. К тому же я для тебя староват, — подмигнул он, убирая руку и направляясь к бару.

Бальт провел его весьма заинтересованным взглядом. В штанах и впрямь было весьма тесно. Быстро поднялся и успел уже быть рядом, когда Андри взял бутылку.

— Мне, конечно, трудно соревноваться в возрасте и количестве любовников с тобой, но налить тебе еще я же могу? — Роман взял из руки Андри бутылку, находясь очень близко, касаясь парня бедром. Повернулся в пол-оборота, проезжаясь своим восставшим хозяйством по парню, и, не пролив ни капли, налил Андри еще порцию. — Льда? — поинтересовался он, вообще прижимая его своим телом к барной стойке, глядя в глаза и вроде как тянясь к ведерку со льдом.