Темная сторона Швеции (сборник) - Страница 4

Произошло это одновременно с радикализацией шведской политики. В 1968 году по Европе прокатились молодежные волнения, эхо которых дошло и до Швеции. Движение против войны во Вьетнаме объединило в своих рядах различные радикальные группы – марксистов-ленинистов, маоистов и немногих, но весьма влиятельных троцкистов. Лидирующие позиции в антивоенном движении заняли маоисты и троцкисты. Им удалось завладеть умами целого поколения шведских студентов. Они поощряли членов движения выбирать профессии, которые позволяли бы влиять на других людей. Студенты становились актерами, учителями, социальными работниками, а также писателями и журналистами. Недаром Стокгольмскую школу журналистики прозвали «Школой коммунизма». Многие пошли по следам Шеваль и Валё и начали выражать свои взгляды в книгах. Из радикальных групп 60–70-х годов вышел ряд известных шведских писателей. Стиг Ларссон был троцкистом. Хеннинг Манкелль – маоистом, как и Гуннар Орландер. Эти трое открыто заявляли о своих взглядах, поэтому я могу привести в пример только их, хотя и у других писателей взгляды легко читаются. Позвольте пояснить, что моей целью не является раскрыть вам политические пристрастия шведских писателей. Я лишь хочу рассказать, в каком направлении развивалась шведская детективная литература. Эти авторы в 60–70-е годы выработали принципиальное отношение к обществу и диалектическую манеру изложения. Для них было естественно мотивировать индивидуальные поступки социальными, политическими и экономическими факторами. У меня нет никаких сомнений в том, что социальная критика проявилась бы в литературе, придерживайся шведские писатели столь же сильных либеральных или либертарианских взглядов, но они редко встречаются в шведском политическом дискурсе. С другой стороны, существует много примеров консервативно настроенных авторов, критикующих в своих романах шведское общество.

К середине девяностых на авансцену вышли представители нового поколения шведских детективщиков: Хеннинг Манкелль, Хокан Нессер и Оке Эдвардссон. Нессер и Эдвардссон в какой-то степени отошли от традиций соцреализма. Первый выбрал местом действия для своих романов выдуманный город Маардам в неназванной европейской стране, напоминающей сразу Швецию, Германию, Польшу и Голландию. Его больше интересовала психология персонажей, особенно протагониста Ван Веетерена, нежели реалистичность описаний. В большинстве детективов Эдвардссона действует гётеборгский инспектор полиции Эрик Винтер, но автора больше занимают экзистенциальные вопросы и психологические проблемы, чем криминальная ситуация в городе. Эти писатели подняли шведский детектив на новый литературный уровень. Детективы стали восприниматься как качественная литература, занимающая важное место в культурной жизни Швеции.

Но вы наверняка заметили, что в списке не хватает женских имен. За исключением психиатра Осы Нильссон, все известные детективщики тех лет были мужчинами. Ситуация в корне изменилась в конце девяностых, когда начали печататься Ингер Фриманссон, Лиза Марклунд, Хелен Турстен и Айно Тросель. Они оказались глотком свежего воздуха, которого так не хватало шведской детективной литературе, и привнесли в нее новые формы, приемы и поджанры. Фриманссон создавала психологические триллеры с общими героями. Марклунд сосредоточилась на журналистских расследованиях, сделав героиней своих романов журналистку Аннику Бенгтссон. Айно Тросель выбирала себе в герои романов личностей отнюдь не героического плана. Ее произведения очень близки к пролетарской литературе. Из всех четверых только Хелен Турстен, медсестра и дантист, выбрала себе в героини офицера полиции детектива Ирен Хусс из Гётеборга.

Несмотря на это, жанр полицейского детектива процветает в Швеции. В этом жанре, например, работает Арне Даль (псевдоним Ян Арнольд), придумавший фиктивное «подразделение А», специализирующееся на раскрытии международных преступлений с применением насилия. Он посвятил этому подразделению одиннадцать романов, а с 2011 года начал писать про «Опкоп», фиктивную тайную организацию внутри Интерпола. Другим выдающимся представителем этого субжанра считается Анна Янссон, написавшая свой первый роман о полицейском Марии Верн в 2000 году. Монса Каллентофта с его гениальным инспектором полиции и по совместительству алкоголички с психическими проблемами Малин Форс тоже можно отнести к этой категории. Сюда же можно причислить Карин Герхардсен, действие романов которой развивается в полицейском участке в Хаммарбю на юге Стокгольма, и Кристину Ульссон, написавшую свой роман о Фредерике Берман и Алексе Рехте в 2009 году. Но сегодня наиболее популярные шведские детективщики отходят от поджанра полицейского детектива. Я говорю, например, о Камилле Лэкберг, опубликовавшей первый роман о писательнице Эрике Фальк и ее друге, полицейском Патрике Хедстрёме, в 2003 году. Она мгновенно приобрела популярность. В романах Лэкберг и ее подражателей много внимания уделяется частной жизни героев и их взаимоотношениям, а преступление скорее является фоном или цепью, соединяющей вместе звенья разных историй. Эти произведения можно назвать гибридом между женскими романами и детективами. В какой-то степени они возвращают нас к романам Марии Ланг пятидесятых годов, но, разумеется, в современных книгах больше реализма. Подобная манера характерна для Мари Юнгстедт, Вивеки Стен и Юнаса Мустрёма.

И сегодня шведские авторы выбирают себе в герои юристов. Оса Ларссон выпустила свой первый триллер о Ребекке Мартинссон в 2003 году, и его сразу признали лучшим дебютом года. Две другие ее книги выиграли премии Шведской детективной академии в номинации «Лучший детектив года». В ее романах большую роль играют религиозные и психологические конфликты на фоне региональных традиций и верований. Творчество Осы Ларссон считается одним из самых оригинальных в современной шведской литературе. Бывший юрист Малин Перссон Джолито, дочь ранее упомянутого Лейфа Перссона, тоже не упускает шанса покритиковать юридическую систему Швеции. Она выпустила свой первый роман в 2012 году. Я бы хотел также выделить Андерса Рослунда и Бёрье Хелльстрёма – авторский дуэт, работающий вместе с 2004 года. Рослунд – журналист и бывший криминальный телерепортер; Хелльстрём – бывший преступник, помогающий бывшим заключенным адаптироваться к жизни на воле. Их произведения близки социально-критическим, в них действуют полицейские, но от других подобных книг их отличают высокий уровень писательского мастерства, разнообразие поднимаемых тем и смелость авторского вымысла. Авторы экспериментируют с сюжетами, формой, атмосферой и стилем в своих книгах.

В 2005 году вышел первый роман Стига Ларссона, и к моменту появления второй книги трилогии (2006) он уже стал бестселлером. На рубеже веков шведская детективная литература процветала, удивляя разнообразием писателей и поджанров. Это уже были не просто мужские романы о мужчинах, написанные мужчинами. После успеха Стига Ларссона появилось еще больше шведских детективов и триллеров. В год выходило около 120 книг. У этого успеха есть и темная сторона. По мере развития триумфа шведских детективов стали меньше переводить иностранные книги. В результате шведские читатели лишились возможности знакомиться с новинками зарубежной криминальной литературы, а шведские писатели, не говорящие по-английски, – источник новых тем, идей и вдохновения. С другой стороны, можно смело утверждать, что романы Стига Ларссона также повлекли за собой радикальные изменения в писательской манере шведских детективщиков.

С начала двадцатого века шведские писатели и читатели придерживались убеждения, что качественная серьезная литература должна соответствовать нескольким критериям. Она должна быть реалистичной и поднимать серьезные социальные и психологические вопросы. Портреты и описания следует выполнять в сдержанной манере. Этот подход распространился и на «качественную» развлекательную литературу, а все книги, не отвечающие этим критериям, оказались вне литературного поля по причине их недостаточной реалистичности. Возможно, именно по этой причине научно-фантастическому жанру не удалось закрепиться в Швеции. Поскольку в произведениях данного жанра не существовало привязки к «здесь и сейчас», их сразу же отнесли к эскапистской литературе, которую никогда не считали достойной внимания. Разумеется, эти критерии ограничивали свободу писателя. В мире, где царят реализм и социальная ответственность, нет места безудержной фантазии, способной сотворить злодеев наподобие Ганнибала Лектера, героев вроде Джека Ричера или сюжетов, как у Микки Спиллейна. Потребовался такой «нешведский» писатель, как Стиг Ларссон, которому не было дела до шведских литературных традиций, который зачитывался американской и британской научной фантастикой, а также детективной литературой. Потребовался и такой «нешведский» триллер с откровенными сценами секса и насилия, нетипичными героями и нереальным сюжетом, как «Девушка с татуировкой дракона», чтобы совершить революцию в жанре детектива. Оглушительный успех трилогии «Миллениум» привел к тому, что другие писатели освободились от запретов прошлых лет, царивших в шведской литературе на протяжении почти всего двадцатого века. Реализм, как и модернизм, когда-то стал реакцией на классическую литературу с ее линейной сюжетной структурой, морализмом, героизмом и романтицизмом, которые в начале века стали казаться старомодными и не вписывающимися в космополитичную жизнь современных городов. В результате в последние годы в шведской криминальной литературе появились новые яркие имена.