Темная ночь - Страница 6
Затем кто-то другой сказал: «А ты симпатичная штучка, да?»
– Да, ты совершенно прав, спасибо, – вслух произнесла Эшлин, надеясь, что звук ее собственной речи перекроет все остальные. Не тут-то было. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула.
Она продолжала брести, а тем временем разговоры, которые велись в разное время, проносились у нее в голове, нагромождаясь один на другой. Большинство незнакомцев говорили по-венгерски, некоторые – по-английски, отчего ощущение хаоса становилось окончательным.
«Да. Да! Трогай меня. Вот так, да, вот так».
«Bárhol as én kardom? En nem tudom holvan».
«Еще одно прикосновение его губ, и я забуду его. Все, что мне нужно, – еще одно прикосновение».
Эшлин пошатнулась, продираясь через спутанные ветки и камни, а слова чем дальше, тем больше теснили друг друга и делались все громче, сливаясь в монолитный рев. Сердце девушки выпрыгивало из груди, и она с трудом удерживалась, чтобы не закричать от гнева и отчаяния. Глубокий вдох, глубокий выдох…
«Если ты постучишься в дверь, тебя трахнут, как животное, и я уверяю: тебе это очень понравится».
Она зажала уши ладонями, хотя знала, что это не поможет.
– Продолжай идти! Найди их! – вслух приказала себе Эшлин.
Еще больше ветра. Еще больше голосов.
– Продолжай идти! – повторила она и ускорила шаг. – Ты проделала долгий и сложный путь, чего тебе стоит пройти еще немного? Найди их!
Когда она рассказала доктору Макинтошу, вице-президенту Всемирного института парапсихологии, а также своему начальнику и наставнику, о том, что выяснила о людях с холма, он кивнул и бросил:
– Отличная работа, – что было у него высшей формой похвалы.
Эшлин попросила, чтобы ее отвезли на холм, но получила категорический отказ.
– Ни в коем случае, – сказал он, отворачиваясь от нее, – они могут оказаться демонами.
– С тем же успехом они могут оказаться ангелами.
– Я запрещаю тебе так рисковать, Дэрроу, – отрезал Макинтош, после чего ей было приказано собирать вещи и ехать в аэропорт; он всегда так поступал, когда ее часть работы – сбор информации, недоступной ушам других, – заканчивалась. – Так положено, – заявлял он, хотя никого, кроме нее, по домам он никогда не посылал.
Эшлин знала, что Макинтош заботится о ней и желает ей добра. В конце концов, он опекает ее уже более пятнадцати лет. Когда он взял ее под свое крыло, она была просто напуганным ребенком, чьи родители не имели ни малейшего понятия, как облегчить муки «одаренной» дочери. Он даже читал ей сказки, чтобы она уяснила, что мир полон магии и в нем все возможно, а потому никто – даже такой человек, как она, – не должен чувствовать себя ненормальным.
Он по-своему любил ее, но Эшлин понимала, что в его отношении к ней есть изрядная доля корысти: работа института без нее встанет, и его карьера окажется под ударом. Вот почему она не чувствовала себя слишком уж виноватой оттого, что ослушалась его и отправилась на холм.
Онемевшими пальцами Эшлин снова убрала волосы с лица. Наверное, ей стоило разузнать у местных, как сюда проще добраться, но голоса в сердце города были такими громкими, что ей было не до расспросов. Кроме того, девушка боялась, что кто-то из институтских коллег увидит ее и отведет к Макинтошу. «Но все-таки, – думала Эшлин, – если бы я спросила дорогу, меня бы не терзал сейчас лютый холод».
«Есть только один способ узнать правду. Пырни его ножом в сердце и посмотри, умрет ли он», – сказал голос, выведя ее из задумчивости.
«О, до чего же хорошо! Пожалуйста, еще!»
Отвлекшись на голоса, девушка споткнулась об упавший сук и, болезненно вскрикнув, растянулась на земле. Острые камни поранили ей ладони и разодрали джинсы. Какое-то время она лежала неподвижно, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. «Слишком холодно, – подумала она, – слишком громко». Пока она так лежала, ее покинули последние силы. Ее виски пульсировали от боли, голоса хаотично забрасывали ее отрывочными, ненужными сведениями. Закрыв глаза, она кое-как подползла к ближайшему дереву и прижалась к нему, укрывшись за выступами корней.
«Мы не должны быть здесь. Они все видят».
«Ты ранен?»
«Смотри, что я нашел. Красиво, да?»
– Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь! – крикнула Эшлин.
Разумеется, голоса не повиновались. Они никогда не слушались.
«Слабо пробежаться по лесу голышом?»
«Éhes vagyok. Kaphatok volamit eni?»
Внезапный хлопок и какой-то странный свист заставили Эшлин открыть глаза. Затем по лесу разнесся мучительный вопль. Кричал мужчина. Вопль повторился еще трижды, причем каждый раз кричал новый человек. Это было настоящее, не прошлое – за двадцать четыре года Эшлин научилась улавливать разницу.
Ужас стиснул ее стальной хваткой, лишив возможности дышать. Несмотря на гул голосов в голове, девушке было понятно, что кто-то ранен. Она попыталась встать, побежать, но резкий свист приковал ее к месту. Мгновение спустя она осознала, что этот звук издает рассекающий воздух клинок. Скосив глаза, девушка с ужасом рассматривала рукоятку кинжала, которая покачивалась чуть выше ее плеча, тогда как окровавленное лезвие довольно глубоко засело в древесном стволе.
Прежде чем она успела шарахнуться в сторону или закричать, вновь раздался тот же свист. Девушка резко повернула голову в другую сторону, и действительно, второй клинок вошел в ствол чуть выше ее левого плеча.
«Как?.. Что?..» Ее мысли еще не успели оформиться в нечто связное, когда что-то вырвалось из находившихся неподалеку зарослей. Зловеще захрустела палая листва, припорошенная снегом, затрещали ветви. Потом это нечто попало в пятно лунного света, и девушка мельком увидела черные волосы и яркие фиалковые глаза. Это был мужчина. Рослый и мускулистый, он со всех ног мчался на нее. На его лице застыло жесткое, звериное выражение.
– О боже! – выдохнула Эшлин. – Остановись! Остановись же!
Еще мгновение – и незнакомец оказался вплотную к ней. Присев перед ней таким образом, что она не могла ни встать, ни даже пошевелиться, он принялся обнюхивать ей шею.
– Они были охотниками, – сказал он по-английски с едва уловимым акцентом. Голос незнакомца звучал жестко и грубо, что полностью соответствовало резко очерченным чертам его лица. – Ты тоже? – Он схватил ее правое запястье и задрал рукав. Проведя большим пальцем по змеящимся под кожей венкам, мужчина проговорил: – Татуировки, как у них, нет.
«У них? Охотники? Татуировка?» – проносилось в голове Эшлин. По ее спине побежали мурашки. Незнакомец был по-настоящему громадным, и в том, как он нависал над ней, таилась нешуточная угроза. От него пахло металлом, мужчиной, теплом и еще чем-то, что она не могла точно определить. Его неприветливое лицо было испачкано чем-то красным. Кровью? Кусачий ветер пронзил ее кожу и, кажется, вгрызся в самый костный мозг.
«Я дикарь, – говорило выражение фиалковых глаз незнакомца. – Я хищник».
«Кажется, мне следовало послушаться Макинтоша. Эти люди на холме, видимо, и вправду демоны», – подумала Эшлин.
– Ты одна из них? – повторил мужчина.
Потрясенная до глубины души, перепуганная насмерть, она не сразу заметила, что кое-что изменилось, но никак не могла понять, что именно это было – воздух, температура или что-то другое. И вдруг поняла: голоса замолчали.
Глаза Эшлин расширились от удивления. Голоса действительно замолчали, как будто появление незнакомца спугнуло их, нагнало на них страха не меньше, чем на нее саму. Девушку окутала тишина, причем необычная, такая, с которой ей не доводилось сталкиваться никогда прежде, – всеобъемлющая, величественная, блаженная.
Порыв ветра взметнул вверх шуршащие листья. Мягко урчала вьюга, рассыпая повсюду снежные хлопья, убаюкивая и утешая. Вековые деревья, казавшиеся воплощениями мощи и жизненной силы, вальяжно покачивали ветвями.
Эшлин прислушалась к величественной симфонии, исполняемой природой, и внезапно весь ее страх исчез. «Как человек, принесший с собой такую удивительную тишину, может быть одержим злым духом? – удивилась она. – Демоны истязают, а не дарят мир. Выходит, этот человек – милосердный ангел, как и говорили местные?» Закрыв глаза от удовольствия, девушка упивалась снизошедшими на нее тишиной и миром.