«Текущий момент» и другие пьесы - Страница 6

ПАШКИН. Кто дал?

СТРОНЦИЛЛОВ. Какой вы, Иван Андреевич, любознательный! «Кто дал»… Кто надо, тот и дал! И не надо так на меня смотреть – что вы, как маленький, честное слово! Да, мы все в контакте – по вертикали, до самого что ни на есть низу. Этажи разные – система одна.

ПАШКИН. То есть Сатана —?..

СТРОНЦИЛЛОВ. Посол Бога по особым поручениям. (У Стронциллова звонит мобильный.) Пардон. (Всовывает в ухо наушник и нажимает кнопочку.) Алло! «Семнадцатый» на проводе. Да, Пашкина – подтверждаю. Оформляемся помаленьку. (Пашкину.) Вы никуда не торопитесь?

ПАШКИН. Нет!

СТРОНЦИЛЛОВ. Тогда еще посидим. (В микрофон.) К пяти утра прилетайте. (Дает отбой.)

ПАШКИН. Это —?

СТРОНЦИЛЛОВ. Он самый, ангел-ликвидатор. Да не бойтесь вы! Я должен бояться, а не вы.

ПАШКИН. Чего вам бояться?

СТРОНЦИЛЛОВ. Еще не знаю. По обстоятельствам.

ПАШКИН. По каким обстоятельствам? (Пауза.) Что у вас за обстоятельства? Зачем вам моя квартира?

СТРОНЦИЛЛОВ. Слишком много вопросов. Даже не знаю, с какого начать.

ПАШКИН. Кто вы?

СТРОНЦИЛЛОВ. Это, Иван Андреевич, самый трудный вопрос. Спросили бы вы меня чего полегче.

Включает радио, шарит по эфиру. Звучит обрывочная околесица.

Никогда не понимал, как это устроено.

ПАШКИН. Что?

СТРОНЦИЛЛОВ. Ну вот, я верчу колесико, а оттуда откуда-то – слова, музыка… У нас там этого никто не понимает…

Замолкает, продолжая шарить по эфиру. Пашкин неотрывно смотрит на Стронциллова.

Ну хорошо, если вы настаиваете на ответе… В настоящий момент официально я – падший ангел. Слышали про такое?

ПАШКИН. Да.

СТРОНЦИЛЛОВ. Что слышали?

ПАШКИН. Ну… Так, вообще.

СТРОНЦИЛЛОВ. Понятно. Ничего не слышали. Тоже хорошо. Потому что все обстоит не вполне так, как описано в художественной литературе. Я, например, не бунтовал против Господа, а пытался исправить положение в рамках существующей системы мироздания.

ПАШКИН. Типа перестройка?

СТРОНЦИЛЛОВ. Ну примерно.

ПАШКИН. И что?

СТРОНЦИЛЛОВ. А вот что видите. Низвергнут на Землю на общих основаниях. (Усмехается.) Решаю жилищный вопрос.

Пауза.

ПАШКИН. То есть вы теперь как бы человек?

СТРОНЦИЛЛОВ. Не как бы, а человек. Сдам вас с рук на руки, закрою ведомость – и всё. Конец ангельской жизни. Линию отключат, дар провидения отнимут – и вперед!

ПАШКИН. А жилищный вопрос вы уже решили.

СТРОНЦИЛЛОВ. Интересно! А что мне было делать? Бомжевать на троллейбусной остановке? Вам бы хотелось жить на троллейбусной остановке, зимой?

ПАШКИН. Нет.

СТРОНЦИЛЛОВ. Вот и мне не захотелось.

ПАШКИН. Зимой, конечно, лучше жить здесь… А летом – на даче в Фирсановке…

СТРОНЦИЛЛОВ. Так получилось.

Наливает в два стакана и один протягивает Пашкину. Тот стакана не берет.

ПАШКИН. Значит, не компьютер…

СТРОНЦИЛЛОВ. Что? A-а. Ну не компьютер.

ПАШКИН. Значит, это вы меня выбрали…

СТРОНЦИЛЛОВ. Началось.

ПАШКИН. Вы?

СТРОНЦИЛЛОВ. Ну я.

ПАШКИН. Дачу я бы вам и так отдал. Она теплая…

СТРОНЦИЛЛОВ. Хватит про это, Пашкин! Сколько можно! Забудьте. У вас впереди – вечность. И благодаря мне не в самых плохих условиях содержания.

ПАШКИН. Мне хотелось еще – здесь…

СТРОНЦИЛЛОВ. С этим – всё! Здесь буду я! Пейте.

ПАШКИН. Не хочу.

СТРОНЦИЛЛОВ. Хозяин – барин.

Выпивает свой стакан.

ПАШКИН. Только – насчет картошки – прямо сейчас попросите, а то… Вы сказали: вам линию отключат…

Пауза.

Нет, вы не думайте – мне вас тоже жалко…

СТРОНЦИЛЛОВ. Иван Андреевич! Насчет Брагиной – всё под контролем, а вот жалеть меня не надо. У меня большие планы на жизнь. (Беря бутылку.) Еще?

ПАШКИН. Давайте.

СТРОНЦИЛЛОВ. На ты?

ПАШКИН. На ты.

Выпивают и целуются.

А как тебя звать-то?

СТРОНЦИЛЛОВ. Это неважно. Так вот, Ваня, на земле я намереваюсь жить вполне благополучно. Хотя недолго.

ПАШКИН. Почему недолго?

СТРОНЦИЛЛОВ. А что я тут забыл?

ПАШКИН (тихо). Самоубийство?..

СТРОНЦИЛЛОВ. Ну уж нет. Как-нибудь по-другому организуем мое возвращение на небеса, не переживай. Вернусь из этого штрафбата чистый, как капля божьей росы. Есть наметки. А пока – работать, работать и работать!

ПАШКИН. Хочешь, я тебя на фирму устрою, на свое место?

Я утром позвоню, договорюсь…

СТРОНЦИЛЛОВ. Не стоит трудов. У меня всё придумано. Пойду в Храм всех святых на Гребешках, церковным нищим. Я уже и местечко на паперти присмотрел. Работа – день через два; от паствы – подаяние, от отцов – гонорар.

ПАШКИН. За что гонорар?

СТРОНЦИЛЛОВ. Я же уникальный специалист, Ваня! Там (кивает наверх) все входы-выходы знаю… Я уж мосты навел – буду инструктировать патриархат. Визы в рай, решение кадровых вопросов… Они меня на паперть на руках выносить будут. И на земную жизнь заработаю, и загробную обеспечу.

ПАШКИН. Два в одном, как шампунь.

СТРОНЦИЛЛОВ (доливая в стаканы). Будет им шампунь. Они – там – меня еще узнают! Вернусь в высшие сферы весь в сиянии, вот увидишь.

ПАШКИН. Как же я увижу?

СТРОНЦИЛЛОВ. А я устрою. Как раз тебе кино про кузнечиков показывать перестанут. И вообще: договоримся… Тебе амнистию сделаем, а себе я статус мученика организую. И с башкой светящейся – прямо к престолу Божию! Там с ними и поговорим.

ПАШКИН. С кем?

СТРОНЦИЛЛОВ. Мне – есть с кем!

ПАШКИН. Ну ты силен…

СТРОНЦИЛЛОВ. У нас на небесах слабые не выживают.

ПАШКИН. У нас на Земле – тоже.

СТРОНЦИЛЛОВ. А для начала я здесь порядок и наведу. Временный хотя бы, в отдельно взятом районе. Почистить следует крепко, ты прав, дряни всякой развелось… Я и бумажки захватил.

ПАШКИН. Какие бумажки?

СТРОНЦИЛЛОВ. Какие надо. Ап! (Достает из портфеля пачку каких-то ордеров.) На убытие. С печатями… Только фамилию вписать, и готово дело.

ПАШКИН. Это —?..

СТРОНЦИЛЛОВ. Это, Ваня, социальная гигиена. Расчистка жизненного пространства. Ну что, кутнем напоследок? Как соседа фамилия?

ПАШКИН. Не помню.

СТРОНЦИЛЛОВ. Ты записывал.

ПАШКИН. Куда-то делась бумажка…

СТРОНЦИЛЛОВ. Найди бумажку, Ваня, найди. Это животное не заслуживает жизни. Тетку родную выселил в Мытищи! Ищи бумажку, сейчас мы его оприходуем. А потом и тетку.

ПАШКИН. Да Бог с ними…

СТРОНЦИЛЛОВ. Нет никакого Бога, Пашкин! Или все равно что нету. Самим надо, самим… Ищи бумажку!

ПАШКИН. Не знаю я, где она… Да хрен с ним, пускай живет.

СТРОНЦИЛЛОВ. А обо мне ты подумал? Он буянит, а мне теперь по ночам не спать? Да, и этого еще не забыть, с сигнализацией… Из какой квартиры «жигули»?

ПАШКИН. Э-э-э…

СТРОНЦИЛЛОВ. Нехорошо придуриваться, Ваня… Из сто тридцать пятой он. Фамилию – завтра в ДЭЗе узнаю, а насчет соседа – не будем откладывать. Дай-ка я поищу листочек… (Роется на столе.) Насвинячил ты, как боров. Как с тобой жена целых пять лет жила? Ага, вот! Ну у тебя и почерк.

Пашкин осторожно заходит сзади, берет с кухонного стола нож и несколько секунд стоит в размышлении.

Потом кладет нож и берет с плиты сковородку. Стронциллов не видит этих манипуляций, увлеченный заполнением карточки.

СТРОНЦИЛЛОВ. Соловьев его фамилия. (Вписывает в бланк.) Соловьев Анатолий Петрович! Завтра же и приберем, вместе с автовладельцем. Будут знать. И насчет старух бы не забыть – прав ты был насчет старперок этих, сколько можно кислород переводить? Ладно… Значит, Соловьев. Годы жизни: тысяча девятьсот шестьдесят восьмой – две тысячи… Ну и достаточно, да, Вань?