Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала - Страница 6

По своему начертанию рукописи делятся на маюскульные и минускульные. К числу первых относят все маюскулы и ранние образцы курсива. Маюскульные буквы располагаются между двумя условными параллельными линиями (билинейность). В более поздних образцах курсива начинают развиваться выносные элементы букв над и под строкой, и эта новая деталь была воспринята последующими поколениями писцов. Стиль их письма называется минускулом. Минускул определяется четырьмя параллельными линиями: между двумя внутренними находится тело буквы, а две внешние задают границы для выносных элементов, поднимающихся над строкой и опускающихся под нее (квадролинейность). Почти во всех случаях, тем не менее, чертилась лишь одна линия — в греческих рукописях, созданных до конца X века, буквы писались на ней, а затем они начали подвешиваться к этой линии.

Наиболее изящными образцами греческого маюскульного письма выступают некоторые классические и библейские рукописи, изготовленные в период с III по VI в. Однако с течением времени этот книжный стиль письма начинает ухудшаться. Маюскульные буквы становятся толстыми и грубыми. Затем, приблизительно в начале IX в., началась реформа письма, в результате которой был разработан новый стиль[27], отличавшийся быстрым, слитным написанием мелких букв. Этот стиль письма называется минускул (от латинского minusculus — «очень маленький»: название указывает на то, что по размеру буквы минускула были гораздо меньше маюскульных). Такая переработка бывшего курсива почти сразу же обретает популярность во всем греческом мире, хотя отдельные богослужебные книги еще одно-два столетия продолжали переписывать маюскулом. Таким образом, рукописи образуют две довольно четко определенные группы в первой из них используется маюскульное письмо (см. рис. 2), во второй — минускульное (см. рис. 3).

Рис. 2. Греческий маюскул (Синайский кодекс, IV в.). Ширина колонок порядка 5,5 см. Столб. а, Мф 13: 5-10, αλλα δε επεσεν ε | πι τα πετρωδη ο | που ουκ ειχεν γην | πολλην και ευθε | ως εξανετιλεν δι | α το μη εχιν βαθος | γης ηλιου δε ανα | τιλαντος εκαυμα | τισθη και δια το | μη εχειν ριζαν ε | ξηρανθη | αλλα δε επεσεν ε | πι τας ακανθας | και ανεβησαν αι | ακανθαι και ενπι | ξαν αυτα | αλλα δε επεσεν ε | πι την γην την κα | λην και εδιδου | καρπον ο μεν ε | κατον ο δε εξηκον | τα ο δε ͞λο εχον | ωτα [вставка ακουειν на полях слева] ακουετω | και προσελθοντες ||. Столб. b, Мф 13:14–16, και αναπληρου | ται αυτοις η προ | φητια ησαϊυυ η | λεγουσα ακοη | ακουσετε και ου | μη συνητε και | βλεποντες βλε | ψητε και ου μη ϊ | δητε επαχυνθη | γαρ η καρδια του | λαον τουτου και | τοις ωσιν αθτων | βαρεως ηκουσαν | και τους οφθαλ | μους αντων εκαμ | μυσαν μηποτε | ϊδωσιν τοις ο |φθαλμος και τοις | ωσιν [αυτων между строками] ακουσωσιν | και τα καρδια συνω | σιν και επιστρε | ψωσιν και ϊασομε | αυτους | ϋμον | δε μακαρι. Ссылка на канон Евсевия (см.) на полях между столбцами 

Рис. 3. Греческий минускул (лекционарий 303, XII в.). Ширина колонок порядка 8 см. Столб. а, Лк 24:31–33 |καὶ αὐτὸς ἄφαντος| ἐγένετο ἀπ’ αὐτῶν̇| καὶ εἶπον πρὸς ἀλ|λήλους οὐχι ἡ καρ|δία ἡμῶν καιομέ|νη ἧν ἐν ἡμῖν. ὡς ἐ|λάλει | ἡμῖν ἐν τῆ ὁ|δῶ καὶ ὡς διήνοιγεν | ἡμῖν τὰς γραφάς;| καὶ ἀνστάντες αὐ|τῆ τῆ ᾤρα ὐπέστρε|ψαν εἰς ἱ[ερουσα]-λήμ̇· καὶ | εὗρον συνηθροισμέ|νους τοὺς ἔνδεκα||. Столб. b, Ин 1:35–38, Τῶ καιρῶ ἐκείνω̇ |εἱστήκει ὁ ἰωάννης | καὶ ἐκ τῶν μαθη|τῶν αὐτοῦ δύο̇ καὶ |ἐμβλέψας τῶ ἰ[ησο]ῦ πε|ριπατοῦντι̇ λέγει̇ |ἴδε ὁ ἀμνὸς τοῦ θ[εο]ῦ̇ | καὶ ἤκουσαν αὐτοῦ| οἱ δύο μαθηταὶ λα|λοῦντος̇ καὶ ἡκο|λούθησαν τῶ ἰ[ησο]ῦ̇ | στραφεὶς ὁ ἰ[ησοῦ]ς καὶ θε|ασάμενος αὐτοὺς| ἀκολουθοῦντας.

Преимущества использования минускульного письма очевидны. Минускульные буквы, как следует из самого их названия, мельче маюскульных, что позволяет писать более компактно. Таким образом, использование минускула обеспечивало экономию пергамена. Кроме того, само литературное произведение становилось менее объемным, читать его было гораздо удобнее, чем большую рукопись. Писать минускулом было намного быстрее, чем маюскульным шрифтом, вследствие чего производство книг ускорилось и стало более дешевым. Нетрудно понять, что данное изменение стиля письма сильно повлияло на традицию передачи текста греческой Библии.

По мнению современных ученых, «в IX веке ученые с энтузиазмом переписывали тексты старых маюскулов минускульным письмом, и во многом именно благодаря этому до нас дошла классическая греческая литература, ибо тексты практически всех античных авторов известны нам по одному или нескольким минускулам, переписанным в IX веке или немного позднее; с этих минускулов делались все позднейшие копии. Лишь ничтожная часть древней словесности дошла до нас в виде папирусов и маюскулов»[28].

Отныне рукописи Священного Писания (и других литературных произведений) стали доступны не только богатым людям. В то время, когда литературные произведения переписывались почти исключительно маюскульным шрифтом, малообеспеченные люди не могли себе позволить приобрести их. Таким образом, появление минускула имело решающее значение в деле распространения культуры вообще и, в частности, текста Священного Писания. Минускульные рукописи Нового Завета превосходят число сохранившихся маюскулов в соотношении более десяти к одному, и, хотя необходимо помнить о том, что маюскульные рукописи гораздо старше минускулов (следовательно, оказались более уязвимыми перед разрушительным воздействием времени и, в результате, сохранились многим хуже), столь неравное соотношение между количеством сохранившихся экземпляров двух типов рукописей скорее всего объясняется именно простотой изготовления минускульных списков.

Во время экономических кризисов, когда стоимость пергамена увеличивалась, писцам приходилось вторично использовать пергамен более древних списков. Первоначально написанный текст затирали и смывали, поверхность пергамена вновь сглаживали, а затем полученный чистый пергамен вновь использовали для письма. Такую рукопись называли «палимпсестом» (что означает «вновь соскобленный», от греч. πάλιν и ψάω). Одна из шести наиболее значимых пергаменных рукописей представляет собой палимпсест — кодекс Ефрема (codex Ephraemi rescriptus). Изначально написанный в V в., этот кодекс был затерт в XII в., и на многие из его листов нанесли текст греческого перевода 38 гомилий св. Ефрема Сирина, известного сирийского отца церкви, жившего в IV в. Применение некоторых химических реактивов и ультрафиолетовых лучей дало ученым возможность прочитать практически весь первоначальный текст этой рукописи несмотря на колоссальное напряжение глаз, которое требуется при такой расшифровке.

В 692 г. Трулльский собор (известный также как Пято-шестой) принял правило (68-е), в котором осуждалась практика использования пергамена, на котором прежде были записаны тексты Священного Писания, для других целей. Однако несмотря на запрет и на угрозу отлучения от церкви на год за подобные деяния, эта практика, скорее всего, продолжалась, поскольку из 250 сохранившихся на сегодняшний день маюскульных рукописей Нового Завета, 52 представляют собой палимпсесты[29].

В древности писцы, как правило, не делали между словами или предложениями не имелось никаких пробелов (такой тип письма называют непрерывным — scriptio continua), и вплоть до VIII в. знаки пунктуации встречались в рукописях лишь в единичных случаях[30]. Разумеется, порой из-за отсутствия точного разделения на слова смысл предложения мог быть двояким. В английском языке, например, GODISNOWHERE могло бы быть прочитано двумя совершенно противоположными способами — атеистическим и теистическим («God is nowhere» — «Бога нигде нет» и «God is now here» — «Бог сейчас здесь»). Однако не следует думать, что в греческом языке такого рода двусмысленности встречались часто[31]. В этом языке действует правило, согласно которому практически все исконно греческие слова оканчиваются только на гласный (или дифтонг) или один из трех согласных: ν, ρ, и ς. Кроме того, маловероятно, чтобы scriptio continua представляло сколь-нибудь существенную трудность для прочтения текста, поскольку в древности обычно чтение текста осуществлялось вслух (даже в том случае, когда рядом с читающим никого не было)[32]. Таким образом, несмотря на отсутствие пробелов между словами, произнося написанное вслух, слог за слогом, можно было привыкнуть к чтению слитного написания (scriptio continua)[33].